День гнева. Принц и паломница - Мэри Стюарт

И потому на Север он выехал один и с легким сердцем. Ему было семнадцать весен, он уже сражался в двух жарких боях и из обоих вышел без единой царапины. У него был добрый конь, кошель денег, новая одежда, (возможно) благословение матери и отцовский меч, на дворе стоял месяц май, и солнце ярко светило в небесах, и утренняя роса сверкала в траве и на ветках деревьев. Неудивительно, что настроение его было чудесным, и он распевал в такт топоту копыт своего скакуна. И дополнительная удача — в этот год, пятьсот двадцать третий от Рождества Христова, он сможет искать помощи, а может, и совместных приключений у Друстана, одного из почитаемых Соратников Артура, Верховного короля всей Британии.

А что до его первой цели — отмщения за давнее убийство отца и справедливого возмездия, каковое еще каких-то несколько дней назад он так стремился обрушить на голову короля Марча, — об этом он более не думал. Новый день таил новые обещания, и голова Александра полнилась мыслями о приключениях этого нового дня. Когда тропа, которой он ехал, пошла под уклон, впереди среди деревьев он заметил блеск воды, что предвещало переправу, и его мысли и надежды немедленно обратились к слышанным легендам и рассказам о бродах, охраняемых беззаконными людьми, которые в засаде поджидают путников для грабежа. И когда его конь, почуяв воду, навострил уши и убыстрил шаг, Александр вытащил меч из ножен на два пальца и вскачь припустил с холма, будто в ожидании счастливого свидания.

А нашел он в точности то, что мог бы ожидать: неглубокий брод там, где река шелестела по каменистому ложу, и на Дальнем берегу над пастбищем со следами паводка — мастерскую придорожного кузнеца с вынесенной во двор наковальней, а подле нее крошащийся от времени, но еще вполне узнаваемый, идол Мирддина, бога пути, с подношением в виде фруктов у его ног.

Кузнец, который сидел привалившись спиной к ближайшему дубовому пню с разложенным на платке среди корней обедом, взглядом знатока окинул лошадь Александра, которая, взметывая фонтаны воды, скакала к нему через переправу, и остался на месте.

— Доброго тебе дня, молодой господин. Вижу, сегодня тебе нет во мне нужды. Далеко путь держишь?

Подобные люди жадны до собирания и распространения новостей, и Александр, даже если бы видел необходимость в осторожности, был слишком полон новообретенной свободы, чтобы держать все при себе.

— Далеко на Север. Я еду к сэру Друстану в Каэр Морд, что в Нортумбрии.

— Тогда тебе предстоит долгий путь, молодой господин, но, благодаря Артуровым людям, что объезжают дороги, он будет безопасным. — Маленькие черные глазки, поблескивавшие под кустистыми бровями, с интересом впитывали облачение Александра, отсутствие герба и хорошую выучку его гнедого. — А откуда ты, молодой сэр?

— Из Блестиума.

Не стоит говорить большего, не следует каждому путнику на всех дорогах знать, что юный хозяин Крейг Эриэн предпринимает столь дальнее путешествие в одиночку.

— Ты ведь знаешь лучшую дорогу, кузнец?

— Кому, как не мне, ее знать? Глаза и уши я держу открытыми, — отозвался кузнец, — и я слышу все, что проходит мимо. Тебе лучше держаться старой дороги или, как ее еще зовут, римского тракта. Ты выедешь на него у Вирокониума, а там он прямиком поведет тебя на север в Регед, потом тебе надо свернуть на восток за Брокавумом. Это дальний путь, молодой господин, но конь у тебя добрый. Береги его, и он сбережет тебя.

— Конечно. Но… Регед? Так далеко на север? Я думал свернуть на северо-восток гораздо раньше.

— А что до этого, то есть дорога, сворачивающая на восток. Всего в четырех днях верхом отсюда, но, насколько я знаю, путь там плохой, и потом не будет тропы через горы, пока не достигнешь Регеда. Тебе лучше ехать через сам Регед. Но поступай как знаешь, и да пребудет с тобой Бог.

Махнув в сторону идола Мирддина у дверей кузни, кузнец принялся собирать в платок остатки своего обеда.

— Я поеду через Регед, — поспешил заверить его Александр. — Ты сказал, через Вирокониум? Там есть удобное место для ночлега?

