10 гениев живописи - Оксана Балазанова

Папаша Танги, которого любили и уважали все импрессионисты, в молодости был участником Парижской коммуны. Он владел небольшой лавочкой на Монмартре, которую знали все художники, потому что он продавал не только кисти и краски, но и картины. Папаша Танги был бескорыстным поклонником и покровителем непризнанных художников. Долгие годы он был единственным, кто покупал и выставлял в витрине своей лавки картины Сезанна. Танги охотно приобретал полотна Писсарро, Гогена, Сёра, устраивал мини-выставки, на которые ходили, в основном, сами художники. Там они обменивались мнениями, заводили новые знакомства. Танги выставлял и картины Ван Гога и очень ему благоволил. Винсент тоже любил папашу Танги. Единственный человек, который был не в восторге от этого, – мамаша Танги. Сейчас нам остается только поражаться необыкновенной проницательности этого не слишком богатого лавочника – все, кому он покровительствовал, в дальнейшем стали знамениты.

Наступил февраль 1888 года, и Ван Гог отправился-таки в свою «землю обетованную» – на юг Франции в прованский город Арль.

Почему именно Арль привлек его внимание? Тут сказалась и его любовь к книге «Тартарен из Тараскона», которую он постоянно цитировал. И отношение к одному из любимейших художников Монтичелли, живопись которого покорила его в Париже. Монтичелли, правда, последние годы жил в Марселе. Но Марсель показался Винсенту, уставшему от сутолоки большого города, слишком шумным, и он выбрал городок неподалеку – Арль.

Природа Арля полностью отвечала настроениям художника. Когда он приехал, еще продолжались снегопады. Белые вершины нежно-лиловых гор на горизонте напомнили ему японские ландшафты. Прошло всего две недели – и снег растаял, началось буйное цветение яблонь, миндаля, персиков, абрикосов. И это тоже напоминало Японию. Цветение превращало прованский городок в подобие рая. Серия полотен, изображающих весну в Арле, – самое радостное, что есть у Ван Гога.

Летом рай сменило адское пекло. В письмах Винсента то и дело попадались упоминания о палящем солнце и неистовом ветре с гор – мистрале. Он опрокидывал мольберт, вырывал из рук кисть. Но северянину Ван Гогу это неистовство было по душе. Он охотился за солнцем. «Как, однако, прекрасен желтый цвет!» Он находил бесчисленное множество оттенков желтого и торопился запечатлеть на холсте. Французский юг, увиденный глазами голландца, помог выкристаллизоваться его стилю – звучной контрастной гармонии, энергичным сочетаниям. В Арле Винсент вернулся к самому себе, но уже обогащенный Парижем. Весна, лето и осень 1888 года в Арле – удивительно плодовитый период для Ван Гога. Он неустанно писал сады, создал целую серию «Подсолнечников», написал «Сеятеля», «Ночное кафе», запечатлел «Спальню», «Дом художника», «Звездную ночь на Роне», портреты – свои, своих знакомых, соседей, селян. Все эти полотна делались за один сеанс. Он писал как одержимый, тратя на каждую картину по часу или два. Если ему что-то не нравилось в картине, а это бывало нередко, он не исправлял, а писал ее заново, делая новые и новые варианты. Поэтому очень многие его картины существуют в нескольких вариантах. Только над «Ночным кафе» Ван Гог работал три ночи подряд. Какие эмоции владели Винсентом в это время, можно судить по строчке из его очередного письма: «Ночное кафе» – место, где можно погибнуть, сойти с ума или совершить преступление».

Конечно, художник был одинок, поскольку среда, в которой он теперь жил, была далека от него по интересам и происхождению. Но и там у него завязались приятельские отношения с супругами Жину – хозяевами привокзального кафе, где он обедал. Винсент писал о них брату: «Исключительные люди». Проводил немало времени с лейтенантом зуавов Милье, красавцем и щеголем, ходил с ним на этюды и даже пытался научить рисовать. С почтальоном Руленом и его семьей он по-настоящему подружился. Частенько встречался с жившими неподалеку от Арля двумя художниками: американцем Мак-Найтом и бельгийцем Эженом Бошем. Даже написал портрет Боша на фоне звездного неба. Винсента поразило лицо бельгийца – «острое, как бритва». Особый прилив симпатии он почувствовал, когда узнал, что Бош собирается ехать в Боринаж. Ван Гог даже хотел познакомить с ним Виллемину (ему всегда хотелось, чтобы его сестричка вышла замуж за художника).

Здесь, на благословенном юге, Ван Гога постоянно преследовали воспоминания о Голландии. Ему по-прежнему хотелось помириться с Мауве и Терстехом. Примирение с Мауве произошло посмертно. В конце марта пришло известие, что Мауве умер. Винсент выбрал свой самый лучший весенний этюд и, посвятив Мауве, послал вдове. Послание он сопроводил словами: «Не верь, что мертвые – мертвы. Покуда в мире есть живые, и те, кто умер, будут жить». Ван Гог не держал на него обиду. В письме Тео, через которого он посылал свои картины, Винсент сообщил, что написал на картине «Памяти Мауве. Винсент и Тео». Но сейчас на ней стоит только одна подпись «Винсент». Подписи Тео нет. Биографы теряются в догадках. Примерно такая же история произошла с картиной «Разводной мост в Ланглуа», предназначенной для Терстеха, – тоже с соответствующим посвящением. «Разводной мост» должен был войти в число картин импрессионистов, отобранных Тео для Гааги. Терстех (который все еще был главой гаагского филиала «Гупиль») долго не отвечал на письмо Тео с предложением устроить выставку. Картины ждали своего часа в Париже. В мае расстроенный молчанием Терстеха Винсент написал брату, чтобы тот распорядился посвящениями на картинах «Памяти Мауве» и «Разводной мост» по своему усмотрению. Хочет – оставит, хочет – соскоблит. Поскольку на картинах отсутствует имя Тео, надо полагать, он так и сделал – убрал свою подпись. На картине для Терстеха – из-за обиды, а на картине для Мауве – из скромности.

Иетт Мауве потом прислала письмо, полное воспоминаний о былых днях, где благодарила за картину. Спустя какое-то время соизволил откликнуться и Терстех – ему отправили коллекцию. Он отнесся к этому без большого энтузиазма, но успех был уже в том, что Терстех вообще захотел ознакомиться с живописью импрессионистов, что он увидит, наконец, и работу Винсента, которого никак не хотел представить в роли художника. А Ван Гогу хотелось привлечь Терстеха к созданию ассоциации художников. Он с жаром восклицал, что без помощи Терстеха это дело не пойдет. Похоже, что втайне ему очень хотелось, чтобы Терстех признал, что когда-то был неправ. Когда в 1890 году в «Меркюр де Франс» появилась восторженная статья А. Орье о Ван Гоге, (хотя художник и не был с ней согласен), первым побуждением Винсента было послать экземпляр Терстеху. Он воспринимал отношения между ним и Терстехом как поединок, затянувшийся на годы.