Моя летняя интрижка (СИ) - Айсали Дана

— Нет, я поздно пообедал, а потом понял, что я бездомный, и пришел прямо сюда.

— Тогда давай. Покормим Энни, а потом спустимся на Пароход, поужинаем и выпьем.

***

— Это, наверное, лучшая еда, которую я когда-либо ел, — Ноа стонет, откусывая последний кусочек рыбы, фаршированной крабами.

— Рад, что тебе понравилось, чувак, — говорит бармен, смеясь над стонами Ноа и убирая наши тарелки. — Еще по одной?

— Нет, спасибо, — отвечает Ноа за нас обоих, прежде чем я успеваю заговорить. Я собираюсь сказать ему, чтобы он говорил сам за себя, когда он бросает на меня взгляд, который прямо указывает на мои женские прелести. — Я думаю, мне пора отвезти эту хорошенькую девушку домой. Да, Тайлер?

Тайлер, бармен, только ухмыляется и подходит к компьютеру, чтобы получить наш счет.

Честно говоря, нам, наверное, пора возвращаться домой. Еще одна рюмка, и он бы понес меня на руках. Думаю, что выпила четыре или пять, а это значит, что я очень пьяна.

Когда Тайлер приносит счет, Ноа забирает его раньше меня, вручая ему яркую карточку. Обменявшись несколькими любезностями, мы выходим из бара. Но сказать, что мне не везет, было бы преуменьшением. Кто-то сталкивается лицом к лицу с Ноа, когда он выводит меня за дверь.

И этим кем-то, так уж случилось, оказался Брэндон.

— Извини, чувак, — говорит Ноа, делая шаг назад, но не выпуская мою руку, когда мы отходим в сторону. Я думаю на мгновение, может быть, мы выберемся из этой ситуации так, чтобы Брэндон меня не увидел. Ноа высокий, и у него широкие плечи, так что я хорошо спрятана за ним. Но как только Брэндон обходит нас, его взгляд падает прямо на меня.

— Милли? — спрашивает он, сбитый с толку, когда видит, что я держусь за руки с Ноа.

— Привет, Брэндон. Мы как раз собирались уходить.

Услышав имя, слетающее с моих губ, Ноа оборачивается и оглядывает его. Там, где Ноа весь такой задумчивый со своими темно-каштановыми волосами, темными глазами и щетиной, Брэндон — настоящий серфер с белокурыми волосами, голубыми глазами и детским личиком, на котором никогда не было щетины.

— Кто это, черт возьми, такой? — спрашивает Брэндон, оглядывая Ноа. Они одинакового роста, и Брэндон в хорошей форме после всех плаваний и серфинга. Если он устроит здесь сцену… черт. Я не хочу, чтобы Ноа втягивали в драку.

Брэндон по пьяне слишком громкий и чертовски злой.

— Значит, ты быстро двинулась дальше, да, Милли? — спрашивает он, когда Ноа пытается прикрыть меня своим телом.

— Как сказала леди, — перебивает Ноа. — Мы как раз собирались уходить.

Брэндон закатывает глаза и делает глоток своего пива.

— Шлюха, — выплевывает он.

Я слишком потрясена, чтобы что-то сказать в ответ. Я никогда не слышала, чтобы он говорил что-то подобное какой-либо девушке, не говоря уже обо мне, с которой он вроде как встречался последние пару месяцев. И чтобы он смотрел на меня так, как сейчас…

И, о мой гребаный Иисус Христос, Ноа взял и ударил его.

ГЛАВА 11

Ноа

Я ударил его.

— Ты ударил его! — восклицает Милли.

— Он назвал тебя шлюхой.

Для меня этого достаточно. Тедди сделал бы также. Любой достойный парень сделал бы также.

— Ты не можешь так неуважительно относиться к женщинам, — говорю я, глядя на вырубившегося парня.

Тайлер что-то кричит, и затем я вижу, как к нам подходят офицеры безопасности. Не похоже, чтобы они куда-то спешили. Во всяком случае, они выглядят довольно расстроенными из-за того, что им вообще приходится покидать свои посты. Брэндон все еще без сознания на полу, его скула уже приобрела уродливый пурпурный оттенок.

Что, черт возьми, Милли нашла в этом парне?

— Привет, приятель, — говорит вышибала покрупнее. — Я уверен, что он это заслужил, как всегда.

— Как всегда? — Милли шепчет в шоке, и он продолжает:

— Но тебе лучше убраться отсюда. Должно выглядеть так, будто мы защищаем целостность бара. — Они оба наклоняются и поднимают Брэндона с пола. — Он не будет выдвигать обвинения.

