Сенатский гламур - Кристин Гор

— Хорошо. Но вы действительно думаете, что любой сотрудник Брэмена неблагонадежен? — услышала я свой вопрос. — Все без исключения? То есть разве не может кто-нибудь из них быть честным? Ну, например, если недавно начал на него работать или был введен в заблуждение?

Недоуменный взгляд Р.Г. вернул меня к теме разговора.

— Не обращайте внимания, сэр, — быстро продолжила я. — Я просто, э-э-э… собиралась с мыслями.

Что я твердо решила впредь делать молча. Как бы ни хотелось мне оправдать свои гипотетические отношения, я понимала, что это не повод нести бред перед начальником. Да и вообще хоть что-нибудь перед ним нести. Р.Г. сурово смотрел на меня.

— Вы справитесь с этим, Саманта? — спросил он с оттенком тревоги.

Конечно, справлюсь. Я сделаю все возможное, чтобы этот законопроект прошел. В том числе докажу, что я более компетентна, чем показал мой последний спектакль.

— Конечно, сэр. Можете на меня рассчитывать.

Р.Г. удовлетворенно кивнул.

— Прекрасно. Значит, так: не давайте людям Брэмена стреножить вас болтовней о группах влияния. И особенно тщательно следите за попытками навязать нам страховочную ерунду. Это фирменный почерк Брэмена — он давно сговорился с фармацевтами, но вы должны защитить законопроект от этого дерьма. Дайте мне знать, если возникнут сложности.

С этими словами он вернулся к чтению и, казалось, забыл обо мне — привычный знак, что разговор окончен.

Жанет подробно проинструктировала меня насчет встречи с людьми Брэмена во второй половине дня, после чего я вернулась к себе и обнаружила, что моя любимая кофейная кружка со стереограммой Снаффлопагуса[22] украдена.

Я задохнулась от ужаса. Я любила эту кружку. Я выиграла ее на ярмарке в Огайо, когда утопила в стеклянном бокале с узким горлышком три шарика для пинг-понга — наконец-то мое студенческое умение играть в «Пинг-бульк»[23] окупилось сторицей.

Эта кружка — одна из самых ценных моих вещей. Втайне я верила, что это могущественный талисман, приносящий удачу, поэтому и взяла ее на первое место работы. Она благополучно прожила на моем столе семь месяцев. А теперь, как гром среди ясного неба, меня ограбили? Какой злодей совершил столь гнусное преступление?

Вскоре я получила ответ на этот вопрос. Марк Герберт, новоиспеченный пресс-секретарь Р.Г., перегнувшись через ксерокс, беседовал с каким-то невидимым заговорщиком и сжимал в своей грязной преступной лапе мою кружку со Снаффлопагусом. Он поступил на работу с превосходными рекомендациями, но с самого начала вел себя странно и надменно. А теперь оказалось, что он вор! Я знала, что зря винила себя в неприязни с первого взгляда.

Марк не нравился мне в основном из-за того, что много жестикулировал, иллюстрируя свои высказывания, но это неважно, ведь я оказалась права. Должна ли я предупредить Р.Г., что он нанял на работу преступника?

Я приближалась к беспечному Марку сзади; в голове мстительно гремела музыка из фильма «Челюсти». Глупый Марк Герберт, пришел и взял мою вещь. Даже если он всего лишь «одолжил» ее, он все равно плохо кончит. Придурок.

На середине его фразы я кашлянула.

— Послушай, Марк, я знаю, ты новичок и, разумеется, не в курсе, но у тебя моя кружка, будь добр, верни ее. Спасибо.

Ну вот, я удачно погасила закипавшее во мне раздражение и умудрилась произнести свою тираду весьма вежливо, как мне казалось. Увенчав ее фальшивой (и оттого кривой) улыбкой.

Он удивился.

Не думал, что я так быстро поймаю тебя, да?

Похоже, он даже не успел отхлебнуть из кружки.

Так-то, сосунок, вот я какая быстрая. Будешь знать, как со мной связываться.

— Сегодня утром Марк готовит всем кофе.

Его невидимый приятель-интриган теперь был виден и оказался диспетчером Моной, которая невозмутимо прихлебывала кофе из своей чашки «Пи Фи»[24].

— Я как раз собирался отнести вам кофе. — Марк повернулся ко мне. — Вы любите побольше сахара, да? — Он сделал вид, будто кладет в кружку несколько ложек сахара.

Вряд ли этого сахара хватит, чтобы перебить горький вкус моего поражения.

— Спасибо, — вяло поблагодарила я. — Извини, я вовсе не думала, будто ты…

Затухнув, я задумалась, почему он смутился. Нужно ли закончить фразу? Вероятно, нет, я и так наломала дров, не стоило озвучивать скоропалительные подозрения.

— Мне надо к телефону. Я договариваюсь насчет статьи на обложку в «Харперс», — быстро произнес Марк, протянул мне невредимого Снаффлопагуса и, прежде чем убежать, поднес руку к голове, словно телефонную трубку.

Мона оценивающе уставилась на меня.

Я хотела отделаться небрежным кивком и отступить в коридор, но не успела.

— Знаешь, он к тебе неровно дышит.

Что?

Мона спокойно кивала, пока я мотала головой.

— Это правда, — припечатала она. — Я сначала подумала, что сама ему нравлюсь, но потом поняла, что он разговаривает со мной, только чтобы разузнать о тебе.

Похоже, это открытие не слишком обрадовало Мону. Как Марк мог положить глаз на меня? Мы почти не общались за три недели, что работаем вместе, не считая двух коротких разговоров, которые выявили его склонность к языку жестов. Впрочем, возможно, в этом-то и дело. Он не нашел никого получше.

— Что ты, вряд ли, — попыталась возразить я. — Возможно, ему просто интересно, как я умудрилась до сих пор не вылететь с работы.

Я засмеялась, как бы сама над собой. Мона глубоко задумалась, и это напрягало.

— Может быть. А тебе он нравится? Он симпатичный.

Да нет, никакой Марк не симпатичный. Но то, что Мона думала, будто он симпатичный, заставило меня еще сильнее желать, чтобы он перенес свою сомнительную привязанность на нее. Она была грубовата и вспыльчива, но в целом довольно мила. И она так много работала, составляя расписание для Р.Г., что вряд ли успевала заняться собой. Роман ей не повредит. Я отхлебнула кофе.

— Вкусно.

Мона спокойно смотрела на меня, подняв кустистую бровь.

— Я начала встречаться с одним человеком, поэтому нам даже не о чем спорить, — продолжала я, молясь, чтобы Бог Лжи во Благо поговорил с Богом Классных Парней и как можно скорее превратил эту скромную выдумку в чистую правду. Для этого есть веская причина.

У Моны явно полегчало на душе.

— Я постараюсь помягче сообщить об этом Марку, — пообещала она. — Я его знаю?

Знает ли она Аарона? Или какую-нибудь ценную закулисную информацию? Вряд ли, да и поздно наводить справки, если я предположительно с ним уже встречаюсь.

— Скорее всего, нет. У нас все прекрасно, но еще слишком рано, и я не хочу сглазить. Я ужасно суеверна.