Духовные корни - Ульф Экман

Через крестную смерть Иисус взял страдания на Себя. Он изменил страдания, придал им смысл, а также освободил от них. Нет такого страдания, которое в Нем оказалось бы бессмысленным, насколько бы жестоким оно ни было. Когда человек передает свои страдания Ему, Он преобразует их и наделяет их новым смыслом. С одной стороны, мы видим в Нем примирение за грех и вину, а с другой – пример того, как изменяет мир принятие страданий в качестве образа жизни. В этой жизни нам доступны как спасение и защита от страданий, так и активное участие в оных. Нам предначертаны как прирост и победа, так и несовершенства и трагедии. И все это – скорбь, или тесноту, или гонение, или голод, или наготу, или опасность, или меч (смерть за Христа) – «все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас» (см. Рим. 8:35–39).

Глава 4

Может ли существование Бога быть доказанным?

Можно ли доказать существование Бога? Умы многих были заняты этим вопросом на протяжении тысячелетий. Возможно ли, да и нужно ли вообще посвящать себя попыткам найти доказательства Его существования? Куда это ведет и приведет ли это людей на путь веры – или же это пустая интеллектуальная игра? Мнения всегда расходились, но после того, как гуманисты[2] без тени стеснения обрушили шквал критики на религию вообще и христианство в частности, дискуссия разгорелась с новой силой. Их нападки могут показаться неожиданными, грубыми и непродуманными. Неожиданными, потому что в последнее время наблюдалась тенденция к росту христианства и пониманию религии. Грубыми и непродуманными, потому что аргументы приправлены обвинениями, обобщениями и острыми полемическими приемами.

Очевидно, мы имеем дело с явной попыткой пробуждения атеизма после нескольких десятилетий спячки. Один из используемых аргументов – с потерей Церковью ее влияния в публичном пространстве образовался идеологический вакуум, который надо заполнить. Этот вакуум гуманисты стремятся заполнить атеизмом.

В последнее время был выпущен ряд книг, написанных воинственно настроенными атеистами. Нет никаких сомнений в том, что потенциальной аудиторией этих книг является широкая общественность. Некоторые книги выполнены в стиле руководства к действию, и в них даны конкретные советы по избавлению от религиозности. Эти книги легкодоступны, обладают отблеском научности и отвечают потребности современного человека быстро находить ответ во все более шумном информационном пространстве.

Об этой потребности необходимо помнить в наше время, когда академическое богословие с презрением смотрит на ораторов-мирян и популистскую риторику. Нам может показаться, что активные действия – это недостойный нас уровень; примерами такого отношения изобилуют и СМИ. Современный человек только и успевает, что проглатывать уже приготовленные аргументы, быстро преподнесенные в аппетитной упаковке. Мы можем придерживаться каких угодно мнений в этом вопросе, но реальность становится все больше и больше именно такой, и в этот конкретный мир мы призваны нести евангелие Иисуса. Не у многих есть время сегодня читать докторские диссертации. Не многие также заинтересованы в глубинных слоях теоретических дискуссий. Людям куда больше требуется всякого рода конкретная помощь в повседневных вопросах: как быстро похудеть, как привести в порядок личные финансы, как оправдать мое неприятие религии?

Книги, освещающие последний вопрос, продаются в больших количествах, например такие, как «Письмо к христианской нации» Сэма Харриса и «Учебник для атеистов» Мишеля Онфрея. В Швеции особый резонанс произвела книга биолога Ричарда Докинза «Бог как иллюзия». Интересно отметить, что международная оценка этой книги заключается в словах: «развлекательная», «забавная», «захватывающая» и т. д. Повсюду этот оксфордский профессор прославляется за педагогичность и удивительную способность завоевать внимание широкой общественности. Способность доносить информацию вне академических стен очевидна.

