Лимб - Елена Филон

Я безрадостно поглядела в сосредоточенное на исследовании местности лицо проводника:

— Как можно не думать о том, кто вот уже больше десяти лет мечтает тебя прикончить, а сейчас вот так запросто шагает рядом и прожигает мне взглядом спину?

Тайлер оторвался от своих служебных обязанностей и одарил меня смиренным взглядом:

— Снова вынуждаешь меня дважды повторять?

С раздражённым вздохом, отвернулась.

— Доверяйся мне хотя бы в этом, — добавил Тайлер негромко. — Пока я рядом, Эллисон не причинит тебе вреда.

— И почему? Потому что ты меня защитишь?

— Потому что я теперь за тебя в ответе.

Полуразрушенный дом в жилом квартале стал местом для нашего привала. Из дома было вынесено буквально всё, включая лестницу на второй этаж, судя по всему разрубленную на дрова и даже нишу из кирпичей, служившую ранее камином. У неё и расположились.

— Времени — два часа, с наступлением темноты выдвигаемся, — известил нас Тайлер.

— Опять тащиться по холоду, — проворчала Джоан, обнимая винтовку и устраиваясь на прихваченном из заснеженного сектора одеяле.

Эллисон забилась в дальний угол помещения и на удивление вела себя тише некуда.

А Тайлер будто прилип к стене с ободранными обоями в цветочек и, вытянув перед собой ноги, неотрывно смотрел на меня. Пока я не опустилась рядом и не велела не поворачивать голову в мою сторону. Тайлер едва слышно усмехнулся.

— И если я теперь с тобой разговариваю, это не значит, что мы снова друзья, — приглушённо добавила я, глядя на спящую Джоан.

— Друзья? — удивлённо прошептал Тайлер, глядя перед собой. — Когда это мы были друзьями?

— Ты понял, о чём я.

— И о чём же? — глубокий взгляд тёмно-синих глаз обратился ко мне.

— О том, что бы ты больше не смел меня обнимать.

Кадык Тайлера дёрнулся, голос прозвучал хрипло:

— Потому что я олень сбивший тебя мотоциклом?

— Потому что когда это всё закончится, я не хочу скучать по твоим объятьям.

Следующий час сидели молча, не говоря друг другу ни слова, каждый размышляя о чём-то своём. У меня была куча вопросов и главный из которых буквально кричал в голове о том, что я непременно должна его задать.

Хм… думаете это вопрос о моей смерти?.. Нет. Какие тут ещё могут быть вопросы? Я хотела спросить о том, что Тайлер собирается делать дальше… Ведь он обещал Джоан привести её к Райту, а это значит — на выход, вместе со мной, куда бы не вёл этот выход, Тайлер точно не собирается. Возможно… это последние часы, что мы проводим в обществе друг друга.

Он не станет уходить из Лимба. Я вижу это по новому, болезненному, смирившемуся оттенку его глаз. Таю больше нечего делать в том мире. Тот мир сделал его виновником в четырёх смертях.

Проводник — вот его крест.

Но я так и не решилась поговорить об этом. Сама не заметила, как задремала и опустила голову на его плечо. Уже спросонья почувствовала, как его рука обнимает меня за талию и на судорожном вымученном вздохе притягивает к себе. Поцелуй в макушку был невесомым, но и он мне не приснился. Да, вот так вот запросто я снова оказалась в объятьях человека, на судьбе у которого было написано отправить случайного прохожего в Лимб.

— Ты не спишь, — раздался над ухом его тихий шёпот.

— Сплю.

Грудь Тайлера приподнялась в беззвучном смешке, рука сильнее обвилась вокруг моей талии.

— Спасибо, Мика, — шёпот полный боли.

— За что? — я посмотрела ему в глаза.

Тай провёл пальцами по моему лицу, убрав в сторону локон волос и слабо улыбнулся:

— За то, то дала мне шанс всё исправить.

— Я не давала тебе никакого шанса.

— Да, но я опять тебя обнимаю.

Я не ответила. Вернула голову на плечо проводника и позволила своей ладони оказаться в его тёплой руке.

И всё же… я буду по нему скучать.

На рассвете мы были у окна, ведущего в сектор фантомов — наш сектор воспоминаний. У окна, за которым ждал Фокс. У окна, после которого наши с Тайлером дороги навсегда разойдутся.

Он взял меня за руку, и мы вместе сделали шаг.

Глава 42

Тайлер.

С этого. Всё началось.

С этого момента.

Моё существование в мире живых, что, в конечном счете, привело меня к скитанию по секторам Лимба и к профессии проводника, началось отсюда.

Чёрно-белые кадры, ни грамма цвета. Размытые пятна и бегущие полосы, похожие на помехи в телевизоре при грозе, или во время скачков электричества.

С этой больничной палаты началась моя жизнь. Плачущий ребёнок на руках у женщины. Волосы у неё взмокшие, лицо измучанное, но взгляд преисполненный счастьем. Младенец завёрнутый в тонкое одеяло, на которого эта женщина смотрит с такой нежностью — я.

Воздушная турбина не засасывает, напротив — толкает в спину. Кадры перед глазами мелькают один за другим, как проявленная чёрно-белая фотоплёнка. Холод сковывает тело, в то время когда я не вижу его, не ощущаю. Чувствую себя безликим существом, непрошено вломившимся в историю из жизни какого-то неизвестного мне человека. Но этот человек — это я.

Кадры замирают на мгновение и несутся дальше. Посвящение в историю моей жизни занимает считаные секунды, за картинками почти нереально уследить, но информация поразительным образом будто воскресает в мозгу. Вспыхивает словно буквы на страницах книги, которую давно прочёл и забыл, а сейчас вдруг вспомнил.

Первые шаги, первые слова, первые дни рождения.

Первые слёзы, первые пощёчины от отца, первые побои на теле моей матери.

Рождение моей сестры — рождение Аби.

Её маленькая ручка в моей руке. Улыбка во время младенческого сна. Первые объятья, первые слёзы, крик о том, что она хочет уйти из дома вместе со мной.

Со мной…

Но я оставляю Аби с матерью, после того, как собственными руками чуть не убиваю своего папашу.

Я хотел убить его.

Ненависть вспыхивает в моём сердце давно забытыми воспоминаниями. Закипает. Боль становится невыносимой. Хочется кричать, но я не слышу своего голоса.

Я — существо. Безликое существо.

Я — душа.

Первые драки, потасовки на улице, первое падение с байка. Травма плеча, перелом лодыжки, сотрясение мозга. Уже тогда я играл со смертью. А ещё играл на деньги — учувствовал в гонках по городскому кольцу и получал процент за победы. На эти средства и волочил своё жалкое существование.

Общался с законченными кретинами, которые занимались мелким грабежом и различного рода махинациями. Кочевал из дома одного урода в дом другого, просто ради ночлега. Постоянные вечеринки, тусовки и пьянки плохо сказывались не только на моём здоровье, но и на моральном состоянии. Драки становились чаще, запои — регулярнее, беспорядочные половые связи — как нечто само собой разумеющееся.