Тайны Сент-Ривера - Ольга Бэйс

– Звучит как формулировка нового закона. Я бы назвала его так: Закон о неизбежности раскрытия преступлений путем использования фантазий Мэриэл Адамс и интеллекта полицейского комиссара Эрика Катлера – не сдержавшись, я откровенно рассмеялась.

– Красиво, черт возьми, получилось! – Подхватил Катлер. – Но сначала мы выпьем по чашечке кофе, чтобы привести в рабочее состояние комиссара вместе с его мозгами, поскольку упомянутый комиссар почти не спит вторые сутки.

– Святое дело, – согласилась я.

Какое-то время мы действительно молча пили кофе. Впрочем, это было совсем недолго.

Наконец, комиссар заговорил:

– Вы сказали, что готовы предложить свою версию, а я бы очень хотел ее выслушать, поскольку и у меня есть соображения. Что-то мне подсказывает, что наши версии вряд ли будут противоречить друг другу.

– Но сначала я хотела бы задать вам один вопрос: мы знаем, что запечатанную в этом пресловутом втором конверте часть завещания видел только Яков Шефнер, так?

– Да, именно так.

– Есть вероятность того, что этот текст видел еще кто-нибудь?

– Вероятность есть всегда, другое дело, насколько она велика.

– Ну и насколько?

– Думаю, что незначительно. Шефнер не станет никому показывать документ, если это не положено по закону. Эта особенность характера фактически его кормит. Да и зачем? Теоретически ему могут предложить взятку, но для того, чтобы заплатить за эту информацию достаточно серьезные деньги, нужно иметь о ней представление. Но если уже есть это представление, то зачем платить? Так что, скорее всего, кроме Якова Шефнера, никто содержание этой части завещания не знает.

– Он сам и печатал этот документ?

– Конечно. Так положено по закону в подобных случаях.

– Я знаю, как положено, но меня интересует, как это было на самом деле. Я знаю случаи, когда этим правилом пренебрегают.

– Вы, коллега сегодня что-то не похожи на себя. Неужели вы верите, что Джудит допустила бы подобное нарушение? Ведь она наверняка жестко все проконтролировала.

– Да, вы правы. Просто хотелось отсечь все случайности. А теперь давайте сведем воедино все, что мы знаем. Итак, с достаточно большой долей вероятности мы можем предположить, что покушение на Джима Стонера совершил человек, который знал о существовании акций и считал, что сможет до них добраться после того, как уберет со своего пути старика. Вы согласны со мной?

– Ну, если речь идет о вероятности, то мне нечего возразить.

– Таким образом, – продолжила я свои рассуждения, – мы получаем некое противоречие: С одной стороны, Ронен Критц получил бы акции в случае смерти Стонера, но он не знал о завещании своей матери, кроме того, он вряд ли бы совершил убийство, да еще таким способом, впрочем, это мое мнение, а не факт. С другой стороны, Яков Шефнер знал об этой части завещания, но смерть старика ему ничего не давала, скорее даже наоборот, ведь за управление акциями он получает свой процент только, пока жив Джим Стонер. Мы и так заходим в тупик, а тут еще происходит второе покушение.

– Да, уж… – вздохнул комиссар.

– Хочу обратить ваше внимание еще на один нюанс. Создается впечатление, что первое преступление было продумано хуже. Почтовый фургон не удалось как следует разогнать, Стонер успел заметить машину и отскочить. Похоже, убийца действовал на удачу. Ему казалось, что он мало, чем рискует. Второе преступление явно было спланировано лучше, тщательней. Убийца назначает жертве свидание в ресторане, который расположен у самого шоссе, на окраине города рядом с национальным парком. Туда можно доехать на автобусе, или на такси. Он знает, что у Этти нет машины. Он договаривается с ней встретиться прямо в ресторане. Подозрительная подробность, но по какой-то причине, Этти не обращает на нее внимания, ну и вряд ли она опасалась за свою жизнь. Да и с чего бы? Он выясняет расписание автобусов и звонит женщине в ресторан, чтобы отменить свидание, в такое время, когда она не сможет сесть на автобус сразу, как только выйдет из ресторана. Он знает, что она либо будет ждать на остановке, либо вызовет такси. Кроме того, я думаю, что убийца уже знает тот факт, что некий таксист в это время ужинает и ставит свою машину возле дома, а, значит, нет необходимости угонять случайную машину. Вот так все и получается. Врачи считают, что, если к Этти Саротти вернется сознание, это будет чудом, особенно, если вернется память, амнезия – это самое легкое последствие тех травм, которые она получила.

