Альпинист. Книга 1 - Тим Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мать открыла дверь. Кто пришел я не видел — стоял у раковины, натирая тарелку. И лишь услышал строгий мужской голос:
— Добрый вечер! Старший инспектор Белкин. Герасимов Андрей здесь проживает?
— Здесь, — выдохнула мать.
— Вот и хорошо. Нам нужно серьезно с ним поговорить.
Глава 6
Шанс
— Андрей! — позвала мать.
В ее голосе звенел страх.
Я и сам был растерян, не понимая, по какому поводу ко мне пришли.
В голове начали рождаться странные теории, одна причудливей другой.
А что, если все это — какой-то дикий эксперимент? Например, посмотреть, как поведет себя человеческая психика, если ее поместить в такие необычнее условия? Вдруг где-нибудь в застенках правительственных лабораторий готовят уже первый опытный образец машины времени? Сразу сажать туда людей нельзя — неизвестно, что будет. Сначала испытания провести нужно.
Вот они и создали подобие виртуальной реальности, с полным погружение в СССР. А что, вполне сносная теория. И все объясняет. Например, что взяли именно меня, а не кого-то другого. Я ведь пенсионер, человек старый, пожил свое. Если что случись со мной — не жалко.
Только вот я согласия на это не давал!
А пришли видимо те, кто этот эксперимент и затеял. Хотят в щадящем режиме вывести меня обратно в мое время. Увидели, что адаптировался дед, уже и работу нашел, и в школе успел подраться. Нормально, значит, прошло все. жизнеспособный.
Нет, в это вериться не хотелось. Ерунда какая-то, виртуальная реальность, машина времени… Ведь настоящее все!
Я даже провел по стенам рукой, ощущая их шероховатость, холод бетона. Нет, тут что-то другое, менее фантастическое. Может, еще хотят спросить про падение с третьего этажа? Ведь намекал инспектор про то, что выглядит моя история, мягко говоря, глупо. А если трезво оценить, то вполне мои действия похожи на неудавшуюся попытку кражи.
Ага, значит нужно быть готовым к беседе на эту тему.
— Андрей, тут к тебе пришли, — вновь позвала мать.
Вытерев руки о полотенце, я вышел в коридор. Там меня ждал человек в форме.
— Здравствуйте, — поздоровался я, стараясь держаться как можно уверенней, не выдавая волнения.
— Андрей Герасимов? — спросил мужчина.
Я кивнул.
— А я по поводу сегодняшнего инцидента, — произнес гость, начиная листать бумаги в руках.
— Какого инцидента? — опередила меня мать с вопросом.
— Так пусть сам и расскажет, — усмехнулся милиционер.
Мать перевела взгляд на меня, а я лишь мог моргать, абсолютно сбитый с толку.
— Безобразничает ваш сын, — за меня ответил гость. — Ведет себя плохо. Вот, с одноклассником подрался.
Он вытащил бумагу, прочитал:
— С Романом Костаревым.
— Он мне не одноклассник!
— Ну какая разница? — пожал плечами милиционер. — Подрался ведь?
Я не нашелся что ответить.
— Андрей? — в голосе матери уже не было тревоги, начала позвякивать ярость. — Это что еще за новости?
— Да он первый начал…
— Первый начал, — передразнив, перебил меня милиционер. — Так всегда все говорят. А звоночек поступил. Вот пришел к вам разбираться.
Теперь стало понятно кто такой этот Костарев. Действительно, зловонная куча, которую лучше бы мне обойти стороной. А теперь столько вони.
Мать заохала — сын преступник. Пришлось долго и обстоятельно объяснять обоим, что в этой потасовке виноват не я. Помог жизненный опыт и долгие вечерние просмотры шоу «Час суда». Я рассказал всю правду, но преподнес это в выгодном для себя свете. Милиционер, слушавший меня, кивнул и лишь многозначительно протянул:
— Однако.
— Так что это была вынужденная самозащита. В противном случае меня бы этот Костарев со своими дружками покалечил бы.
— М-да, парень, — почесал затылок милиционер. — Ты давай, аккуратней. Я объяснительную конечно с твоих слов напишу, но имей ввиду — у Костарева отец партийный работник… В общем, не лезь ты к нему. Вместо того, чтобы ограничится беседой с учителем и директором, он уже моему начальнику позвонил, нужные слова сказал. Мне велено было со всей тщательностью разобраться. Я уже разобрался, общий смысл понял вашего конфликта. Но имей ввиду, вопрос еще не закрыт. Понял?
Я кивнул. От чего же понять? Понятно.
Мать вновь заохала. Пришлось ее успокаивать.
— Вы поймите, он ведь без отца растет, — начала она, но милиционер перебил ее.
