На пороге Галактики - Юрий Леляков

«Не о том думаешь», — снова, как тогда прозвучало в глубине сознания Кламонтова.

Не о том? А правда — не о том. Потому что не это сейчас главное. Не физические механизмы происходящего — а нравственная суть, не то, как оно возможно — а что означает. Истинная цена здешнего диплома для него самого, его «ценность» для общества, глубина интеллектуального и духовного падения тех, от кого зависит получение диплома. И, стало быть, это…

Конечно! Как он не понял сразу?

Только недостаток кислорода заставил Кламонтова сделать судорожный рефлекторный вдох. Оказывается, он был настолько ошеломлён внезапной догадкой, что какое-то время даже не перевёл дыхания. И тут же, спохватившись, он осторожно обернулся, чтобы проверить — не один ли он в аудитории. (Странно — почему не подумал сразу, как только проснулся?) Но аудитория была пуста, на партах не лежало даже ничьих сумок или конспектов, что означало: занятий или экзаменов в ближайшее время здесь не предвидится. Ничто не мешало собраться с мыслями, сосредоточившись на так ошеломившей догадке…

Контакт… Неужели это он и есть — контакт с иными мирами, высшими сферами? То, о чём столько слышал и читал — но не переживал сам, удивляясь, почему такое происходит с людьми, казалось бы, менее подготовленными и меньше способными понять, а с ним — нет? И вот удостоился-таки контакта — в форме видения-аллегории, видения-предупреждения? Но как же, оказывается, был самоуверен насчет «менее подготовленных» — и только тут понял, сколь менее готов сам. Другой на его месте давно покинул бы такой вуз, тем самым доказав, что духовно готов, даже если менее подготовлен образовательно — а он, отличник, с его знаниями и устремлениями, ещё чего-то ожидал… Вот ему и дали понять — не как готовому к миссии контактёра молодому учёному, а как заблудшему и запутавшемуся последователе чужих грехов и ошибок — чего стоит это ожидание. Ни для чего большего он, получается, ещё не созрел духовно. А это было испытание — и что оно выявило, надо честно, без обиды, признать…

И тут взгляд Кламонтова упал на раскрытую зачётку — и что-то шевельнулось в сознании. Что-то нехорошее, нечистое, недостойное — и уж особенно в такой момент… Кламонтов попытался отогнать это чувство, подавить, убрать из сознания — но оно всплывало снова, отравляя осознание контакта как предупреждения, знака судьбы — и заставляя думать: что же в нём настолько несовершенно, порочно, чтобы в этот момент прорвалось низкими, недостойными сомнениями?

Зачётка… Неужели — это из-за неё он мог усомниться в праве Высших поступить так? Хотя что она значит теперь — когда наступает эпоха высшего духовного познания и высшей космической нравственности, в которую зачетки и дипломы будут анахронизмом, музейными экспонатами? А уж как будет выглядеть человек с дипломом биолога — учитывая, что ему пришлось пройти, чтобы этот диплом получить… И как он, столько размышлявший о совершенном и высокодуховном человечестве, сам выглядел бы в нём с таким образованием? Так в чём он сомневается? Ведь он уже знает, что есть высшие учения, в которых ему откроется несравненно больше — и не такой нравственной ценой! Ему предлагается прикоснуться к высшей мудрости, сохранив при этом чистую совесть — а он сомневается из-за зачётки: могли ли, мол, Высшие пойти на такое? Его предостерегает от роковой жизненной ошибки, дают шанс сойти е ложного, ведущего к падению, пути, обрести истинных учителей и под их руководством вступить на путь Истины и Блага, а от него в ответ — мелкие, недостойные сомнения? Как он мог даже на мгновение подумать о таком? Тем более — они и сейчас наверняка слышат его мысли… И каким он предстаёт перед ними — если все его высокие стремления могут споткнуться о такую малость, как зачётка? И… если они вообще отвернутся от него, решив, что он не стоит их усилий? Как тогда самостоятельно найти путь к очищению от уже совершённых в неведении грехов, как определить, где и когда начать всё снова с нуля, со смиренного ученичества? Если, возможно, он уже покинут, оставлен Высшими из-за мимолётной мысли о зачётке? А то — будто пропало чьё-то внимание к его мыслям, бывшее несколько секунд назад…

Кламонтов почувствовал отчаяние… Но — неужели он столь греховен и несовершенен, что Высшие не видят смысла вести его к духовному восхождению? Неужели только и достоин быть оставленным на распутье? Но ведь он искренне желал земному человечеству блага! И просто не обладал достаточными знаниями, чтобы понять, чем могли обернуться его идеи на практике! И даже не представлял — знаний о чём именно ему не хватает, и где и как их получить. Но и сделать что-то реальное во зло, к счастью, не успел…

…«Почему вы ищете каких-то особых путей?» — вдруг опять будто произнёс чей-то голос в глубине сознания.

