Сексуальная жизнь дикарей Северо-Западной Меланезии - Бронислав Малиновский

Мы уже говорили об отдельных системах любовной магии и указывали, что две наиболее важные из них связаны с двумя локальными центрами — Ивой и Кумилабвагой, которых объединяет миф о происхождении их магии.

Вот изложение этого мифа в том виде, в каком я услышал его из уст информаторов из Кумилабваги — того самого места, где происходили данные трагические события[146]. Вначале я дам свободный, но достоверный перевод, а затем приведу комментарий, полученный от моего информатора. Цифры позволят читателю сравнить этот перевод с туземными текстом и дословным переводом, которые в совокупности составляют содержание следующего раздела.

Миф

(1) Источник (любви и магии) - это Кумилабвага. (2) Одна женщина там родила двух детей, девочку и мальчика. (3) Эта мать пришла (и уселась), чтобы обрезать свою травяную юбку; юноша варил магические травы (для любовной магии). (4) Он варил душистые листья в кокосовом масле. (5) Он повесил этот сосуд с жидкостью (на одну из жердей крыши у дверного проема) и отправился купаться. (6) Сестра пришла из своего похода за хворостом; она опустила хворост на землю; она попросила мать: «Принеси мне воды, которую брат мой оставил в доме». (7) Мать ответила: «Ты пойди и принеси ее сама, на моих ногах тяжелая доска, на которой я обрезаю юбку». (8) Девушка вошла в хижину, она увидела лежащие там сосуды с водой; головой она задела сосуд с магической жидкостью; кокосовое масло стало капать; оно капало ей на волосы; она провела по ним руками, отерла их и понюхала. (9) Тогда сила магии поразила ее, вошла ей вовнутрь, перевернула ее сознание. (10) Она пошла и принесла воду, она принесла ее обратно и поставила на землю. (11) Она спросила мать: «А что с моим братом? (Куда ушел этот мужчина?)» — Мать подала голос: «О, мои дети, они обезумели! Он пошел на берег открытого моря»

(12) Девушка побежала туда. Она поспешила на восточный берег, к открытому морю. (13) Она пришла туда, где дорога выходит на морской берег. Там она развязала свою травяную юбку и сбросила ее. (14) Она побежала нагая вдоль берега; она прибежала на берег Бокарайваты (того места, где люди из Кумилабваги обычно купаются и где они вытаскивают на берег свои каноэ). (15) Там она наткнулась на своего брата — он купался в Кади'усаваса, проходе в рифовой гряде. (16) Она увидела его купающимся, она вошла в воду и пошла к нему, она погналась за ним. (17) Она преследовала его до скалы Кадилаволу. Там он повернул и побежал назад. (18) Она преследовала его и тут, а он направился к скале Олакаво. Там он обернулся и бегом отправился назад. (19) Он вернулся назад и снова направился к проходу Кади'усаваса (то есть туда, где он купался сначала). Там она поймала его, там они улеглись на мелководье.

(20) Там они лежали (и совокуплялись), потом они вышли на берег и опять совокуплялись. Они поднялись по склону; они вошли в грот Бокарайвата, там они опять улеглись и совокуплялись. (21) Они остались там вместе и уснули. (22) Они не ели, они не пили - в этом причина того, почему они умерли (из-за стыда, из-за угрызений совести). (23) В ту ночь один мужчина с Ивы увидел сон. Ему приснился сон об их sulumwoya (мятном растении, которое они использовали в любовной магии). (24) «О, мой сон! Два человека, брат и сестра, - вместе; я мысленно вижу: они лежат друг подле друга в гроте Бокарайвата». (25) Он поплыл на каноэ по морскому рукаву Галейя; он приплыл на Китаву и причалил свое каноэ, он искал повсюду, но ничего не нашел. (26) Он поплыл по морскому рукаву Да'уйя, он приплыл в Кумилабвагу, он подплыл к морскому берегу, он высадился. Он увидел птицу, птицу-фрегата со спутниками — они парили в вышине.

(27) Он пошел и поднялся по склону; он пошел и увидел их мертвыми. (28) И вот! Цветок мяты пророс сквозь их грудь. Он сидел возле их распростертых тел, потом он пошел вдоль берега. (29) Он высматривал дорогу, он искал и нашел ее, он пошел в деревню. (30) Он вошел в деревню — там была мать, которая сидела и обрезала свою травяную юбку. Он сказал: «Ты знаешь, что произошло у моря?» «Мои дети пошли туда и совокупились, и стыд одолел их». (31) Он говорил и сказал: «Приди, произнеси магическое заклинание так, чтоб я мог услышать его». (32) Она произнесла заклинание, она продолжала произносить его, он услышал, он слушал, пока не выучил его полностью. Он выучил его правильно до самого конца. (33) Он опять пришел и спросил: «Что это за магическая песня кокосового масла?» (34) Он просил, этот мужчина с Ивы. «Подойди теперь, поведай мне песнь кокосового масла». (35) Она произнесла ее до конца. Тогда он сказал: «Оставайся здесь, я уйду. Часть этой магии, открытая часть, пусть останется здесь. Око этой магии, конечную часть, я возьму, и пусть она называется Кайро'ива». (36) Он ушел, он пришел к гроту, к тому растению sulumwoya, которое проросло и выросло из их груди. (37) Он сорвал веточку этого растения, он положил ее в свое каноэ, он поплыл, он привез ее на Китаву. (38) Он вышел на берег на Китаве и остался там. Затем он отплыл и высадился на Иве.