— Погиб отец? — хмуро спросил гость.
Мать вздохнула, махнула рукой.
— Можно и так сказать.
— Ладно, я предупредил.
И сурово глянув на меня, ушел.
— Ты что, совсем рехнулся⁈ — нахмурилась мать. — Чего творишь?
— Я же объяснил все…
— Это все твой клуб путешественников! До добра не доведет! Я сказала тебе, чтобы ты завязывал с этой ерундой.
— Не ерунда это! — произнес я, внезапно разозлившись.
Мне стало обидно, что единственное, что есть у меня сейчас, что дает мне опору, не давая сойти с ума в старом-новом мире, назвали ерундой. Это никакая не ерунда.
— Андрей, да ты пойми. Я же как лучше хочу.
Хотелось выругаться, но я сдержался. Понимал ее, я ведь и сам недавно был ее возраста. Она и в самом деле хочет как лучше. Только вот ничего не понимает.
— Все будет нормально, — пробурчал я. — Давай отдыхать, завтра рано вставать.
— Куда? — удивилась мать.
— На работу. Нам обоим. Я ведь теперь работаю.
* * *
Проснулся я первым. Заправил кровать, сделал зарядку. Как же хорошо чувствовать новое тело, молодое, гибкое! Эх, еще бы кофе выпить, но кофе не оказалось. Только чай «Грузинский». Заварить его удалось с трудом — не мог понять, сколько сыпать. Пары больших ложек, какие я привык, не хватило — чай получился бледным. Ладно, и так сойдет.
Пожарил яичницу. Достал из холодильника плавленый сырок «Дружба».
Вскоре встала мать, и мы вдвоем с аппетитом умяли все. Все время, пока ели, мать говорила про работу — к кому следует подойти, о чем сказать, как вести себя, не надсадиться и прочее. Я слушал молча, почти в пол уха. О том, как устраиваться на работу я знал и без нее, а потому наслаждался завтраком.
Потом, помыв посуду, принялся собираться.
Путь до гастронома «Салют» был не прост. Я понятия не имел, где он находится. Но помогли прохожие. Я спросил у нескольких людей путь и вскоре вышел на Третью улицу, где и располагался нужный мне гастроном.
Магазин занимал все первые этажи пятиэтажки. Стеклянные витрины были до блеска отполированы, и сквозь них проглядывались прилавки. Особым разнообразием там и не пахло. Все скромно и серо. Но голых полок видно не было.
Я зашел внутрь.
— Мы еще закрыты, молодой человек, — сказала продавщица, что-то высчитывая на бумажке и отстукивая круглыми костяшками на огромных засаленных счетах.
— Я на работу устраиваться, — сказал я. И добавил: — Я от Софьи Михайловны.
Продавщица подняла на меня взгляд, улыбнулась. Сразу изменилась в лице, став добрее, приветливей.
— Так ты Андрей?
— Да.
— Проходи. Про тебя уже сказали. Давай, вон там подсобка есть, там Петрович. Он все объяснит.
Я двинул по темному коридору. Заглянул в одну дверь, вторую, третью. Но ничего, кроме коробок с луковой шелухой не увидел. И только в самом конце обнаружил небольшой темный закуток, где запах лука резко менялся на крепкий аромат солярки. Заглянул туда, увидел мужичка, худого, небритого, страдающего с похмелья.
Тяжело вздыхая, он пил из стеклянной бутылки кефир.
— Здравствуйте! — бодро сказал я, заходя внутрь.
— Ты кто такой? — спросил мужичок, осмотрев меня мутным взглядом.
Я тоже хотел адресовать ему этот вопрос, но сдержался. Терпеливо представился:
— Я — Андрей. На работу пришел.
— На работу? — нахмурился тот. — На какую еще работу ты пришел, ек-макарек?
— Разнорабочим.
— А как же я? — окончательно растерялся мужичок.
Такой ответ он явно не ожидал услышать.
— Про вас не знаю, — ответил я.
— А кто знает, ек-макарек?
— Наверное, Софья Михайловна.
Я не знал, сколько еще мог продолжаться этот странный наш диалог, если бы не грузная женщина, вошедшая в подсобку.
— Петрович, ты чего человека с работой не знакомишь? Тебе помощника взяли, на полставки.
— Помощника? Вот это другое дело! А я уж, грешным делом, подумал, что меня увольнять собираются, ек-макарек!
— Будешь продолжать с этим делом дружить, — тетка щелкнула себя по горлу, — точно уволим.
— Не имеете права! Что я, растратчик какой-то что ли? Тут есть кого уволить и без меня. ОБХСС сюда пригласить — пусть проверят кто тут и что, вот их и уволить.
— Петрович, ты давай тут
