Маршал 2 - Михаил Ланцов

— Дело в том, что после заключения в конце прошлого года крупного промышленного контракта с Москвой и вывода советских войск из Испании, Рим очень насторожено смотрит на попытки Берлина усилить свое влияние на Балканах. Для Муссолини взятие Германией Судетской области будет означать ее экспансию на юг, то есть – столкновение интересов. Союзники-то они, конечно, союзники. Однако собственные политические интересы для Италии очень важны. В то время как расширяющееся сотрудничество с Москвой при отсутствии каких-либо прямых столкновений интересов позволяет Италии придерживаться и более мягких взглядов по отношению к ней. Им ведь нечего делить.

— Но Германия претендует только на Судетскую область, — недоуменно пожал плечами Чемберлен.

— Рим считает, что Судетская область – ключ к захвату всей Чехословакии и то, что Гитлер стремится не столько защитить немцев, сколько получить под свой контроль могучую промышленность чехов. Венгрия с подобной оценкой знакома, из-за чего сильно обеспокоена своей собственной судьбой. Ведь она может стать следующей. Поэтому, несмотря на большие аппетиты, Будапешт, вероятнее всего, в этом военном конфликте участвовать не станет, сохранив строгий нейтралитет и заблокировав любые транспортные операции, связанные с Чехословакией. Дабы не допустить прохода туда интернациональных бригад из Советского Союза. Аналогичной позиции придерживается и Румыния.

— Любопытно, — потер подбородок Чемберлен. — Получается, что Германия оставлена с Чехословакией один на один.

— Именно так, — улыбнулся Иден. — И это очень хорошо, учитывая тот факт, что уже сейчас Польша, Румыния и Венгрия закрыли свои границы с ней. Чехословакия целую неделю находится в полной изоляции.

— Вы уверены, что Советский Союз не нападет на Польшу?

— Абсолютно. Месяц назад мы провели четырехсторонние консультации, в ходе которых Франция и Германия обязались объявить войну СССР, если тот нападет на Польшу при сохранении ею нейтралитета. В Москве об этих консультациях знают, как и о том, к каким договоренностям мы там пришли.

— Будем надеяться, будем надеяться, — слегка рассеяно произнес Чемберлен. — На какое число назначено начало операции?

— Берлин сегодня предъявил Чехословакии ультиматум. Он истекает через неделю. Думаю, ранним утром двадцатого февраля Вермахт перейдет в наступление.

— Не нравится мне все это… — обеспокоенно произнес Чемберлен.

— Что конкретно, сэр?

— Вся эта затея с военной операцией. Дурное предчувствие у меня. Тем более это несвоевременное выступление части генералов против Гитлера. Боюсь, что из-за него боеспособность Вермахта сильно подорвана и одной неделей тут не обойдешься. Будем считать, что я попусту беспокоюсь. Можете идти.

— Да, сэр, — кивнул лорд Иден. Развернулся. И направился к двери. Но когда он коснулся ручки, премьер-министр Великобритании спросил еще одну вещь. — Энтони…

— Я слушаю вас, сэр.

— А что случилось с советской делегацией, которая налаживала военно-техническое сотрудничество с Чехословакией?

— Она осталась запертой на территории Чехословакии.

— Вот как? Вам известен ее состав?

— Да, — кивнул лорд Иден и заглянул в папку. — Так. Вот. Возглавляет делегацию маршал Тухачевский…

— Это тот самый маршал, который сорвал наступление армии Франко на Мадрид силами моторизованного батальона? — перебил лорда Идена Чемберлен.

— Да-а… — с некоторой неуверенностью произнес лорд Иден. — Но вряд ли он сможет что-то сделать. Ведь в Испании у него было время подготовиться, а в Чехословакии счет будет идти на часы. В такой обстановке он может максимум подпортить общую обстановку. На исход этой операции его присутствие вряд ли критически скажется.

— Однако подумайте над тем, как нам нужно будет выкручиваться в ситуации, если этот странный маршал все-таки сможет сорвать немцам победоносное шествие по Чехословакии.

— Да, конечно, сэр.

Глава 8

25 февраля 1939 года. Прага

Война между Германией и Чехословакией началась, как и предполагал лорд Иден, ранним утром двадцатого февраля 1939 года. Хором заговорили тысячи артиллерийских орудий, обрушивая "стальной дождь" на позиции чехословацкой армии, в глубину страны устремились бомбардировщики, а пехота уверенной поступью направилась на штурм укрепленных позиций противника.

