Главный рубильник (сборник) - Сергей Малицкий

– А потом? – спросил Стамб.

– Дальше по обстоятельствам, – пожал плечами Рудж. – Но до лабораторного тоже только один путь, и из лабораторного в жилой корпус также один тоннель. Жилой корпус – последний. Там и комнаты четверки, и столовая, и бокс с этой… – сержант покосился на Савью, которая все так же отрешенно сидела на полу, – …инопланетянкой.

– Почему Паш перекрыл производственный корпус? – повысил голос Стамб. – Ты же сказала, что он забаррикадировался в лабораторном?

– Меня испугался, – растянула губы в улыбке Савья. – Я ведь в порядке. Для идиота всякий нормальный – враг. Паш еще кричал, что оставит мне сюрприз, если я сунусь к нему.

– Ну, я бы на твоем месте не спешил объявлять о своей нормальности… – пробормотал Рудж, но замолчал от толчка в плечо и кулака, показанного Камой.

– Вот резак, – появился в дверях короткого тоннеля Ардан, подмигнул Савье. – Как дела, девочка? Что это ты напялила на себя? У вас тут карнавал? – пилот громыхнул прибором, черканул по губам гармошкой. – Снаружи связи по-прежнему никакой, фон зашкаливает, но катерок справляется пока. А тут у вас ничего. И дышится нормально, только прохладно. Командир, ты это, головой-то крути почаще, а то я в твоем регистраторе только и вижу что Каму, да Каму. Нет, она, конечно, конфетка, но вот и Савья в порядке…

– Цыц, – отмахнулся Стамб. – Двигай на место и будь на связи.

– Буду, – щелкнул каблуками Ардан и строевым шагом отправился обратно в тоннель, обернувшись у входа. – А вообще, командир, смотри куда хочешь. Ход твоего взгляда меня в принципе очень даже устраивает.

– Работаем, – посмотрел на Руджа Стамб.

Отряд был у входа в производственный корпус через минуту. Рипух по молчаливому уговору взялся присматривать за Савьей, Рудж приложил к плечу импульсник, Кама сканировала дверь.

– Что там? – спросил Стамб, запустив на малой мощности резак.

– Странно, – Кама была озадачена. – Дверь закрыта с той стороны, но закрыта обычным запором, тут моя электроника не поможет. Ничего, резак выручит. Помещение, судя по всему, заминировано, но заминировано какими-то подручными средствами. Нестандартными. И взрывчатки, насколько показывает сканер, там немного. Хотя рассредоточена она по всему помещению.

– И что ж тут странного? – не понял Стамб.

– Дверь не заминирована, – объяснила Кама. – Нас словно приглашают, входи. И резать-то особо не придется. Только здесь.

Она провела пальцем по металлу возле запора.

– Ну что же, – буркнул Стамб. – Раз приглашают, значит войдем.

Луч резака вскрыл стальную пластину, как пластиковый нож вскрывает пленку сухого пайка. С той стороны звякнула упавшая на пол задвижка и лепестки входа со скрипом поползли в гнезда. Открывшийся купол отличался от складского более ярким освещением и обилием покрытых пылью заброшенных механизмов. И тут и там пол устилал какой-то мусор, по левую руку темнел открытый вход в следующий тоннель, где-то впереди был проход и в реакторный корпус. Оттуда тянуло холодом. На сквозняке шевелились сплетенные из каких-то лент косы. Они висели на светильниках, на стеллажах, на станках, на манипуляторах.

– Да у них тут просто кружок рукоделия, – прошептал Рудж.

– Разгерметизация? – спросила Кама.

– Что скажешь? – обернулся к Савье Стамб.

– Вряд ли, – с вызовом ответила она и слизнула капли пота с верхней губы. – Что это за разгерметизация, если давление не снизилось? Но свистело тут, свистело. Наверное, Паш залепил проход в реакторный.

– Молодец какой, – покачал головой Рудж. – Взрывайтесь ребята, главное – не задохнитесь.

– Датчики настроены на акустическое срабатывание, – заметила Кама.

– Давай, Рудж, – кивнул Самб. – Остальным прижаться к стенам. Минеры нам попадались не раз, но пока что все они были нормальными. Относительно, конечно. Посмотрим, что придумал умелец Пашчим.

Рудж встал в дверном проеме, приложил к плечу штурмовой лучевик и с первого импульса срезал цепь с тяжелого тельфера, установленного под самым куполом. Обвисшие манипуляторы рухнули на пол, и с касанием пола первой же клешней началось светопреставление. Взрывы загрохотали один за другим, оглушая, забивая уши, вдобавок невыносимо громко завыла сирена, и засверкали нестерпимые вспышки света. Фейерверк и канонада длились несколько минут. Когда все закончилось, Рудж отстранился от стены и заткнул сирену одним выстрелом.

– Однако, – смахивая с головы пыль, пробормотал Стамб. – Если бы этот самый Паш хотел взять нас тепленькими, у него на это было не менее пяти минут. Рудж, держи под контролем вход в следующий тоннель. Кама, что это было? Ардан?

– Все отлично, – отозвался пилот.

– Отлично, значит, отлично, – буркнул Стамб и посмотрел на Рипуха. – Что, аналитик? Я уже представляю, какой интересный отчет ты составишь по итогам нашей экскурсии.

– Надо еще ее закончить, – улыбнулся недавний бармен.

Нет, он положительно начинал нравиться лейтенанту.

– Держись возле аналитика, – предупредил Савью Самб. Девчонка послушно кивнула.

Пыль постепенно оседала. Тишина звенела в ушах, только стекло хрустело под ногами.

– Что скажешь? – спросил Стамб у Камы. Рудж уже скрылся в оседающей пыли.

– Удивительно, – Кама стряхнула с ладоней несколько поднятых с пола взрывателей. – Это сделал или гений или действительно сумасшедший. А уж если учесть, что на все у него ушло два-три часа… Конечно, если сумасшествие не настигло четверку еще год назад. Во-первых, это абсолютно новая взрывчатая смесь, составленная из веществ, которые не должны взрываться в принципе. Из того, что было, как говорится. Но смесь взрывается, и в соответствии с добавками либо взрывается с диким грохотом, либо дает вспышку. Во-вторых, это до смешного простые акустические датчики. Все они сработали одновременно, затем каждый датчик дал старт химической реакции. В зависимости от толщины буферного слоя, или по-другому говоря, пробки, она идет от секунды до пяти минут. Имеем примерно полторы тысячи зарядов, которые с абсолютной точностью взрываются каждые полсекунды. Нет. Могу только повторить. Это сделал гений. Или сумасшедший. Сумасшедший гений. Салют и фейерверк. В нашу честь. В твою честь, лейтенант. Ведь он ждет тебя?

– Все не так, – чихнул Стамб. – Все не так, Кама. Должно быть какое-то другое объяснение. Поверь мне. Простое объяснение. И пока мы его не найдем, считай, что Пашчим опережает нас. На ход опережает. Для чего бросают шумовые и световые гранаты? Чтобы обескуражить противника. Если Пашчим играет против нас, возможно, он добился своей цели.

– Что ты о нем знаешь? – спросила Кама.