Как всегда, нас, христиан, застали врасплох. Ведь атеистические дебаты, как уже упоминалось выше, были в течение долгого времени вялотекущими. В последний раз что-то подобное сегодняшней ситуации происходило во дни дебатов о науке и религии, организуемых Хедениусом в 50-е и 60-е годы. После разрушения берлинской стены и коллапса атеистически мотивированной государственной идеологии, контролировавшей советское пространство, атеизм стал восприниматься многими как нечто устарелое, отжившее свой век. В глубине нашего христианского сознания существует представление, что на самом деле никто не может быть атеистом. В крайнем случае, агностиком, но никак не атеистом. Не может же человек наверняка знать, что Бога нет. Тут имеет место коварное смещение акцента в сегодняшней дискуссии. Гуманисты считают, что обязанность представлять доказательства в споре лежит исключительно на верующих. Именно верующие обязаны приводить доказательства Божьего существования – а если они оказываются не в состоянии это сделать, то атеизм, который теперь пропагандируется как вера (а не факт) в несуществование Бога, становится самым естественным и разумным выбором. Другими словами, в атеизм вплетаются классические агностические постулаты, что служит своеобразным призывом для неуверенных агностиков освободиться от веры вообще.

На первый взгляд кажется разумным переложить ответственность за доказательство чего-то на того, кто в это верит. Если я верю в инопланетян, я должен каким-то образом доказать их существование. В нашем же вопросе, как это неоднократно было замечено Генеральным секретарем Шведского евангельского альянса Стефаном Густавссоном, невозможно сравнивать существование Бога с существованием Лохнесского чудовища, Деда Мороза или троллей. Эти мифологические фигуры существуют, по мнению некоторых людей, в этом мире. Бог же трансцендентный, вне времени и пространства – здесь большая разница. Атеисты на это возражают, говоря, что верующие устраняются от проблемы и с выгодой для себя перемещают Бога в другое, недосягаемое измерение, чтобы Его невозможно было рассмотреть или доказать Его существование. К этому мы еще вернемся.

Итак, атеисты наслаждаются регрессией христианства в общественной сфере. Существует огромное желание довести начатое дело до конца: запретить конфессиональные христианские школы, убрать христианские программы с радио и телевидения, а в крайних случаях – поставить вопрос, а могут ли у верующих быть такие же гражданские права, как и у других сограждан. Имеется в виду, что религия – это болезнь, которая передается по наследству от родителей к детям. Поэтому детей якобы необходимо освободить от этого нездорового влияния. Воинственный настрой очевиден, и даже если он не всегда производит адекватное впечатление, нет никаких сомнений в том, что настрой этот отличается новизной и смелостью и что ведется целенаправленная работа по созданию политической опоры для атеистических взглядов в современном обществе.

Христианство же в такой литературе щедро награждается эпитетами «коварное», «нездоровое», «безумное», «суеверное», «иррациональное». Между прочим, христианская установка на приватность религиозной жизни частично сама в этом виновата. В наши дни в независимых церквях существует харизматический тип христианства, которое само загнало себя в угол своим глубоким презрением к организациям, иерархическому порядку, систематически организованному богословию, таинствам и литургии. Чересчур индивидуалистское мышление, чрезмерное акцентирование личного опыта, анти-интеллектуальный настрой и глубокое неприятие какой-либо формы лидерства в итоге производят на свет крайне субъективную форму христианства, которое в конце концов уходит во вседозволенность и релятивизм. Частная сфера расширяется до невероятных размеров, и человек уже ни под каким видом не интересуется публичным пространством. У верующих наблюдается отсутствие как инструментов влияния на этом пространстве, так и навыков поведения в нем. Это – обратная сторона пиетизма[3] и веры пробуждения.

Лично я считаю, что личный опыт необходим, но никак не достаточен. Необходима официальная форма христианства, обладающая соответствующими институтами. Это составная часть и логическое продолжение Воплощения. В то же время, если христианство не укоренится в душе верующего посредством какого-либо рода индивидуальной веры, оно станет поверхностным, мирским и вскоре пойдет по рукам. Вместо того чтобы быть солью и светом, такое христианство превратится в бюро религиозного сервиса, препятствующее искреннему покаянию и подлинной вере. Именно об этом и ведутся споры в шведском христианстве на протяжении последних двадцати пяти лет.