Возвращение королевы - Линн Флевеллинг

А на постели лежало то, что осталось от Лхел, — словно она легла вздремнуть, да так и не проснулась. Звери и насекомые сделали свое дело. Бесформенное платье, расшитое оленьими зубами, было разорвано, и сквозь прорехи белели кости. Лишь волосы остались прежними — густая шапка черных кудрей, обрамлявших безглазый череп.

Аркониэль со стоном опустился на колени и беззвучно зарыдал. Тамир молчала, слез у нее не было. Глядя в пространство невидящими глазами, она повернулась и вышла; ее страшный взгляд испугал Ки.

Он нашел девушку у источника.

— Здесь она показала мне мое настоящее лицо, — прошептала Тамир, глядя на свое зыбкое отражение в воде. Ки очень хотелось обнять ее, но она отступила от него на шаг, все с тем же потерянным, пустым взглядом. — Земля здесь твердая, а нам и копать-то нечем. Надо было захватить лопату.

Среди скудных пожитков Лхел не нашлось ничего подходящего. Аркониэль отыскал ее серебряный нож и иглу и сунул их за пояс. Все остальное они не тронули. Перед входом в дупло они нагромоздили кучу камней, превратив дом Лхел в ее гробницу. Аркониэль наложил на камни чары, чтобы они не рассыпались.

Все это время Тамир не проронила ни единой слезинки. Когда они закончили работу, она прижала ладонь к шершавой коре старого дуба, как будто что-то говоря духу женщины, замурованной внутри.

— Больше нам здесь делать нечего, — сказала она наконец. — Пора отправляться в Атийон.

Ки с волшебником обменялись печальными взглядами и пошли следом за Тамир, давая ей возможность побыть наедине с ее безмолвным горем.

«Она уже видела слишком много смертей, — думал Ки. — А нас еще ждет война…»

Глава 40

Глубокая боль, причиненная смертью Лхел, и причастность колдуньи к страшной гибели Брата слишком потрясли Тамир, чтобы она могла говорить об этом. Терзавшие ее чувства Тамир оставила в этом потаенном лесу, рядом с прахом горной колдуньи, лишь горькая боль утраты поселилась в ее душе.

Причин задерживаться в старом замке больше не было, к тому же он снова стал местом, наполненным тяжелыми воспоминаниями. В тот же день они выехали в Атийон.

Нари и повариха снова и снова целовали Тамир и Ки и плакали, вытирая глаза фартуками, когда те наконец тронулись в путь. Когда они скакали вдоль реки, Тамир обернулась и в последний раз посмотрела на окно башни. Сломанная ставня западного окна все так же висела на одной перекрученной петле. Тамир не увидела лица в проеме окна, но она могла бы поклясться, что чьи-то глаза смотрели ей в спину, пока она не скрылась за деревьями.

«Прости меня, мама. Может быть, в другой раз…»

Ки наклонился к ней и коснулся ее руки.

— Успокойся. Ты сделала, что могла. Аркониэль прав. Есть вещи, которые невозможно исправить.

Может, он и был прав, но Тамир все равно казалось, что она потерпела неудачу.

Весь день они не покидали седел, а на ночь остановились прямо у дороги и улеглись спать, завернувшись в плащи. Лежа на земле среди остальных, Тамир потрогала синяк на подбородке, Думая о Ки, о его нежных поцелуях и о том, как сладко было засыпать в его объятиях.

Он лежал на расстоянии вытянутой руки от нее, но Тамир не могла к нему прикоснуться. Но когда она переворачивалась на другой бок, Ки открыл глаза и улыбнулся.

И это было почти так же чудесно, как поцелуй.

Засыпая, Тамир думала о том, что ждет их в Атийоне, под прицелом внимательных глаз.

Когда до города осталось полдня пути, Тамир выслала вперед Лисичку и Тириена, чтобы те сообщили об их возвращении. К тому времени, когда перед наступлением сумерек впереди показался Атийон, город был уже ярко освещен фонарями и факелами и огромная толпа выстроилась вдоль главной улицы, горя желанием узнать, что услышала их молодая королева в пещере оракула. У городских ворот ее встретил Иларди верхом на прекрасном скакуне, лорд-канцлер был в парадной мантии, цепь на шее подтверждала его важное положение. С ним были Калия, старшая жрица храма Иллиора в Атийоне, и Имонус.

— Твое величество, жрица Светоносного говорила с тобой? — сразу спросил Имонус.

— Да, говорила, — ответила Тамир достаточно громко, чтобы ее могли услышать люди, стоявшие на небольшой площади у ворот.

— Может, твое высочество соблаговолит поделиться с нами на площади перед храмом? — попросила Калия.

Тамир кивнула и повела свой отряд к площади Великой Четверки. Иларди подъехал ближе и наклонился к ней.

— У меня есть новости, твое величество. Эйоли, юноша, который служит у Аркониэля, несколько дней назад прислал весть с голубем из Сирны. Корин готов к войне. Похоже, он наконец сделал своей новой жене ребенка.

— Он уже выступил? — спросила Тамир.

— Судя по сегодняшнему донесению, нет, но, насколько твои волшебники сумели показать его военный лагерь, там все почти готово к выступлению.

— Я поговорю с Эйоли, как только мы закончим здесь, — негромко сказал Аркониэль.

Сердце Тамир упало, хотя она не слишком удивилась такой вести.

— Передай ему мою благодарность, — сказала она. — И пошли весть в Гедре и Боктерсу. Необходимо немедленно отозвать эмиссаров, лорд-канцлер, и соберите генералов. Надо срочно собрать совет.

— Завтра все будет готово, твое величество. Осмелюсь сказать, тебе необходим отдых. Я уже отдал все распоряжения.

Площадь быстро заполнилась народом, люди стояли на ступенях всех четырех храмов, а еще больше собралось на крышах — всем не терпелось услышать первое пророчество нового правления.

Не сходя с седла, Тамир развернула свиток, данный ей Ралинусом.

— Вот слова Иллиора, сказанные мне через оракула в Афре, — громко сказала она.

Прочтя этот свиток в Афре, она немало удивилась. Она ведь не рассказывала Ралинусу, что именно услышала от предсказательницы, по крайней мере, не слово в слово. Но он записал все почти абсолютно точно.

— Народ Скалы, слушай слова предсказательницы! — Ее голос казался слишком высоким и слабым на открытом воздухе, говорить громко было тяжело, но она продолжала: — «Приветствую тебя, королева Тамир, дочь Ариани, дочери Агналейн, истинная наследница трона Скалы по праву крови. По праву крови и по закону ты получишь свой трон. Ты вырвешь великий меч из руки узурпатора. Перед тобой и за тобой лежит река крови, уносящая Скалу на запад. Там ты построишь новый город в мою честь».

Толпа выслушала послание Светоносного в ошеломленном молчании.

— Принц Корин провозгласил себя королем в Сирне, — продолжила Тамир, — и собирает против меня армию. Я посылала к нему гонца, предлагая отказаться от притязаний и жить в почете, как мой родственник. Никакого ответа я не получила. Теперь же мне сообщили, что он намерен пойти на Атийон войной, с огромным войском. И хотя меня это очень огорчает, у меня есть слова предсказательницы и дарованное мне видение. Я — ваша королева, и я подавлю мятеж против трона. Пойдете ли вы за мной?