Личное дело сыщика - Николай Леонов

– Вам кого? – спросил женский голос.

– Клавдия дома?

Несколько секунд стояла тишина, затем ему все же открыли. На пороге стояла толстая коротконогая женщина с синюшными кругами под глазами.

Халатик, сшитый из ткани в синенький цветочек, скрывал большую часть тела женщины, на голове бигуди.

– Клавы нет, – тихо сообщила она.

– Когда можно с ней поговорить? – вежливо осведомился сыщик, стараясь выглядеть лицом весьма заинтересованным.

Хозяйка квартиры, обнаружив на физиономии Гурова страстное желание увидеть Клаву, поинтересовалась:

– Зачем она вам?

– Я хотел бы поговорить с ней о Лизе из соседнего подъезда.

Неожиданно женщина пригласила его войти.

Квартира не произвела впечатление зажиточного склепа, как можно было ожидать.

Люди с достатком ниже среднего коротали свой век в посредственном жилище. Старенькие дорожки на стареньком линолеуме. Древняя вешалочка. Из коридора можно было разглядеть огромный «Sony», размахнувшийся своими 29 дюймами на полкомнаты.

– Дверь у вас хорошая, – отметил Гуров. – Телевизор тоже, – больше хвалить было нечего.

– Дочь купила, – опять же тихо произнесла женщина. – Я очень волнуюсь. Ее нет уже две недели.

– Неужели? А меня вот попросили найти одну молодую особу по имени Анна. Слышали что-нибудь о девушке с таким именем?

– Нет. Я только Лизу знала. Взяла она мою девочку да и заманила. – Неожиданно женщина начала плакать. – Я уже две недели из дома не выхожу. С работы отпросилась, отпуск за свой счет взяла. Сижу, жду.

– Успокойтесь. – Гуров прошел с ней на кухню.

– Уже две недели. Ушла, и нет. А вы кто?

– Я сыщик. Ищу девушку.

– Не нашли?

– Пока нет. Так что же они вместе с Лизой делали?

Женщина дернулась.

– Лиза умерла. Вы, наверное, не знаете.

– Знаю. Меня зовут Лев Иванович.

– Вероника Сергеевна, – представилась хозяйка и предложила чаю. – Не отказывайтесь, я только что заварила.

Полковник одобрительно кивнул.

– Почему вы не обратились в милицию?

– Обратилась. – Она лила ему заварку до тех пор, пока он жестом не остановил ее. – Они наобещали мне заняться, но пока ничего, совсем ничего.

Гуров не стал больше ходить вокруг да около и перешел к лобовым вопросам:

– Вы не замужем?

– В разводе. Уже пятнадцать лет.

– Одна дочка?

– Да. Кроме нее, у меня больше никого нет.

– Чем зарабатывала на жизнь Клавдия?

– Да бестолковая она у меня еще. Я ей говорю: «Учись иди», а она мне: «Не зарабатывают сейчас шибко умные». Вот подрядилась с Лизой на сцене танцевать. Красотой-то бог не обидел, а вот ума своего нажить не успела.

– Погодите хоронить. – Гуров отпил душистого чайку с лимоном. – Где она танцевала, у кого?

– Виктор Маревский. Может, слышали?

Полковник начал уже думать о том, что лучше бы он не слышал.

– Вы не переживайте. Милиция обязательно разберется.

– Где ж они? Две недели прошло, и ничего.

– А вы сами что-нибудь предпринимали?

– Что я могу? Сходила к ним на фирму. Но мне сказали, что ничего не знают. На работе не появлялась и автоматически через три дня уволена.

– Угу, – согласился Гуров, будто и сам уже побывал на фирме. – А где это?

– Кутузовский проспект, 104. Там какая-то студия звукозаписи. Прямо на первом этаже, только вход со двора.

– Знаете, Вероника Сергеевна, я буду держать вас в курсе событий.

– Была бы рада, значит, вы частный сыщик?

– Да.

– И думаете, вам удастся найти их?

– Да, – вот тут Гуров соврал. Сам-то он уже надеялся найти лишь тела.

Попрощавшись, полковник спустился к не успевшему измучиться от безделья усачу.

Сказав адрес, Гуров попытался расслабиться. Впереди его ждал весьма неприятный разговор в студии звукозаписи.

На данный момент в его багаже было всего несколько фактов. Причем большинство имело знак "-", а не "+". Убийства, исчезновения, употребление наркотиков никак не уменьшают количества проблем, а совсем наоборот. И все же Гуров считал, что ему пока везет. У него есть перспектива, он выжимает из людей информацию и движется вперед. Пока все сходится на Маревском. Две девочки – Анна и Клавдия, – потанцевав на сцене у него за спиной, куда-то исчезли, а Лизу убили. Не стоит забывать и о смерти Игнатьева-Сероземова. За что ему пустили пулю в затылок? Тоже вопрос.

