Могилы из розовых лепестков (ЛП) - Вильденштейн Оливия

— Где твоя кузина? — спросил Блейк, когда Круз взбежал по ступенькам крыльца.

Он сбавил скорость.

— Она ушла, — сказала я.

— Она была странной, — сказал Блейк.

— Очень.

— Одна из близнецов сошла с ума внутри. Она всем рассказывала, как отвратительно твоя… — он сделал паузу. — Прости. Тебе не нужно это слышать.

— Рассказывала всем что? — спросила я, отодвигаясь, чтобы посмотреть ему в лицо. Круз всё ещё не двигался. Он слушал.

— Я не должен был ничего говорить.

— Просто выкладывай, Блейк.

Он держал мой пристальный взгляд, а потом сдался. Он отвёл взгляд, и я поняла, что это из-за моей матери.

— Шайло сказала, что её тело разлагается. Но это не так, Кэт. Твоя мама выглядит прекрасно, — сухо сказал Блейк.

Конечно, сделать Крузу комплимент было нелегко для него.

— Айлен привела её наверх, в твою спальню. Все успокоились, — сказал Блейк. — Так что давай вернёмся внутрь. Наши друзья хотят тебя видеть.

Прежде чем он смог снова попытаться обнять меня за плечо, я рванулась вперёд, мимо Круза, потянувшись к дверной ручке раньше, чем он смог. Он отскочил назад, отдёргивая руку так далеко, как только мог. Из-за ожерелья. По какой-то причине это заставило меня улыбнуться. Я помчалась на второй этаж. Все смотрели на меня. Папа даже спросил, где я была. Я просто поднялась по этим скрипучим ступенькам, прежде чем фейри смог бы добраться до Шайло. Как только я оказалась в своей спальне, я захлопнула дверь.

Айлен хлопнула себя ладонью по сердцу.

— Кэт, ты только что напугала меня до смерти.

— Могу я минутку поговорить с Шайло наедине? — спросила я, подходя к своему окну.

Круз всё ещё был снаружи или он вошёл следом за мной?

— Хорошо, но… это из-за… того, что случилось? — спросила Айлен прерывистым, приглушённым голосом.

Шайло подключила наушники к планшету и что-то смотрела.

— Мне только что удалось её успокоить. Пожалуйста, не разговаривай с ней об этом.

Я уже собиралась сказать Айлен, чтобы она не волновалась, когда раздался стук в дверь. Она открыла дверь и улыбнулась Крузу. Я думаю, она даже похлопала своими фиолетовыми ресницами, покрытыми тушью.

— Что? — огрызнулась я.

— Извините, что прерываю, но мне нужна помощь Катори кое с чем в морге.

Я покачала головой.

— Ни за что, — сказала я.

— Это действительно срочно, — сказал Круз.

— У тебя есть две минуты, — фыркнула я, проходя мимо моей всё ещё улыбающейся тёти и моей всё ещё ничего не замечающей кузины.

Когда я проходила мимо него, он прижался спиной к стене. Кулон ударил меня в грудь, когда я сбежала вниз по лестнице, прошла через переполненную кухню. Люди расступились с моего пути, когда я открыла белую дверь. Разговоры прекратились, но никто не последовал за мной вниз. Даже Блейк.

Я ждала Круза, крепко скрестив руки на груди. Когда шум наверху затих и раздались шаги, я поняла, что он идёт.

— Ты не можешь никому рассказывать о том, что я только что сказал тебе, Катори.

— Я только собиралась сказать Шайло. Теперь это касается её.

— Да, но знание о нас… за него есть цена.

— Какая цена?

— Когда она узнает, кто она такая, она становится охотником.

— Ей девять.

— Возраст не играет никакой роли в том, кто ты есть. Пока она не в курсе, она остается вне поля зрения. Ты понимаешь? Ты не можешь охотиться на то, о чём не знаешь. И за тобой не может охотиться то, что о тебе не знает.

Я сглотнула.

— За мной будут охотиться?

Круз кивнул.

— Но я могу защитить тебя от фейри, если ты поможешь мне найти… — он кивнул подбородком в сторону всё ещё открытого гроба с всё ещё очень розовыми лепестками роз, — её…

— Её? Ты умеешь читать Готву?

— Нет.

— Тогда откуда ты знаешь, что это женщина?

— Эти двенадцать могил, Катори, мы наблюдаем за ними уже два столетия. Мы знаем всё, что нужно знать о ваших предках. И та, которую твоя мать вернула… Её звали Гвенельда.

Мне казалось, что кровь вытекает из моего тела и скапливается у моих ног.

