Жаркая неделя - Никола Марш

Холодная логика и рационализм ничего не значили по отношению к Стар Мерридей.

Стар Мерридей… Даже ее имя звучало интересно, кокетливо и легкомысленно, как бы старательно она ни пыталась справиться с поставленной задачей. И ей это удавалось. Расторопность девушки приятно удивила Кэллама, как и ее навыки работы на компьютере. Стар оказалась компетентной, квалифицированной и не лишенной желания учиться.

Он должен быть счастлив, что сумел так быстро обнаружить подходящего человека. Вместо этого Кэллам проклинал себя, когда его взгляд, наверное, в сотый раз за последние полчаса остановился на ее женственной, изящной фигуре.

Жуя свой сэндвич с копченым лососем, сливочным сыром и салатом, он пытался сосредоточиться на цифрах, которые следовало тщательно изучить и проверить. Однако они неизменно проигрывали потрясающему, чувственному зрелищу – красивая женщина, сосредоточившись, набирает что-то на клавиатуре, а ее тонкие пальцы быстро бегают по клавишам.

– Если ты и дальше будешь так на меня смотреть, я не обещаю, что в докладе не окажется целой кучи опечаток.

Вот самообладание и дало трещину!

Нужно как можно быстрее заверить девушку, что ей показалось, хотя Кэллам испытывал всепоглощающее желание поддаться охватившей его страсти, сбросить со стола документы и дурацкий сэндвич и насладиться взамен красивой женщиной.

– С чего ты взяла, что я смотрел на тебя?

Вызывающе взглянув на босса, Стар тряхнула волосами и медленно, чувственно потянулась.

У него пересохло во рту.

Блузка обтянула красивую грудь девушки, дразня и вызывая непрошеные воспоминания. Он прекрасно помнил каждый сантиметр ее загорелого тела, гладкую нежную кожу, изящные, женственные формы. Он знал, что на внутренней стороне правого бедра у нее есть татуировка – скрипичный ключ…

– Что не так?

Кэллам поспешил вернуться в реальность и несколько раз моргнул, прогоняя эротический туман. Черт побери, так он вообще окажется не способным на осмысленную деятельность. А это только первый день…

– Ты меня отвлекаешь.

Девушка иронично изогнула бровь, а на ее чувственных губах заиграла самодовольная улыбка.

– Сочту это комплиментом.

Кэллам нахмурился и указал на клавиатуру:

– Я имел в виду бесконечные щелчки клавиш.

Он уловил еле слышное бормотание:

– Лжец…

Оттолкнувшись от стола, Кэллам поднялся со стула и направился к двери:

– Думаю, мне нужно немного поплавать.

– А как же работа?

– Ты знаешь, что надо делать.

– Значит, как только я закончу, могу идти отдыхать?

Кэллам кивнул, презирая самого себя за грубый тон, вызванный его неспособностью справиться с внезапно разыгравшимся либидо.

– Спасибо. Ты сегодня хорошо поработала.

– Это было приятно.

Он прикусил язык, чтобы сдержать стон, когда девушка облизнула полную нижнюю губу.

Приятно?

О да, это было приятно!

Кэллам не мог думать ни о чем, кроме этой женщины, пробуждавшей в его голове восхитительные эротические видения…

Он ненавидел все, что не поддавалось управлению. Однажды, всего только один раз, Кэллам позволил событиям вырваться из-под контроля – и вот, пожалуйста! Кэллам пожинал плоды по сей день.

Он рывком распахнул дверь и с удовольствием вдохнул холодный воздух:

– Завтра утром начинаем в восемь.

– Буду на месте.

Ее звонкий, понимающий смешок донесся до Кэллама уже из-за двери.

Стар никогда не была любительницей наказаний.

Когда в жизни что-то не получалось, она сжигала за спиной мосты и шла дальше.

Так она привыкла поступать с тех пор, как впервые сбежала от родителей, переехавших, наверное, в сотый раз в погоне за собственными мечтами, при этом полностью игнорируя интересы своей дочери.

Она так поступила и позже, когда попытка навсегда оставить шоу-бизнес с треском провалилась. Решив отказаться от своего призвания, Стар записалась на курсы делопроизводства и стала работать секретарем, чтобы всего через пару лет вернуться в студию, не в силах противиться зову искусства.

И точно так же она поступила совсем недавно, оборвав все связи с Сержио и решив начать жизнь с чистого листа в Мельбурне.

Так почему же сейчас она так себя наказывает? Прячется в кустах между домом и бассейном, наблюдая за тем, как Кэллам мощными гребками разрезает спокойную поверхность воды, как акула, почуявшая жертву.

Она знала, что нельзя заводить с ним роман. Учитывая, что сейчас Стар сидела в кустах, терпя многочисленные уколы веток и пыльцу, от которой противно щекотало в носу, она не слишком старательно прислушивалась к гласу разума. Напрасно он твердил, что нужно держаться подальше от этого парня после окончания рабочего дня.

Пора выбираться отсюда.

Покачав головой, Стар начала вылезать из кустов задом наперед, но замерла на месте, услышав громкий звук – нечто среднее между фырканьем, рычанием и тяжелым дыханием.

– Черт побери, – пробормотала девушка, не в силах разглядеть что-либо в сгустившихся сумерках.

Проклиная Кэллама и его чертовскую привлекательность, не давшую ей насладиться горячей ванной и заставившую вместо этого торчать в кустах, она снова попыталась выбраться.

Стар невольно подскочила на месте, когда странный звук раздался вновь, на сей раз куда ближе и громче. Бросив быстрый взгляд назад через плечо, она вскрикнула и рванулась вперед через кусты. Два огромных светящихся глаза следили за каждым ее движением. Собака. Огромная!

– Какого черта?!

Выплюнув набившиеся в рот листья, Стар подняла глаза и увидела, что над ней нависает Кэллам. Совсем мокрый, к ее восторгу. Его суровый взгляд мог бы, пожалуй, напугать девушку, если бы обнаженный блестящий торс не завладел ее вниманием.

– Какого черта ты там делаешь?

– Спасибо, что поинтересовался моим самочувствием, – сухо отозвалась девушка, покосившись на кусты и гадая, не лучше ли попытать счастья с таинственным жутким псом, нежели открыть Кэлламу позорную правду.

Уголки его губ невольно изогнулись в усмешке, и он протянул Стар руку:

– С тобой все в порядке?

– Если не считать жестокого и, возможно, смертельного удара по самолюбию, я в норме.

Девушка приняла его руку и не без труда поднялась на ноги.

«Ух, ты! Почти обнаженный, и совсем рядом! Опасно!» – промелькнуло у нее в голове.

Однако, как и неделю назад, она старательно проигнорировала восклицание здравого смысла, оперевшись рукой на мускулистую грудь мужчины, чтобы вновь обрести равновесие.

Стрекот сверчков и пение птиц неожиданно стихли. Сейчас Стар слышала только бешеный стук собственного сердца, бившегося, казалось, прямо в ушах в одном ритме с его сердцем. Время замедлилось, пока она наблюдала за тем, как по его обнаженной груди стекают капли воды, струятся вниз по мышцам пресса вниз, к блаженному забытью…