Русская история. Часть I - М. Воробьев

Так вот, когда речь идет о ремесле, надо точно чувствовать ту грань, которая отделяет одно от другого. Даже понятие ювелирного искусства очень неоднородно: изделия бывают из серебра, а бывают из мельхиора или из золота. Обработка драгоценных камней, шлифовка — это, вроде бы, одна специальность, но ведь потом их вставляют в металлическую оправу, которую, естественно, делает златокузнец. Совершенно очевидно, что некоторые специальности как бы дополняют одна другую, но не менее очевидно, что некоторые существовали самостоятельно. Например, кожемяки, т. е. кожевники, которые готовили кожу для дальнейшей работы — вряд ли эти люди были башмачниками или сапожниками. Они просто заготавливали сырье. Это была невероятно трудная работа, очень специфическая, и недаром в русском эпосе кожемяки — известные силачи. В рассказе о том, как Владимир ходил на печенегов, упоминается парень 16 лет. Однажды мимо парня бежал бык, парень его ухватил и вырвал кусок кожи с мясом. Этого парня кликнули, чтобы он попытал счастья в поединке с печенегом. «И удавил он печенежина», — добавляет летопись.

Или такое распространенное ремесло, которому все мужчины до сих пор так или иначе отдают дань — ремесло плотника. Можно еще употребить термин «древоделы». Кто здесь подразумевается? Те, кто строят дома (клети рубят, церкви, терема) или те, кто ставит городские стены? Те, которые делают лавки и вообще нехитрую мебель, или те, кто при помощи топора вырезают деревянную посуду? Да, русский профессионал мог из куска липы топором вырезать ложку. Владение топором было настолько виртуозным, что это трудно себе представить. Еще в конце XIX века устраивали спектакль: человек брился топором. Поэтому топор в руках русского человека бывал и боевым оружием, и оружием для охоты (на медведя шли с топором и рогатиной), и, наконец, это был необходимый инструмент. Так сколько же ремесел скрывалось под таким общим названием, как плотник, или древодел? Вероятно, много.

А каменщики? Вроде бы все ясно: это те, кто складывает из камня дом. Ну, а те, кто делает кирпич? Это каменщики или нет? Ведь нет слова «кирпичник», есть «каменщик», каменных дел мастер. Или гончар — посудник. Или стеклянники, которые делали стеклянную посуду. Иконописцы — это ремесленники или художники? Если иметь в виду классификацию, которая существовала в средние века, то они, конечно, ремесленники. Писцы, ткачи, швецы и т. д. «Портной» от слова «порты», а это слово означает одежду в древней Руси. Когда читаешь, что в честь праздника на веревках при входе в храм были развешаны порты, это значит, что была развешана драгоценная одежда, может быть, даже церковное облачение.

Б. А. Рыбаков насчитывает 64 специальности, некоторые насчитывают их меньше. Тем не менее вы поняли, я думаю, что ремесло было очень разнообразным. Ремесленники были уважаемым сословием, хотя отнюдь не занимали самых высоких мест в городской иерархии.

Возникает еще вопрос: ремесленники делали что-то только для того, чтобы обменять? На торг? На заказ? Естественно, они делали и на торг, и на заказ — помимо того, что шло непосредственно для их собственных нужд. На заказ — понятно: ты мне сделай такой-то меч, как я хочу, по такому-то образцу. А на торг шла какая-то более или менее ширпотребная продукция, которую можно было сбыть в базарный день. Значит, некоторые ремесленники были фактически и купцами. С той разницей, что вряд ли они ездили куда-то далеко, а ограничивались торговлей непосредственно там, где работали. А раз так, то попытаемся проанализировать, кто такие были купцы, чем они торговали. Строго говоря, купец, или гость, существовал как посредник между ремесленниками и земледельцами. Как посредник, скажем, между ремесленниками одного города и другого. Это человек, который профессионально занимается перепродажей. Купец покупает партию какого-то товара, вкладывая в это деньги, и куда-то везет на продажу, чтобы вернуть потраченный капитал и получить прибыль. Он рискует. Во-первых, капиталом: а вдруг то, что он предлагает, не найдет сбыта? Во-вторых, он рискует тем товаром, который он везет. Он рискует даже своей жизнью, потому что, путешествуя по нашим дорогам, с жизнью можно было запросто проститься. Вспомним исторический путь Ильи Муромца: «дорожка прямоезжая из Мурома в Чернигов…»