— Никогда там не был, — отозвался кузнец, — но могу рассказать тебе, как проехать. По большей части дорога достаточно хороша, но в ближайшие два-три дня скакать тебе, возможно, будет непросто. Дальше к холмам шли сильные дожди, да что там, еще вчера лило, даже отсюда грозовые тучи видны, и мне сказали, мост в дне пути от моей кузни, там, где дорога пересекает реку, снова залило. Такое бывает с каждым наводнением. Рано утром здесь проезжал гонец и, если верить его словам, тебе придется довольно далеко отклониться на запад, чтобы найти переправу. Смотри. — Подобрав с земли прут, кузнец набросал в прибрежной грязи рисунок. — Вот так. А как только переберешься через реку, сможешь повернуть назад на восток, поедешь по берегу реки и через полдня снова сможешь выбраться на дорогу.

— А ночлег? В Блестиуме мне сказали, что у моста стоит монастырь. Я намеревался заночевать там. Если я доберусь туда сегодня, а на следующий день поеду вдоль берега, как ты тут указал…

— Не пройдет, молодой хозяин, — покачал головой кузнец. — Монастырь — на противоположном берегу, так что сегодня ночлега тебе там не видать. Лучше сверни там, где я отметил. И вот здесь, — прут снова ткнулся в грязь, — ты, пожалуй, найдешь кров получше, чем в любом монастыре. Хозяйки сейчас в замке нет, особенно если вспомнить, что она впала в немилость у своего доброго брата и уже два года сидит взаперти где-то в других краях, но те, что служат ей, уж конечно, не откажут пустить тебя и дать тебе хороший кров. И еще говорят, что постели там мягки да сон беспокоен, недаром его зовут Темной Башней.

Если и была в ухмылке кузнеца скрытая насмешка, то Александр ее не заметил.

— Темная Башня? Госпожа? Какая госпожа?

— Госпожа Моргана, та самая, сестра самого короля Артура. Королева Моргана, следовало бы сказать. Она была королевой Урбгена Регедского до тех пор, пока он не отослал ее из-за какой-то темной истории с любовником и за попытку украсть государственный меч Короля, тот, что зовется Калибурн. Именно из-за него она впала в немилость у своего брата Артура. Так что ты поступишь мудро, если, гостя в Темной Башне, не станешь упоминать его имени.

— Да, разумеется. Разумеется, я понимаю, — ответил Александр, который не понял ровным счетом ничего, но обнаружил, что это первое соприкосновение с огромным миром за стенами Крейг Эриэн, упоминание прославленных имен, кружит ему голову. Вполне возможно, что, даже не заставь разрушенный мост свернуть к замку королевы Морганы, он все равно поехал бы туда вместо того, чтобы искать пристанища в унылых стенах монастыря. — Но ты сказал, что самой госпожи — королевы — там нет? — Александр очень старался, чтобы в голосе его не прозвучало разочарование.

— Ну, ее там не было, когда я в последний раз получал вести оттуда, — ответил кузнец. — Но были и другие вести. Много народу ездит туда-сюда, и везущие срочные сообщения гонцы ездят взад-вперед между юго-западом и землями к северо-западу отсюда, до самого Норгалиса и еще дальше до окраин Регеда. И поговаривали о собраниях… — Тут он помедлил, потом сплюнул в сторону, сделав жест, в котором Александр признал тот же знак, какой складывал его уэльский конюх, чтобы отогнать чужое колдовство. — Полночные сходки, и чары, и ведьмы, что летают по воздуху в безлунные ночи и собираются в тайном месте, чтобы творить зло на горе своим врагам.

— И ты во все это веришь? — осведомился Александр.

— А что до этого, — угрюмо отрезал кузнец, — то на переправе у развилки я свою долю странного повидал. Кто я такой, чтобы рассуждать, во что верить, а во что нет? Но на твоем месте я был бы настороже, молодой хозяин. И если ты и впрямь случайно заедешь в замок, то помни, что говорят о королеве Моргане! Ее зовут феей, и по всему краю идет молва, что в чарах она знает толк даже больше, чем ее сестра Моргауза, колдунья с Оркнейских островов, которая поссорилась с Мерлином, а ее собственный сын порубил ее на куски в ее постели. — Кузнец снова сложил охранительную фигу.

— Буду помнить, — сказал Александр, который уже слышал эту историю и не имел ни малейшего желания слушать ее вновь.

Поблагодарив кузнеца, он дал ему Монету и поскакал просекой, обрамленной стенами деревьев. Голова его была полна замков, и чар, и королевских имен, и предвкушения роскошного — или, во всяком случае, интересного — ночлега.

14

День клонился к закату, когда Александр достиг реки и обнаружил, что кузнец сказал правду: река набухла и грозно клокотала. Мощной волной она катилась к морю под обрывистым берегом, который в тот самый момент, когда Александр выехал на него, оборвался под давлением воды, отчего в поток полетел каскад камней и земли. Единственное, что указывало на существование моста, были тяжелые деревянные сваи, торчавшие из противоположного берега там, где дорога, снова поднимаясь вверх, терялась среди деревьев.