Первые уроки (СИ) - Горбачева Вероника Вячеславовна

И вот тут-то я вдруг поняла, что на самом деле слышу, о чём думает мой мужчина. Мало того: ощутила его беспокойство. Ты же знаешь, мне никогда не давались безмолвные переговоры на расстоянии, это удел магов, а я – обычная женщина… была, до последнего времени. Но именно сейчас я услышала как бы внутри головы встревоженный голос Ника. И даже не сразу поняла, что это – мысленный посыл.

«Э, э, парень, погоди, притормози! Рик! Ричищще! Не здесь! Не сюда!»

И в ответ – недоумение. И одинокий хлопок крыльями, которые наш кидрик всегда отращивает перед переносом. В иное время он предпочитает быть обычным бестолковым лабрадором, но для перемещения перекидывается в исконную форму, в крылатого ящера. Ой, прости, ты это и без меня знаешь… Одним словом, Рик очень удивился. Как? Объект и место, вроде, выбраны, осталось доставить компанию с блеском. Что значит – «Притормози»?

«Всего лишь небольшая корректировка. Следи за мной. Перемещаю фокус…»

Ты не поверишь, но в тот момент я даже почувствовала каким-то образом любопытство дона Теймура и настороженность Маги!

Скажи, а тебе тоже, помимо слов, удаётся читать чужие эмоции? Впрочем, расскажешь об этом позже.

О чём уж там уточнял Николас, я уже не видела. Это сейчас я потихонечку учусь различать образы, а тогда слишком быстро уставала. Но только и минуты не прошло, как меня словно подбросило; в буквальном смысле подтолкнуло под седалище. И сразу повеяло свежим ветром. Не степным, который дул до сих пор, а речным, пожалуй; напоенным влагой и запахами большого города: пропылёнными мостовыми, выпечкой из булочных… Конечно, я тут же раскрыла глаза пошире и чуть не завизжала от восторга. Получилось! У нас получилось!

Мы сидели на полукруглой скамье, на смотровой площадке широкой лестницы, ведущей от набережной прямо к реке, закованной в каменные берега. Ниже, через пролёт, примостилась небольшая пристань, с частоколом пустых шестов для привязывания лодок. Ник с облегчением засмеялся, встал, подал мне руку.

– Добро пожаловать в Старый Город, дорогие мои! И в новый мир! Рик, я твой лучший друг, помни это, когда заскучаешь. А если не успеешь соскучиться – встретимся через три дня, как и договаривались. Хорошо тебе погулять!

Наш кидрик в своём излюбленном облике симурана уже кувыркался в поднебесье. Мага проводил его озабоченным взглядом:

– Надеюсь, у него хватит ума стать невидимым. Слишком привлекательная добыча для любителей диковин.

Словно в ответ на его слова, Рик вспыхнул двойной звездой, отражая свет обоих здешних солнц, и исчез, рассыпавшись искрами.

– Да, мы с ним это обговорили.

Ник кивнул брату и нетерпеливо подхватил меня под руку:

– Пойдём же! Я нарочно выбрал это место: меньше вероятности, что нас заметят. Здесь причал держится на честном слове, никто не швартуется, а потому и лишних глаз нет.

– Так можно было появиться прямо в доме, – резонно заметил дон Теймур.

В эту минуту он напомнил мне какого-нибудь адмирала или генерала, командующего армией. Заложив руки за спину, широко расставив ноги, он жадно всматривался вдаль – и, хочешь верь, хочешь не верь, но я уверена, что в этот момент он видел перед собой не только серебристо-серые волны, ряд пышных особняков на другом берегу, редких прохожих и странного вида повозки, не только небо в розовеющих облаках. Казалось, он обозревал весь новый мир, раскинувшийся у его ног. Вслушивался. Осязал. Втягивал ноздрями. Вот-вот – и попробует откусить.

У меня закружилась голова – от переизбытка чувств, как я сперва подумала. Но Мага, прищёлкнув пальцами, оживил – нет, активировал , я запомнила это слово – подаренный браслет, и мне сразу стало легче. Твой муж втянул в себя воздух… интересно так, вроде и принюхиваясь, и тоже… пробуя, оценивая.

– А магия-то чувствуется!

Вольно или невольно копируя отца, он изучал этот мир жадно и внимательно.

