Ветер перемен - Василий Владиславович Скородумов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако, несмотря на все эти недостатки, вагон меня вполне устраивал.
Я улегся на сиденье, подложив под голову руки, и постарался ни о чем не думать. Я приказал мыслям на время улетучиться из моей головы. Похоже, они меня послушались, потому что сразу стало так легко, и в ушах лишь «завывал ветер».
Спустя уже минуту бездумного лежания, меня начала одолевать дремота. Когда я уже готов был закрыть глаза, чтобы погрузиться в безмятежное царство Морфея, невольно вспомнилось, что завтра мне предстоит тяжелый день. Я вновь прокрутил в голове наш разговор с Петром Данилычем и вспомнил, что встать мне надо очень рано.
Проблема! Теперь мне уже было не до сна.
Итак, встает вопрос: что делать? Ответ вроде как очевиден: поставить будильник, тем более что он у меня есть. И все бы хорошо, но ведь я в вагоне буду не один. Через некоторое время придут еще люди, которым завтра не потребуется вставать в такую же рань, что и мне. Монотонное и раздражающее «дзынь–дзынь–дзынь» будильника непременно разбудит всех, кто будет находиться не только в этом, но и в соседних вагонах тоже. За несвоевременное пробуждение мне спасибо всяко не скажут.
Один мудрый человек, уже не помню кто, говорил: «Выход есть всегда». Очень умная мысль. Например, самый простой выход из любой ситуации – ничего не делать. Но простой, не значит рациональный.
Ну а раз выход есть всегда, то и я, в конце концов, что-нибудь придумаю.
Чисто теоретически я мог просто лечь спать и ничего не предпринимать. Я нужен команде Петра Данилыча, а значит, без меня они не пойдут. А значит, они сами могут меня разбудить. Но слушать упреки мне никогда не нравилось, какой бы характер они не носили. Нет, так дело не пойдет, так что стоило подумать еще.
И пока мои мысли были заняты поиском решения вставшей передо мной проблемы, в вагон вошел Митек с грязной замызганной подушкой под мышкой. Я поначалу его и не заметил, хотя такую тушу сложно упустить из виду.
Митек – это такой огромный, под два метра ростом, гигант с уровнем развития шестилетнего ребенка. Говорить он толком не мог, в основном только бессвязно мычал, изо рта у него довольно часто текли ручейки слюней. В остальном же он ничем не отличался от маленьких детей и был таким же человеком, как и все, просто… не обычным. Ребята с нашей станции частенько брали его с собой играть.
Митек послушный и сильный, что делает его незаменимым при выполнении какой–либо тяжелой работы. Он одной рукой мог поднять меня над головой, а тяжелая кирка была для него что тростинка.
Наш гигант не всегда был таким. В два года он упал с платформы головой прямо на рельсу. Он чудом остался жить, но черепная коробка оказалась деформирована и, по всей видимости, из–за этого что–то произошло с мозгом. В итоге Митек практически остановился в развитии. Но на нем сработал закон «равноценного обмена»: если ты что–то теряешь, ты что–то приобретаешь взамен. В Митьке со страшной силой разбушевались гормоны роста и в итоге за каких–то два года он вымахал чуть ли на метр. Теперь же он был выше меня почти на три головы.
Но был в нем и еще один недостаток. Во сне он страшно, просто невыносимо храпел. Поэтому его появление не стало для меня поводом для радости. Ну почему, почему именно сегодня, когда мне надо выспаться?
– Пывет, Алех! – сказал Митек, помахав мне своей огромной лапищей.
– Привет! – отозвался я, стараясь придать своему голосу хоть капельку радости.
– А я… шпать! – как будто похвастался Митек, показав мне на подушку.
– Это здорово.
– Я устал. Шпать.
Гигант взбил подушку, положил ее под голову и улегся на сиденье. Зевнул, обнажив ряд желтых зубов, и закрыл глаза.
Прогнать я его не мог, хотя мне это было необходимо, чтобы спокойно выспаться. Митек, несмотря на свои внушительные габариты и немного отталкивающую внешность, человек очень ранимый.
Меня вдруг осенило. Я вскочил, выбежал из поезда, подбежал к палатке, где лежала мама, и тихонько пробрался внутрь. Стараясь действовать тихо, я, спустя минуту, нашел среди немногочисленных вещей обычную деревянную бельевую прищепку.
Вернувшись в вагон, я растормошил его и дал прищепку. Он взял ее в руку и непонимающе уставился на меня.
– Надень ее на нос.
Митек покрутил прищепку в руке, видимо пытаясь понять, как с ней обращаться. Не выдержав, я выхватил ее и сам защемил ему нос.
– Вот, так и спи. И ни в коем случае ее не снимай, понял. НЕ СНИ–МАЙ!
Митек энергично закивал.
– И еще. Сможешь меня разбудить в четыре часа?
Заметив замешательство на лице Митька, я показал ему часы и ткнул пальцем в цифру «четыре». Судя по довольному выражению, гигант меня понял. Ну и чудненько.
– Да, магу! Я встаю всегда ΄ано.
– Отлично! Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, Алех!
* * *
Огромный, под шесть метров в длину, игуаноподобный зверь лежал на крыше Ледового дворца и взирал с высоты на проспект Большевиков. Ему казалось, что он – самое могущественное существо в этом мире и нет никого, кто сможет справиться с ним. Он здесь царь и Бог, единственный в своем роде, равных которому нет и не будет.
Любому, кто будет находиться на высоте, будет казаться, что выше него только небо. Однако игуанодон считал себя властителем наземного мира неспроста – у него были веские основания так полагать. Еще бы, такие внушительные габариты и чудовищную силу не имеет ни одно земное существо, а чудовищная внешность заставляла в страхе убегать любого, кто встанет у него на пути. К тому же помимо того, что игуанодон казался очень неуклюжим и малоподвижным, он не являлся таковым. Внешность зачастую оказывается очень обманчива.
Существо не имело практически ничего схожего с игуанодоном – древним динозавром, живущем на Земле много миллионов лет назад, но другого лучшего слова, чтобы охарактеризовать его, нельзя было подобрать. Он очень сильно походил на игуану,