Выбравшись на Кутузовский проспект, водитель прибавил. Быстрая езда продолжалась недолго: впереди наросла серьезная пробка. Не желая ждать, когда закончится разбирательство между владельцем «БМВ» и «девяносто девятой», Гуров вышел из машины и пошел по стороне, на которой стояли дома с четными номерами. Гуров в который раз за день закурил, поймав себя на мысли о том, что «злоупотребляет», как сказал бы Крячко. «Зато помогает размышлять», – оправдывался он перед собой.

Миновав табличку с номером «90», полковник остановился и, развернувшись на сто восемьдесят, пошел к машине.

– Что случилось? – поинтересовался водитель.

Отношения между Гуровым и Анатолием Ивановичем сразу как-то не заладились. Катая супругу Вербицкого, мужик отвык накручивать сотни километров в день и теперь злился, что должен втягиваться в жесткий ритм, с которым, по твердому убеждению Гурова, был знаком. Иначе его просто не взяли бы на эту работу. Права профессионала наверняка, впрочем, полковник не спрашивал. Ему достаточно было видеть, как Анатолий Иванович справляется с неповоротливой «Волгой».

– Буду делать ход конем, – сообщил Гуров, падая на сиденье и вытаскивая сотовый телефон. – Едем к «Белой пене». Если вы помните, это пивной бар.

– Боюсь, это невозможно.

Полковник огляделся по сторонам. Спереди и сзади машины.

– Решайте проблему всеми доступными вам средствами, – невозмутимо попросил Гуров, набирая номер телефона, стоящего у него в кабинете.

Как и ожидалось, трубку поднял Крячко.

– Добрый день, Гуров. Как там дела, из рук не вываливаются?

– Добрый день, Лев Иванович. Пока управляемся.

– У тебя там нет под рукой дела об убийстве около «Белой пены»?

– Вообще-то его передали в тамошний райотдел.

– Никаких бумаг у тебя не осталось? Меня интересует проститутка, которую я выцепил прямо с угла. Установили, кто такая?

Крячко с шумом выдохнул.

– Подожди, Лев Иванович, прямо вот так сразу ничего не выйдет. Мне надо минут десять, и я все узнаю. Куда перезвонить?

– На сотовый. Давай ищи. Жду звонка.

Тем временем Анатолий, надвинув на лоб фирменную бейсболку хоккейного клуба «Нью-Йорк Рейнджерс» и тем самым спрятав глаза от коллег-водителей, пытался отвоевать себе пространство, для того чтобы вывернуть на встречную полосу. Они оказались зажатыми между «Москвичом-2141» и поблескивающей на солнце изумрудной «Дэу». Анатолий предупредительно загудел и моргнул фарами, но стоящая впереди иностранка не двинулась с места ни на сантиметр, что с ее стороны выглядело невежливо. Ему и надо-то было всего высвободить впереди себя метр, но сделать это оказалось не просто. Оглянувшись, Анатолий Иванович увидел в «Москвиче» крепкого мужика пенсионного возраста и, перехватив его взгляд, показал, чтобы тот сдал немного назад.

В ответ пенсионер отрицательно покачал головой.

– Ничего не выйдет, – пожаловался Анатолий Иванович.

Гуров плотно сжал губы, так, что они вытянулись в тонкую линию.

– Кто там за рулем иномарки?

– Пацан какой-то.

– Толкни его в зад, только потихоньку.

– Мне бы этого не хотелось, – честно признался водитель, устраиваясь поудобнее в кресле и очень-очень медленно нажимая на акселератор. На удивление, дело сдвинулось с мертвой точки, но на этом все и закончилось. «Дэу» уперлась рогами и копытами, словно заартачившаяся корова. Одновременно с этим водитель иномарки обернулся и через кресло что-то кричал.

– Так, теперь назад, – распорядился Гуров, входя во вкус. «Москвич» уступил не более десяти сантиметров, но и этого, по мнению Анатолия Ивановича, было достаточно. На крики пенсионера внимания они старались не обращать.

Крячко позвонил, когда они уже вырвались из пробки и на всех парах ехали к бару. Гуров в любом случае направился бы к «Белой пене» независимо от того, найдет ли его зам что-нибудь об этой проститутке или нет, и рано или поздно они бы на нее вышли. Протоколы опросов свидетелей, а малолетняя проститутка, как ни крути, была свидетелем по делу об убийстве, в никуда не исчезают, это не школьные сочинения.

Гурову жаль было тратить время впустую. Родители Анны и так слишком долго молчали. Лев Иванович обрадовался: голос Крячко был полон оптимизма. Теперь он найдет ее, и между ними состоится разговор о том, что такое хорошо и что такое плохо. Вера Валерьевна Лентова, пятнадцати лет от роду, наврала, значит, сказав, что шестнадцать, прибавила годок, проживала в непосредственной близости от бара, чего, впрочем, и не скрывала.

Поднявшись на лифте на пятый этаж, Гуров нашел дверь с номером 18 и позвонил. Дверь открылась не скоро.