Врата небес - Антон Карелин

— Над городом, кроме Небесного Щита и многого другого, о чем тебе сейчас совершенно не время знать, висит и магический Глаз, который различает всякое заклятие, творимое в его пределах, от самого простенького до архисложного, и на свете слишком мало вещей, которые могли укрыть от всепроникающего взгляда колдовство одной из твоих магических побрякушек, Нож. Для меня не трудно было выбрать из короткого списка мощный, но вполне возможный для тебя Шлем… Запомни этот урок, убийца, хорошенько запомни его, чтобы никогда не повторять в будущем своих ошибок… О чем ты думаешь, Нож?!

— Вы прекрасны, — сглотнув, ответил он, не опуская взгляда, инстинктивно находя единственные верные в этот поистине страшный момент слова. — Я думаю, как вы прекрасны, ваше высочество!..

— Если это комплимент, — надменно сказала принцесса, — то запоздалый.

Она развернулась, точным движением хлестнув длинными прядями черных волос по его лицу, и направилась к своему креслу, кратким жестом снимая покров тишины.

Телохранители стояли безмятежно; Лагер и Большой открыто улыбались до ушей. Принцесса кивнула им с мыслью о том, что скоро придет время действовать и для них. Время Королевской Охоты.

…А пока нужно было заняться приказами.

— Драконы! — велела она, усаживаясь в кресле поудобнее. — Прочь, отдыхать и готовиться. Как только завершится первая половина праздника, мы начнем Охоту.

— Кто жертва? — согласно правилу, спросил Лагер, заранее знающий ответ.

— Даниэль Ферэлли, — сухо ответила она. — Теперь идите!

Телохранители, поклонившись, оставили ее.

— Подойди и сядь, — велела Катарина, указывая Ножу на перевернутый стул, один из двенадцати стоящих в этом покое; пятна засохшей крови на стенах и полу странно гармонировали с узорами красного дерева, из которого он был сделан.

Убийца послушно подошел, поднял стул и сел. Он внимательно смотрел на Катарину, ожидая ее жестов, слов, наказания и приказов.

— Я устала, — внезапно пожаловалась она, тонкой ручкой касаясь своего лба. — Я так устала, если бы ты знал!..

Лицо ее украсила очень нежная, грустная и одновременно исполненная надежды улыбка.

— Я так долго ждала, пока появится человек, которому я смогу полностью доверять… И вот ты появился — тот, кто достоин, мой единственный, совершенно идеальный Нож. Ты любишь меня?..

— Я начинаю вас любить, моя принцесса, — еще более хрипло, чем обычно, отозвался убийца, вздыхая и прижимая руку к сердцу, рядом с которым бился обычно неощутимый человеческими чувствами Камень.

— Это с одной стороны хорошо, — тихонько ответила принцесса, подпирая голову рукой и не убирая свесившейся со лба длинной пряди черных волос. — Если бы ты, мужчина, был чист и не так окровавлен, я бы разрешила тебе обнять меня, но раз так, — она тихонько вздохнула, — в другой раз… Ты готов отвечать на мои вопросы, Нож?

— Готов, ваше высочество.

— Тогда отвечай.

— На какие?

— Как будто ты сам не знаешь.

— Хорошо, ваше высочество.

Когда он рассказал, кто и как выдал ему пароль внутреннего телепорта, инфанта гневно нахмурилась.

— Какая глупость! — яростно воскликнула она. — Попасться на такую глупость!.. Ох, как я накажу его, как накажу!.. — но вслед за гневом на лице ее отразилось восхищение, когда она взглянула в глаза Ножа. — Но как хитер, ах, дьявол, как хитер!.. — Она довольно, очень славно и очаровательно улыбнулась. — С каким удовольствием я воспользуюсь этой оказией, как я ею воспользуюсь!.. Отныне и навсегда знать пароль внутреннего телепорта!.. Но продолжай, мой Нож, продолжай, — в голосе инфанты слышалось нескрываемое торжество.

Когда он назвал своего покровителя и хозяина и объяснил, для чего тому нужна была принцесса, Катарина лишь состроила рожицу удивленного презрения.

— Каков дурак, — скучающе заметила она. — А просто прийти и попросить меня переспать с ним он не мог? Или важнее, чем мое внимание, для него Корона Империи?.. Ладно, можешь не отвечать, это ясно и без слов. Только скажи: почему ты считаешь меня достаточно глупой для веры в то, что у захудалого северного князька хватило крутости нанять тебя? Заплатить тебе столько, чтобы ты согласился на это дело?..