Однако дальше все пошло не так, как планировалось в Берлине. Совсем не так…

Благодаря активному военно-техническому сотрудничеству уже к восемнадцатому февраля Чехословакия полностью завершила мобилизацию, которую начала скрытно проводить под видом учебных сборов сразу после новогодних праздников. Двадцать шесть полевых и девятнадцать гарнизонных дивизий находились в полной боевой готовности на своих позициях. И это не считая полновесного кадрового пехотного корпуса РККА официально именуемого Первым Интернациональным. Кроме того, с декабря прошлого года началось движение "народных территориальных дружин", которые должны были помогать полиции в поддержании порядка, борьбе с парашютистами и разведывательными группами противника. Поэтому к вечеру девятнадцатого числа удалось набрать сто сорок две легковооруженные территориальные роты.

Обладающая одной из самых могущественных промышленностей в Европе Чехословакия к началу 1939 года имела мощную линию долговременных оборонительных сооружений на границе, которая легко бы дала фору линии Мажино. И немцев ждали.

Нарочитое бряцанье оружием с целью устрашить Прагу, привело к тому, что стало известно направление главного удара и наибольшего сосредоточения войск. Как это ни странно, но начальник Генерального штаба ОКХ Бек решил наступать по кратчайшему маршруту – от Дрездена, надеясь на то, что чехи не окажут серьезного сопротивления в виду неизбежного разгрома. Поэтому Ставка Национальной обороны разместила практически все резервы в четыре-пять эшелонов к северу от Праги, так что, когда, двадцатого февраля Вермахт перешел в наступление – его ждал глубоко эшелонированный и хорошо окопавшийся… сюрприз.

Первые дни войны превратились для немцев в натуральный Верден. Шла настоящая бойня, перемалывающая немцев полк за полком и не позволяющая Вермахту вклиниться в оборону чехов и прорвать фронт. Особенно жарким стал третий день наступления. Гитлер, устроивший истерику от того, что какие-то славяне крепко стоят в обороне против его расово правильного германского воинства, отправил в лобовую, таранную атаку корпус Гудериана. Даже несмотря на протесты генерала, считающего подобный шаг лучшим способом уничтожить Панцерваффе. Но Гитлер остался непреклонен, наивно полагая, что танки в состоянии легко взломать любую оборону.

Чуда не произошло.

Несколько сотен противотанковых орудий смогли объяснить танковому корпусу, укомплектованному исключительно PzKpfw I и PzKpfw II с их тонкой противопульной броней, где зимуют раки и прочие водные обитатели. Бесплодные атаки продолжались до позднего вечера, пока немцы не нащупали слабое место на стыке частей.

Полковник Черняховский не ожидал неприятностей – его полк стоял в третьем эшелоне, входя в общий резерв фронта. Поэтому Иван Данилович неприятно удивился, когда на рассвете его разбудил встревоженный дежурный по штабу.

— Товарищ полковник! Срочная шифровка из штаба фронта. Ее пока обрабатывают, но я решил вас предупредить.

— Хорошо! Спасибо! — потирая глаза, ответил полковник. — Я сейчас приду. Попроси там кого-нибудь мне чая приготовить. И перекусить! Война войной…

— Есть! — козырнул, улыбнувшись, молодой командир.

Иван Данилович сполоснул лицо, натянул сапоги и прошел в штабной домик, ежась от утреннего холода.

— Ну, что ту у вас? — спросил полковник у сонного начальника штаба майора Федосеева.

— Приказ о передислокации! — ответил майор, разворачивая карту. — Нам предписывается срочно оседлать шоссе, с целью отрезать прорвавшийся танковый полк противника.

— Как же это они смогли так далеко прорваться? — задумчиво спросил Иван Данилович, разглядывая карту. — Это получается, они сумели пройти через два разнесенных эшелона обороны… да… дела… Поднимай полк, Игорь Петрович, а я пока прикину, как нам быстрее до назначенного места добраться!

Через полчаса полк Черняховского двигался, крутя педали велосипедов, по грунтовым дорогам Чехословакии. Сам Иван Данилович, в сопровождении начштаба и взвода автоматчиков на нескольких грузовиках вырвался вперед для проведения рекогносцировки.

— Место не очень удобное для обороны! — сказал майор Федосеев. — Остановить здесь танковый полк нашими силами… будет непросто! Сколько у них после прорыва могло танков остаться? А у нас всего две батареи восьмисантиметровых минометов и четыре противотанковых орудия.