— Никогда не выдвигает, — замечает другой парень, когда они уходят.

Я беру Милли за руку и тащу ее за дверь. Я так зол, что перед моими глазами появляется красная пелена. Как она могла уделять ему время, не говоря уже о своем теле? И то, как он смотрел на нее и говорил…

Если бы я был мультяшным персонажем, у меня бы сейчас из ушей шел пар.

— Ты сломаешь мне руку, Халк, — шутит она, спотыкаясь позади меня. Я отпускаю ее и набрасываюсь на нее. Ее глаза расширяются, и она замирает на месте.

— О чем, черт возьми, ты думала?

— Прошу прощения?! — кричит Милли, когда я начинаю возвращаться к ее дому. Это всего в полумиле вниз по дороге, и с такой скоростью, с какой меня охватывает гнев, я доберусь туда ровно за четыре минуты.

— Эй!

Она бежит, пытаясь догнать меня, пока, наконец, не сдается, и я чувствую, как она начинает отставать от меня. Мы идем так в тишине, Милли время от времени бежит трусцой, чтобы сократить расстояние позади, пока мы возвращаемся к ней домой. Когда я успеваю свернуть на ее подъездную дорожку, она снова заводится.

— Боже, ничего, бл*дь, никогда не меняется! Давай, Ноа! — кричит она. — Всегда устраиваешь сцены, гребаный беспорядок, а потом убегаешь и оставляешь других собирать чертовы осколки!

Я поворачиваюсь на каблуках, топаю обратно к ней, тяжело дышу, смотрю ей в глаза. Черт, она злится. И это меня заводит. Моя маленькая злючка. Но я тоже зол. Поэтому я не останавливаюсь. Вместо этого решаю подтолкнуть ее ближе к краю, проверяя ее пределы.

— Ты пускаешь в свою постель всякую дрянь, — рычу я.

— Не первый раз.

Мы оба молчим, пока этот маленький кусочек накопившегося гнева и сожаления сидит между нами.

— Что, черт возьми, это должно означать? — спрашиваю ее, хотя уже знаю. Я знаю, что она говорит обо мне. Я знаю, что причинил ей боль. И она явно долго держалась за эту обиду.

— О, я думаю, ты знаешь, что это значит, Ноа, — выплевывает она, отталкивает меня со своего пути и идет по своей подъездной дорожке. Я легко догоняю ее, когда она обходит дом сбоку и поднимается на крыльцо.

Качели все еще сломанные наполовину висят, наполовину лежат на деревянном полу веранды. Я делаю мысленную пометку починить ее завтра.

— Я сказал, что сожалею, Милли. — Мой голос тверд. Я не хочу идти по этому пути. Я извинился, и она простила меня. На этом все должно было закончиться. То, за что она держится, слишком болезненно для меня. Я не хочу мусолить эту тему.

— О, да, Ноа. Я забыла. Твои невероятно искренние, не пытающиеся залезть мне в штаны, извинения. Вот эти, верно? — Она замолкает на секунду. — Да, я помню. Интересный факт: извинения не означают, что вся боль просто исчезает, черт возьми.

— Милли, — стону я, вытирая руками лицо, внезапно ощущая усталость, когда прихожу в себя от адреналинового кайфа. — Мы можем не делать этого?

Она усмехается.

— Не делать? Ты что, издеваешься надо мной? — Милли дико жестикулирует руками в мою сторону. — Ты все это начал! Ты пошел и ударил Брэндона без всякой причины.

— О, у меня была причина. Он проявил к тебе неуважение, — перебиваю я, делая шаг ближе, врываясь в ее личное пространство.

— Неважно. А потом ты вытаскиваешь меня из бара, как пещерный человек, претендующий на свою собственность. А потом! — кричит она. — А потом ты фактически оставляешь меня позади, заставляя идти домой в одиночестве, потому что у тебя ужасное настроение!

— Следи за своим языком, моряк Джерри, — говорю я, улыбаясь ей сверху вниз. Ее отношение направило мой гнев в совершенно другие эмоции. — Ты итак сегодня много раз обматерила меня.

— Пошел ты! — кричит она, толкая меня в грудь.

Я хватаю ее за руки и притягиваю так, что ее тело крепко прижимается к моему. Она теплая, и соленый запах океана смешался с шампунем с ароматом кокоса. Это головокружительное сочетание, и я хочу большего.