Фридрих Барбаросса - Фердинанд Опль

То, с какой осторожностью и с каким ясным пониманием приоритетов молодой король принимал политические решения уже в первые дни властвования, понятно из его бесед с князьями в Ахене. Хотя немецкий епископат в первую очередь настаивал на проведении итальянского похода для императорской коронации — похода, решение о котором было принято Конрадом III в 1151 году, — Фридрих согласился с возражениями светских князей, настаивавших на том, что первоочередной необходимостью является все же урегулирование напряженной внутренней ситуации в Империи. К папе Евгению III было отправлено посольство, включавшее Хиллина, избранного архиепископом Трирским, епископа Эберхарда Бамбергского и Адама, аббата Эбраха. Они передали письмо, составленное Вибальдом, аббатом Ставло, имевшим давний опыт в государственных делах. Отношение к священству (sacerdotium) в этом послании толковалось на основании учения о двух властях, гармонично дополняющих друг друга.

Сам Фридрих приступил к осмотру владений. Из Ахена его путь лежал прежде всего к Нижнему Рейну. Авторитет королевской власти, очень скоро восстановившийся после избрания Фридриха, не раз давал ему возможность с успехом вмешиваться в местные конфликты. Последствия этих вмешательств опять же оказывались положительными и придавали положению государя дополнительную поддержку. В Кёльне, городе короновавшего его архиепископа, 30 марта начались пасхальные празднества; оттуда он направился в герцогство Саксонию, то есть в цитадель власти Вельфов, столь долгое время проявлявших свою враждебность при Конраде III. На рейхстаге, проведенном на Троицу (18 мая) в Мерзебурге, штауфеновский король, успешно прояснив запутанную ситуацию вокруг датского трона, впервые смог продемонстрировать влияние на соседей своей Империи. Его двоюродный брат из рода Вельфов Генрих Лев, в эти месяцы часто находившийся в ближайшем окружении короля, не смог тогда добиться удовлетворения своих притязаний на наследство Винценбургов, на которое после убийства последнего графа Винценбурга претендовал и маркграф Альбрехт Медведь из рода Асканиев. Государь в высшей степени искусно умел манипулировать интересами князей для сохранения баланса сил и укрепления королевской власти.

Уже во время мартовского пребывания в Утрехте, когда Фридрих после ахенской коронации отправился к Нижнему Рейну, монарх показал, какое значение он придает своему участию в замещении епископских должностей в Империи. В Мерзебурге он вмешался в сложившуюся ситуацию двоевластия в Магдебургском архиепископстве, побудив одну из двух партий избрать епископа Вихмана Наумбург-Цейцского, которому он тотчас же передал регалии. Это решение короля еще два года будет резко оспаривать папа. Но поскольку немецкий епископат однозначно принял сторону Штауфена, а также потому, что нормальные отношения с Империей были несравненно важнее, магдебургская проблема[99] не повлекла за собой окончательного разрыва. Поначалу главным делом для государя — в соответствии с выводом из бесед с князьями в Ахене — было окончательное устранение напряженности в Империи: в частности, необходимо было прояснить дело о притязаниях Вельфов на герцогство Баварию. Отношения Фридриха с Церингенами, в середине 1140-х годов еще конфликтные, уже к июню 1152 года были улажены посредством договора о передаче Бургундии герцогу Бертольду IV. О том, что Штауфен при всей этой активности не терял из вида необходимость итальянского похода, можно судить по обещанию, взятому им с Церингена: он обязал последнего принять участие в этом предприятии, которое по-прежнему стояло на повестке дня[100].

В конце июня 1152 года Барбаросса посетил баварский герцогский город Регенсбург, где его принял его дядя из рода Бабенбергов Генрих Язомирготт, с 1143 года герцог Баварский, а следовательно, непосредственный противник притязаний Вельфов на его герцогство. К Бабенбергам судьба была неблагосклонна: подавляющее большинство князей, как и сам государь, желали, чтобы конфликт закончился, поэтому в конечном счете не оставалось никаких сомнений в том, что Вельфам надлежит вернуть их наследное Баварское герцогство. Однако король все же хотел добиться более гармоничного решения, основанного на взаимном согласии. Едва ли он был заинтересован в том, чтобы создавать внутри Империи новые очаги вражды. Только этим стремлением можно объяснить терпение и снисходительность, особенно по отношению к Бабенбергам, какие проявлял в этом вопросе Штауфен в последующие годы[101].