(39) Вот его слова (которые он произнес на Иве): «Я привез сюда суть этой магии, ее око (самую острую, то есть самую действенную часть этой магии). Давайте назовем ее Кайро'ива. Основа ее, или нижняя часть (менее важная часть) — Кай-лакава — остается в Кумилабваге». (С этого момента все слова говорящего относятся не к Иве, а к Кумилабваге. Это явная несообразность, потому что в мифе он говорит на Иве. Возможно, это обусловлено неверным изложением данного мифа.) (40) Вода этой магии — Бокарайвата; ее проход между рифами — Кади'усаваса. Там (на берегу) стоит ее куст silasila, там стоит ее куст givagavela. (41) Когда люди из лагунных деревень приходят купаться (в водоеме или в проходе между рифами), тогда эти кусты кровоточат. (42) Эта вода для них табу — только молодежь из нашей деревни может приходить и купаться в ней. (43) Но рыба, пойманная в этих водах, - для них табу (для молодых людей из нашей деревни). Когда такая рыба попадается в сети, они должны отрезать ей хвост, а потом старые люди могут ее съесть. (44) Из груды кокосовых орехов, которые помыты на этом берегу, они (молодые люди) не должны есть ни одного - это табу. Только старики и старухи мо- гут их есть.

(45) Когда они приходят и купаются в Бокарайвате, а затем возвращаются на берег, они делают яму в песке и произносят заклинания. (46) Потом они спят - и видят во сне рыбу. Им снится, что эта рыба выскакивает (из моря) и приходит в этот пруд. (47) Нос к носу плывет эта рыба. Если там только одна рыбина, они выбрасывают ее в море. (48) Когда там две рыбы, одна женского пола, другая мужского, молодой человек моется в этой воде. Отправившись в деревню, он хватает какую-нибудь женщину и спит с ней. (49) Он продолжает спать с ней и обговаривает с ее семьей все, что нужно, чтобы они могли пожениться. Это счастливый конец, они живут вместе и возделывают свои огороды.

(50) Если какой-нибудь посторонний человек приходит сюда ради магии, он должен принести плату за нее в виде какой-нибудь ценности. (51) Он приносит ее и дает ее вам, чтобы вы могли передать ему магические чары: (52) заклинания листьев isika 1, шелухи бетеля, магии мытья, магии окуривания, магии поглаживания; чтобы вы могли передать ему также заклинание обсидианового лезвия, кокосового ореха, silasila, листьев buresi, волокна кокосовой скорлупы, листьев gimgwam, листьев yototu, гребня — и за все это они должны заплатить существенное возмещение laga.

(53) Ибо это — плата за вашу эротическую магию. Потом пусть они возвращаются домой, и едят свиней, ямс, спелый орех бетеля, желтый орех бетеля, красные бананы, сахарный тростник. (54) Ибо они принесли вам в подарок ценные вещи, пищу, бетелевый орех. (55) Ибо вы — хозяева этой магии, и вы можете раздавать ее. Вы остаетесь здесь, они могут унести ее прочь, а вы, владельцы, остаетесь здесь, потому что вы — основа этой магии. Данный миф на самом деле повествует не о происхождении любовной магии, а о ее переносе с Китавы на Иву. Тем не менее наиболее важная культурная функция его состоит в том, что он (поскольку в него верят) порождает законный прецедент воздействия любовной магии: он доказывает, что заклинания и обряды Ивы и Кумилабваги столь могущественны, что могут сломать даже гигантские барьеры, разделяющие брата и сестру, и заставить их совершить инцест.

Давайте теперь вновь пройдемся по тексту повествования и внесем комментарии в несколько неясных мест. Полученные от рассказчика добавления к нашему тексту обозначены цифрами, которые соотносятся с последующим оригинальным тробрианс-ким текстом.

По поводу того, как соотносится возраст упомянутых брата и сестры, мой информатор сказал: (56) «Мужчина был старшим ребенком, а женщина следовала за ним». Вся семья принадлежала к клану Маласи, который, как мы уже знаем, имеет репутацию особо склонного к нарушению экзогамных и инцестуальных запретов. Как сказал мой туземный комментатор, (57) «понимаешь, эти маласи вступают в брак со своими родичами. Был один мужчина в Вавеле, мужчина по имени Бигайюво, который женился на Бвайере (его родственнице); один мужчина в Иакуте, один мужчина на Китаве, по имени Пвайгаси, который женился на Босиласиле». Эти имена, которые я слышал только от данного информатора, можно было бы добавить к другому случаю, отмеченному ранее (гл. XII, разд. 4), когда мужчина-маласи женился на женщине-маласи. Если вернуться к вышеупомянутому мифу, то очевидно, что наши туземцы не сомневаются: маласи из Кумилабваги уже и раньше знали магию. На самом деле, бытует представление, что большая часть магических заклинаний существовала с начала времен (их принесли субкланы — из-под земли). Рассказ о случайно учуянном запахе зачарованного масла приобретает драматическую остроту из-за роли, которую играет здесь мать. Если бы она пошла в дом сама и принесла воду для своей дочери, трагедии бы никогда не произошло. Она, подлинное начало матри-линейных родственных уз, она, из чрева которой вышли оба ребенка, — она еще и невольная причина трагедии. Интересно отметить, что здесь, как в большинстве мифологических и легендарных эпизодов, мужчина остается пассивным, а агрессором выступает женщина. Аналогии этому мы находим в рассказах о Кайталуги, в поведении женщин во время yausa и в том приеме, какой женские духи оказывают вновь прибывшим в мир иной. Ведь и Ева дает яблоко Адаму, а Изольда предлагает питье Тристану.