Она внимательно заглянула в его непроницаемые темные глаза и вздохнула:

— Нет, Ножик, ты опять мне лжешь. А я приказываю тебе, отныне и навсегда, как любил выражаться мой высокопарный учитель, не лгать мне. Вообще. Даже в мелочи. Давай отвечай, почему ты решил поступить к нему на службу, выполнить его сложное задание и отдать меня прямо ему? Что заставило тебя принять это решение?

Нож ответил. Когда он сделал это, принцесса недоверчиво посмотрела на него, а затем засмеялась и веселилась даже несколько дольше, чем того хотела.

— Ну-у-у… — сказала она наконец, утирая слезы смеха, — вот ты и развеселил меня. Скрасил дни, полные скуки и простых, односторонних решений, ведущих по одному и тому же пути… Правда, твой ответ так же обычен для всех, с кем я когда-либо говорила на эту тему. Черт, он даже не нравится мне.

Бледный убийца опустил голову и молчал.

— Ладно, — решила милостивая принцесса, протянув руку и ласково погладив темные волосы Ножа. — С твоим прошлым понятно. В свободное время напишешь мне подробную, полную и абсолютно честную историю своей жизни, чтобы я могла ее прочесть. А пока поговорим о делах неотложных… Что там, ты сказал, затевает мой брат?

Нож, который ничего не сказал, теперь быстро и толково раскрыл планы Краэнна дель Грасси, касающиеся следующей главы занимательной дворцовой Игры.

— Хм, — выслушав, сказала Катарина, по лицу которой ничего нельзя было определить, — интересно. Хороший ход… В том смысле, что диковинно глупый, а оттого совершенно неожиданный. Я даже не думала, что Краэнн способен на такое. Хотя это обещает быть занимательным.

Она еще несколько секунд помолчала, в последний раз решая, что и как предстоит сделать, а затем слегка наклонилась к своему замершему, молчаливому и послушному орудию убийств и впечатала в него повелительные слова приказа:

— Даниэль скорее всего именно сейчас подходит к своему дому. Гленран — это ясно — направился к нему еще раньше. Возьми Шлем, немедленно отправляйся туда и сделай так, чтобы Даниэль подумал, будто его больную мать убил телохранитель Краэнна. Затем уходи оттуда и встреться со своим полуросликом-палачом. Он должен сегодня же предоставить Краэнну неоспоримые доказательства вины его несравненного и незапятнанного Гленрана и помочь решить уничтожить его. Скорее всего именно твоему полурослику он его и отдаст, а значит, мы сможем его перехватить.

Она кивнула собственным мыслям и продолжила:

— Когда убедишься, что мой брат клюнул, возвращайся сюда, во Дворец. Меня не ищи, я буду занята, обо всем доложишь вечером, перед тем как начнется праздник. Мадам Венри, моя распорядительница, встретит тебя у самых дверей и проводит в тайные комнаты, где ты отныне будешь жить. Перед ней появись, как можешь появляться перед моей шестеркой, но помни: никто, кроме них, самых приближенных, не должен знать, что отныне у меня есть невидимый и неслышимый Нож.

Она не очень весело усмехнулась и добавила с искренней откровенностью:

— Представляешь, мои телохранители даже и не знали, что есть такая форма Посвящения: «Высший Контроль», а Венри так вообще не подозревает и в ближайшее время не узнает, кто ты такой…

Нож встал, низко поклонился принцессе, аккуратно надел диадему на испачканное засохшей кровью лицо и, прошептав краткое слово-команду, исчез в синей вспышке телепорта.

Катарина встала с кресла, потянулась, глубоко вздохнула и закрыла глаза.

Кто знает, о чем она думала в этот момент?.. Но секунду спустя, когда взгляд инфанты стал виден вновь, направленность ее мыслей уже можно было определить.

Наследная принцесса Империи Дэртара, прекрасная Высокая эльфийка Катарина дель Грасси, в свои сорок девять лет юная, еще только выходящая из детства, словно шестнадцатилетняя девушка-человек, но искушенная в интригах политики и искусстве предвидения гораздо более своего младшего брата, знала, что уже очень скоро грядут перемены, которые неожиданно и серьезно потрясут этот мир, — застоявшийся, подобно старому озеру, зацветшему, покрытому рясой тупости, заполненному квакающими лягушками самомнения и самолюбия, испещренному цветами-пятнами непозволительного спокойствия; она знала, что скоро Совет примет последние необходимые решения, — и практически всесильный Диктатор Империи вынужден будет сложить с себя полномочия… И предвидела, что после отречения Гиллара вспыхнет жестокая борьба.

Конечно, она так же прекрасно знала: не пройдет и месяца, как эта борьба перерастет статус экономической или закулисной, превращаясь в раскол, которому суждено потрясти всю Империю…