Близко сошелся Барбаросса с давних пор и со своим дядей из рода Вельфов, герцогом Вельфом VI[102], постоянно находившимся рядом с ним в первые месяцы его царствования. В области вельфских и штауфеновских владений в южной Швабии в конце июля — начале августа был проведен хофтаг в городе Ульм, на котором впервые присутствовало множество итальянских подданных Империи, получивших от короля грамоты. Уже через пять месяцев после избрания Штауфен, оглянувшись назад, мог увидеть ряд заметных успехов. В Ульме, вернувшись к поздним салическим традициям, провозгласили нечто вроде земского мира для Империи, что явственно указывает: в будущее тогда смотрели с уверенностью и доверием, а укрепление желанного с давних пор мира считали не только необходимым, но и возможным[103].

Появление в Ульме итальянцев свидетельствовало об установлении связи с югом. Отныне знать, клирики и горожане с юга постоянно посещали штауфеновский двор, излагали здесь свои проблемы и просьбы, получали грамоты и тем самым усиленно обращали внимание нового государя на интересы королевства Италия[104]. Папа Евгений III был явно недоволен тем, что в сан архиепископа Магдебургского был возведен Вихман. Очевидно, он попытался оказать давление на Фридриха, передав с Вибальдом из Ставло сообщение о заговоре в Риме, участники которого по наущению ярого критика церковной иерархии Арнольда Брешианского якобы планировали самостоятельно избрать императора. Но король имел исключительно реалистичное представление о ситуации, коль скоро в этих римских происках он увидел не столько опасность для себя, сколько еще одну угрозу папству. В октябре 1152 года на хофтаге в Вюрцбурге было определено дальнейшее направление политики государя. Фридрих ловко использовал жалобы нескольких апулийцев, изгнанных королем Рожером Сицилийским, чтобы добиться от князей клятвенного обещания отправиться в ближайшие два года в итальянский поход ради коронации императора. Отношения с Вельфами становились все более тесными. Вельф VI получил в Вюрцбурге те позиции Империи в Средней Италии, которые Лотарь III уже передавал Генриху Гордому, наряду с маркграфством Тосканой и родовым имением графини Матильды, а также герцогство Сполето и княжество Сардинию. Несмотря на то что баварский вопрос из-за неявки Генриха Язомирготта рассмотреть не удалось, передача Генриху Льву наследства Винценбургов все же знаменовала важный успех территориальной политики Вельфов в Саксонии.

К концу года Фридрих направился на Запад, где в Трире отпраздновал Рождество. Когда он, намереваясь в силу своих территориально-политических амбиций передать верховенство над епископством Камбре графу Дитриху Фландрскому, потерпел поражение, с трудом предотвратив вооруженный конфликт между обоими претендентами, это показало предел и политических возможностей нового государя, и его способности настоять на своем. В начале следующего года король поехал через Эльзас в Бургундию, где во исполнение своего договора с герцогом Церингеном, заключенного год назад, он решил укрепить власть последнего в этой земле. Однако ситуация в корне изменилась. Уже на хофтаге, состоявшемся в июне 1152 года в Регенсбурге, князья высказались против военного похода не только в Венгрию, но и в Бургундию, а потому в начале 1153 года король оказался в бургундских землях фактически без войска. Но и здесь он показал свое дипломатическое искусство, сумев, очевидно, уладить разногласия между Церингеном и графом Вильгельмом Маконским, появившимся при дворе в Безансоне, тогда как герцог сопровождал короля только до Кольмара.

Еще поздней осенью 1152 года Барбаросса вновь активизировал переговоры с папой. После того как вопрос магдебургских выборов ощутимо нарушил первоначальное взаимопонимание, возникшие в Риме под влиянием Арнольда Брешианского планы радикально изменить положение и избрать своего императора снова исключили для обеих сторон, для короля и папы, возможность бездействовать. Видимо, и самого государя раздражали эти римские волнения, поскольку вскоре он послал к Евгению III графа Ульриха фон Ленцбурга — человека, которого один немецкий сторонник движения римских горожан в своем письме называл наиболее подходящим для переговоров с римлянами. На рубеже 1152 и 1153 годов с папой был заключен договор, который после его ратификации в Констанце в марте 1153 года обычно называли Констанцским. Видимо, обе стороны, король и папа, контактируя с римской городской оппозицией, страховались от того, чтобы противник не использовал подобные связи для собственной выгоды, так что позиции на переговорах были приблизительно равными. В самом договоре Штауфен обязался поддерживать римскую церковь против римских горожан, Рожера Сицилийского и возможной византийской экспансии в Италии, а также защищать церковь как ее фогт. Папа, со своей стороны, соглашался короновать императора, отлучать врагов Империи и выступать против упомянутых византийских экспансионистских устремлений. Если рассмотреть эти положения в их взаимосвязи, трудно не признать, что папство в тот момент добилось величайшего успеха. Тем не менее было бы грубой ошибкой делать из этого вывод, что позиции короля ослабли или даже были ущемлены — к тому же политическая действительность ближайших лет сделает многие пункты договора бессмысленными[105].