Если мы будем внимательно читать летописи, знаменитый торговый устав XII века, который был дан новгородским купцам, знаменитому «Иванскому ста» (купеческому объединению при церкви Иоанна Предтечи на Опоках) то узнаем, что у купцов в ходу были понятия, которые звучат чрезвычайно современно: кредит, складчина, заклад. Естественно, хранили товары, платили пошлину и пользовались определенными стандартами меры и веса. Было еще одно любопытное явление, о котором мы знаем не столько из летописей или торговых уставов, сколько из слов русских проповедников, которые громят ростовщичество, видимо, процветавшее. Ростовщичество не поощрялось. Владимир Мономах пытался его если не прекратить совсем (это было невозможно), то хотя бы прижать: человек, который не мог выплатить в течение нескольких лет долг до конца, освобождался от уплаты долга. И тем не менее это зло существовало, хотя Церковь пыталась с ним бороться.

Пошлины, которые уплачивал купец, были следующего характера: за взвешивание товаров, за измерение товаров (за то, что ты пользовался стандартом, так называемым «локтем», —- мерой длины, которая {стр. 18} хранилась в храме, или «немецким локтем» и т. д.). Наконец, уплачивалось мыто — пошлина в пользу князя или города за привоз товара на торг. Из этого следует, что торговля была очень разработанной, подведенной под определенную юридическую базу, законодательно оформленной и, следовательно, играла в жизни русского города очень важную роль.

Были ли у нас цеховые организации? Были цеха: цех башмачников, цех перчаточников, цех кузнецов, цех оружейников и т. д. У каждого цеха в европейском городе был свой устав, в соответствии с этим уставом уплачивались взносы, мастер имел право нанимать учеников, подмастерьев и т. д. О русском цеховом устройстве особых данных у нас нет. Но коль скоро есть устав купцов, то, вероятно, нечто подобное, но менее разработанное, существовало и в отношении других объединений, как купеческих, так и ремесленных. Итак, коль скоро были цеха, то были и старшие, помощники старших, мастера, а у мастеров были подмастерья и ученики. Об этом мы знаем достаточно подробно, хотя русские источники сообщают нам о мастерах и учениках, а о подмастерьях ничего не говорится. Но подмастерья, как известно, это своеобразное переходное состояние, и, надо полагать, они тоже имели место.

Теперь — население, его численность и характер.

Нам, жителям 10-миллионного мегаполиса, очень трудно себе представить масштабы древнего города. Но если вам захочется путешествовать, то рекомендую вам съездить недалеко — скажем, в Ростов Великий или в Суздаль. Там живет по 10 тысяч человек, это хорошие, спокойные города. В Суздале, правда, даже есть общественный транспорт — два или три автобуса ходят. Современный Суздаль занимает большую территорию, но исторический Суздаль очень мал — Суздаль XVIII–XIX века, который вполне сопоставим с Суздалем XVII века, XIV и т. д. За последние 15–20 лет население города почти не выросло.

Сколько же было жителей в древнем русском городе? И на основании чего мы можем сделать подсчет? Тут мы с вами обязаны использовать летописные данные, которые довольно часто сообщают о пожарах и фиксируют, сколько сгорело дворов. Или, если был голод, то сколько похоронили. Или, если был какой-нибудь военный погром, то сколько пострадало.

Для примера такие данные: в начале XI века в Новгороде было, по косвенным данным, 10–15 тысяч человек. А в XIII веке город насчитывал уже около 30 тысяч жителей. Но, повторяю, попытка определить численность населения всегда базируется на косвенных данных.

В 1211 году в Новгороде был пожар, сгорело 4300 дворов. А сколько людей жило на одном дворе? Один двор — одна семья. Это сколько человек? 5–6? Но были слуги, помощники, ученики, подмастерья. Поэтому мы можем говорить, что погорельцами стали около 20 тысяч человек.

Во время голода 1231 года умерло 3030 человек. Когда речь идет о подобных цифрах, мы можем что-то откорректировать, потому что можем представить себе территорию города. Вот, например, возьмем Москву 1382 года. Весь город помещался на территории меньшей, чем территория современного Кремля, т. е. та стена, которая идет сейчас вдоль Красной площади, тогда шла приблизительно от Троицкой башни к Москве-реке. Периметр стен был около 2 километров. После нашествия Тохтамыша (при том, что часть горожан успела убежать, а в город приехали прятаться какие-то крестьяне) пришлось похоронить 20 тысяч тел. Но сколько увели в плен? Сколько убили? Уводили в плен детей, женщин, а стариков убивали, они были не нужны. Следовательно, население Москвы значительно превышало число убитых. И эта масса людей жила на территории меньшей, чем территория современного Кремля. Вероятно, жили скученно, дома лепились один к другому. Улицы были очень узкими — широкой считалась та, где могли разъехаться две телеги.