— Я разговаривала с ней.

— Я знаю. Я видел тебя.

— Она убила маму? — пробормотала я.

Он опустил взгляд.

— Ей пришлось забрать жизнь, чтобы вернуться.

Внезапно мне показалось, что ожерелье душит меня. Я сорвала его и бросила в гроб. Оно бесшумно приземлилось поверх лепестков роз. Круз положил свою руку поверх моей, и тепло его тела проникло в моё. Я отшвырнула его руку.

— Только потому, что я решила не носить подарок убийцы, это не значит, что я тебе доверяю. Я просто ненавижу тебя меньше, чем ненавижу её.

Его кадык подскочил вверх и вниз.

— Ты поможешь мне помешать ей разбудить остальных?

— Да.

— Мой народ будет тебе благодарен.

— Я делаю это не для твоего народа. Я делаю это ради своей матери. Но в обмен ваши люди забудут о моём существовании. Ты забудешь о моём существовании. Договорились?

Круз очень медленно кивнул.

ГЛАВА 9. АРЕСТ

Один из старейших папиных друзей играл на виолончели, когда гроб с телом мамы выносили из дома к месту её последнего упокоения. Я хотела сказать ему, чтобы он остановился, так как от каждой ноты мои сердце и голова пульсировали.

Из-за тёмных солнцезащитных очков и опухших глаз я едва могла разглядеть, куда ступаю. Несмотря на то, что была середина утра, казалось, что солнце ещё не взошло. Небо было такого приглушённо-серого цвета, что всё вокруг казалось тусклым и плоским. Стихии оплакивали маму вместе со всеми жителями Роуэна. Надгробия исчезли за океаном тел, одетых в чёрное. Носовые платки были зажаты почти в каждой руке. Я сосчитала их, следуя за процессией. Это отвлекло меня от наблюдения за гробом, скользящим над головами несущих.

Папа обхватил мою руку своей и держал её так, как он делал, когда я была маленькой девочкой, и мы бегали по Морган-Стрит, чтобы купить мороженое в маленьком магазинчике миссис Мэтти. Миссис Мэтти, чьи губы мама забыла зашить. Мама, чьи губы Круз не зашил. Рыдание вырвалось наружу, заставив меня потерять счёт платкам. Папа сжал мою руку.

Когда мы подошли к тёмной дыре, он отпустил меня. Он помог опустить гроб, а затем оглядел кладбище и глубоко вздохнул.

— Наш город не похож ни на один другой, — сказал он громким, но в то же время полным эмоций голосом. — Это единство, забота и поддержка. Называть нас городом — значит не воздавать нам должное. Мы — семья. Мои родители говорили, что нет лучшего места для жизни, чем Роуэн. Мне потребовалось уйти, чтобы понять это. В отличие от Новы. Она никогда не чувствовала необходимости уезжать, потому что знала, что это за место, что все вы были незаменимы.

Мягкая улыбка появилась на папиных губах, которые казались тоньше, чем обычно, такими же измождёнными, как и он.

— Я хочу отправить Нову с напутствием, — он присел на корточки и положил ладонь на гроб. — Ты была самой необыкновенной женщиной и женой. Почему ты вообще сказала «да» такому мужчине, как я, остаётся загадкой, но как мне повезло, что ты согласилась выйти за меня замуж столько лет назад.

Чья-то рука обхватила меня. Блейк. Я прижалась щекой к его плечу.

— Ты была любовью всей моей жизни, Нова, — продолжал папа. — Ты подарила мне двадцать четыре года непрерывного счастья. И ты подарила мне самую замечательную дочь — с чертовски сильным характером, я мог бы добавить. Но даже за это я благодарен.

Я смахнула слёзы со щёк кончиками пальцев.

— В тот день, когда мы поженились, я перенёс тебя через порог нашего дома. Ты засмеялась и приказала мне немедленно опустить тебя, что я и сделал, потому что никогда не мог сказать тебе «нет». Никто никогда не смог бы сказать тебе «нет».

Замечание папы вызвало улыбки в толпе. Это было правдой. Мама всегда добивалась своего. Кроме как со мной. Я могла быть такой жёсткой с ней.

— Я не хотел разочаровывать тебя в тот день, Нова. Сегодня я переношу тебя через новый порог, и снова я не хочу тебя разочаровывать, но опять же, у меня нет выбора, — он закрыл рот на долгую, ужасную секунду. — У меня не было возможности попрощаться, — пробормотал он, созерцая своё отражение в лакированном дереве. Затем он поднял глаза и протянул руки, и я вышла из объятий Блейка в объятия моего отца.