– Не как в Гайе, разумеется, – отозвался Ник. – Но… да, наконец-то. Попади ты сюда раньше – ничего бы не учуял. Мне поначалу вообще казалось, что я в полном вакууме, просто по какой-то причуде судьбы могу дышать. А ныне – каналы из Рая работают, да ещё как! Кидрики будут довольны.

Дон понимающе кивнул:

– А-а, так Рик здесь вроде как с проверкой? Разумно.

– Пойдёмте же, – повторил Ник.

Что-то чужеродное и в то же время неуловимо знакомое угадывалось в парадных фасадах, глядевших на нас многочисленными окнами, в которых отражались облака. Здесь не экономили на земле, здесь дома не жались друг к другу, как в Тардисбурге и Террасе, но окружались небольшими садами или полосками газонов и чисто символическими оградами. Зато прохожие один к одному, как у нас: сновали с безразлично-вежливыми лицами, но вслед нам, чужакам украдкой оборачивались.

Идти оказалось недалеко. Минуты через две я увидела величественный угловой особняк с лукавыми кариатидами, угадала: он! и ахнула от внезапного озарения.

– Удивительно похож, правда, родная?

Ник бережно погладил меня по руке.

– Точь-в-точь дом твоих покойных родителей, в котором мы познакомились. Я так изумился, наткнувшись на него! Правда, тогда он был не в лучшем виде, и кое-что пришлось не только восстановить, но и переделать по памяти. Но, Элли…

Он помолчал.

– Я в то время так тосковал по тебе. Впрочем, всегда. И каждый раз, когда возвращался домой, уже в эти стены, меня посещала дурная надежда, что когда-нибудь, вопреки вселенской логике и здравому смыслу, ты меня встретишь.

А я… молчала, как дурочка, стараясь не заплакать.

Потом, позже, вспоминая эти минуты, я подумала, что умение становиться незаметным у твоего мужа наследственное. Потому что ни словом, ни намёком Мага и дон Теймур не напомнили нам в тот момент о своём существовании. А мы, кажется, просто о них забыли.

Ник принялся трезвонить в колокольчик у закрытой двери, но вдруг спохватился, хлопнул себя по карманам и извлёк ключ. А я-то всё посмеивалась, когда он временами раскладывал барахло из своего дорожного рюкзака, поверял, всё ли в порядке, что-то сортировал… А у него всё было схвачено и учтено! Но вот что я заметила: ключ-то он достал, но как-то подозрительно пригляделся к двери – и нахмурился. Потом побормотал: «Ладно, скоро всё узнаем…»

Повернул ключ, подхватил меня на руки – и перенёс через порог. Как невесту.

За дверью оказался необъятный холл, белоснежно-сверкающий, с парадной лестницей, рвущейся наверх. На ней соляным столбом застыл при виде нас невысокий мужчина в годах, со смоляной шевелюрой, которую красиво оттеняли седые виски, с аристократическим носом, полным собственного достоинства… Ну, конечно, я тотчас его узнала!

Вот честное благородное слово, и он меня узнал! Уставился – а в глазах читалось: наконец-то! Будто он целую вечность ждал именно меня и, хвала богам, дождался. А потом нехотя, с опаской, будто боясь разочароваться, перевёл взгляд на Ника.

Под лестницей ахнули две девицы, застыв в движении, будто замахнувшись на нас метёлочками для пыли.

– Константин, дружище! – заорал мой муж, осторожно ставя меня на ноги. – Когда я уходил, то, кажется, заказывал завтрак?

Ты не поверишь, но этот прекрасный маленький человечек даже не дрогнул! Ни единым мускулом на лице! И отозвался без промедления:

- А так же обед и ужин, сударь. Прикажете накрыть в парадной столовой в честь вашего возвращения?

- Ты гений, дружище! Конечно, в парадной. И зови всех, немедленно. Во-вторых, я жутко по всем соскучился, а во-первых и в главных – я представлю вам мою Элизабет, мою супругу!

– А мы… кажется, знакомы, – с запинкой ответил дворецкий. И низко поклонился. – Рад видеть вас в добром здравии, сударыня. И…

Только сейчас голос его ослаб.

–…живой.

И двинулся вниз не слишком уверенно. Кажется, у него плохо сгибались ноги.

– Дружище! Как же я рад тебя…

Распахнув объятья, мой муж радостно двинулся ему навстречу. Но так и застыл. А я, не сдержавшись, охнула, только сейчас заметив кровоподтёк, украсивший скулу верного слуги.