– Вы считаете, что пригласил Этти в ресторан хорошо знакомый ей человек?

– Ну, посудите сами, разве женщина согласилась бы сама добираться за город на автобусе для свидания с незнакомым человеком?

– Я не понимаю, как она согласилась на таких условиях встретиться и со знакомым, – в голосе комиссара опять появились ворчливые нотки.

– Не знаю, как этот таинственный кавалер объяснял Этти необходимость подобной встречи, но, думаю, что ее все это тоже устраивало.

– Почему вы так думаете?

– Милена мне рассказала, что Этти по какой-то причине скрывала своего поклонника. Если она права, то встреча, подготовленная таким образом, могла ее устроить.

– Может, он женат?

– Милена говорит, что это исключено, и я с ней согласна.

– Мне остается поверить в очередной раз вашей интуиции. Но что тогда?

– Есть разные варианты, но давайте все же сначала разберемся с фактами.

– Согласен.

– Итак, будем считать, что мы знаем: есть некий человек, который заманил Этти Саротти в ловушку и пытался убить, и это, между прочим, ему почти удалось. Теперь нужно выяснить, зачем он мог это сделать, и почему это ему удалось?

– То есть, мотив и возможности?

– Вот именно! Начнем с мотива, этот человек не наследник Этти, у нее одна наследница, которая имеет алиби, да и маловероятно ее участие в подобном преступлении. Единственным вероятным мотивом для убийства мне видится желание некого субъекта избавиться от опасного для него свидетеля.

– Вы предполагаете, – тут же включился в мои рассуждения комиссар, – что Этти располагала информацией, опасной, для этого, как вы выразились, субъекта?

– Или он так считал, по какой-то причине, – осторожно согласилась я

– И что же это могла быть за информация? Я вижу, что у вас есть версия.

– Вот тут мы должны вспомнить о первом покушении. Мы знаем, что от смерти Стонера выигрывали два его наследника: сын его покойной жены Ронен Критц и его племянница Этти Саротти. Мы считаем, что эти наследники к покушению не причастны, поскольку, во-первых, не знали о своем предполагаемом наследстве, во-вторых, у каждого из них есть алиби, подтвержденное весьма солидным количеством свидетелей. Идем дальше. Тогда, быть может, наш господин икс знал об этом наследстве и имел возможность до него добраться?

– Ну, человека, который точно знал все об этом наследстве, мы знаем, однако, как он мог бы до него добраться?

– Став, например, мужем симпатичной вдовы.

– А что? Он – вдовец. Вполне мог бы претендовать на такую роль. – подхватил мою мысль Катлер.

– Правда, Этти не слишком откликалась на его ухаживания, как мы знаем из слов ее дочери.

– Интересно, почему… – Эрик Катлер, похоже, вполне искренне удивился.

– Господи, комиссар! Это-то как раз вполне можно понять, ведь он ей в отцы годится! – воскликнула я.

– Ну, пожалуй, – комиссар смутился, – однако представить себе, как он угоняет почтовый фургон…

– А почему мы считаем с самого начала, что преступление совершает и замышляет один и тот же человек?

– Вы думаете о сообщнике?

– Или наемнике?

– Интересный подход, который в какой-то мере объясняет некоторые моменты.

– Ну, так что вы думаете о моей версии?

– Логика в ваших рассуждения присутствует, но что с доказательствами? Мы же не можем обвинить человека в преступлении, только потому, что он обладал по долгу службы нужной информацией и имел статус вдовца, а ведь если выделить из ваших рассуждений чистые факты, то больше ничего нет.

– Да, это верно, но я вот о чем подумала, если мы не заблуждаемся, то факт возвращения к жизни Этти Саротти не может не спровоцировать преступника на новое преступление.

– Поэтому мы и приняли все возможные меры для обеспечения безопасности Этти в больнице. – заметил комиссар.

– Вы уверены, что ваши меры гарантируют стопроцентную безопасность?

– Ничего стопроцентного не существует в природе, – философски заметил Катлер и задумался. Затем продолжил, – человек с оружием в комнату, где находится пострадавшая, не проникнет, а вот человек со шприцем? Мы, конечно, договорились с администрацией центра Бермана, что они будут использовать для ухода за нашей подопечной постоянный состав врачей, сестер и сиделок. Но кто может поручиться, что никого из этих людей нельзя купить? Я уже не говорю о существовании всяких других причин, которые могут заставить кого-то из медперсонала действовать в интересах преступника.