А это — о чём? Кламонтов даже невольно обернулся, словно ища ответа. Но нет — кажется, какое-то воспоминание… Хотя тоже, случайно ли?

…«От вас уходит ваша самость. Вы парите на грани бытия и сознания…» — снова зазвучал в памяти размеренный гипнотический голос.

Но — что это? Откуда? Кламонтов почувствовал, что должен вспомнить…

«…и ощущаете, как поток неизречённой космической воли вливается в вас… Вы уже не принадлежите себе…»

И тут в памяти будто проявилось видение какого-то собрания. Полутёмная комната, какие-то люди, усевшиеся в круг на полу и ритмично покачивающиеся в такт звучащей откуда-то музыке… И среди них… он, Кламонтов? Ну да, он видел всё так, будто сам был в этом кругу. А в центре стоял… гуру, или как его… В общем — руководитель этого собрания или медитации. Но — где и когда это могло быть?..

… — А что же ты не паришь на грани бытия и сознания? — испытующе спросил гуру, в упор глядя на Кламонтова.

— Не получается… — ответил… он? Ну да — он же не мог не узнать свой голос… — И что, я так и не смогу войти в контакт с Высшей Реальностью?

…Не может быть. Не было с ним такого… Но откуда — само воспоминание? Хотя раньше как будто и не помнил подобного…

…— Так ты готов? — бесстрастно переспросил гуру, всё так же глядя в упор.

— Думаю, что готов, — ответил Кламонтов. (Или снова — как бы услышал свой ответ со стороны? Но нет — он знал, о чём речь, и что собирался делать. И не испытывал ни тени неуверенности или сомнения…)

— Прямо сейчас? — переспросил гуру, как видно, всё ещё не веря в его решимость.

— Так я на это и рассчитывал, — ответил Кламонтов. И правда — он давно уже продумал это шаг, давно решился на него…

— Тогда иди по коридору. Дверь в торце. Там тебя встретят…

Всё более проясняющиеся воспоминания накатывали, то ли вплетаясь в окружающую реальность, то ли вытесняя её. Два плана времени как-то так странно сопоставились, сместились, что трудно было понять, где — прошлое, а где — настоящее, что вспоминается, а что происходит сейчас…

…И вот он поднялся и пошёл по коридору, удивляясь, как просто и буднично всё совершается. А ведь он шёл не куда-нибудь, а на встречу с Высшими, где его ждало соприкосновение с трансцендентальным — и при этом был странно спокоен, будто вовсе не ощущал величия момента, его значения в своей судьбе. Или сознание всё же было несколько изменено в результате неудачной попытки войти в транс? Или он уже был настолько уверен в своей готовности — что и все сомнения, и сама напряжённость ожидания давно перегорели в нём? Или его воображение даже не бралось представить — что там, за дверью? Но, как бы ни было — он продолжал идти вперёд ровным уверенным шагом, не испытывая малейших колебаний. Да и с чего бы — ведь там его ждал не «научный руководитель», который снисходит как важный барин, всем своим видом давая понять, где в его шкале ценностей находятся студенческие проблемы — там были Высшие, которым не безразличен тот, кто ищет Истины и Блага…

Однако уже у самой двери Кламонтову вдруг показалось, что его движения странно замедлились — хотя он приближался к ней, не сбавляя шага. Или это было ещё одной — уже, видимо, последней — проверкой его решимости. Во всяком случае, мелькнула такая мысль (тогда или сейчас?), но он отогнал ее (опять же — тогда или сейчас? Трудно понять — он словно как-то «раздвоился», наблюдая со стороны свои мысли и действия) — и, уверенно приблизившись, потянул за ручку…

Комната за дверью оказалась пуста. Да, вот чего он никак не мог ожидать… Кламонтов словно по инерции, ещё не веря себе, переступил порог и сделал два или три гулко отдавшимся эхом шага к центру комнаты, а затем, обернувшись, окинул её взглядом уже изнутри — но в ней не было даже мебели, лишь пустой патрон от электролампочки, свисавший с потолка. Но как же так? «Дверь в торце»… А в торце коридора и была только эта дверь. Или он ошибся и пришёл не туда? Но что теперь? Идти обратно и спрашивать, туда ли пришёл? После того, как уже настроился на встречу с Высшими — и вошёл в эту дверь, ожидая увидеть их здесь?