Исцеление Вечностью - Санин Евгений

            Альбин мгновенно оделся и выскочил из своей каюты.

            Клодий встретил его, полулежа на застланном мягкими подушками ложе, и вместо того, чтобы, по обыкновению, пригласить тоже прилечь, показал пальцем на свиток в руках стоявшего около канделябра Грифона:

            - Что это?

            Альбин вместо ответа неопределенно пожал плечами.

            Тогда Клодий театральным жестом взял со столика пустой тубус, громко по слогам, прочитал:

            - «Гомер. Илиада.»

            И приказал Грифону:

            - Читай!

            Тот поклонился и, даже не заглядывая в свиток, начал:

            - «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога…»

            - Довольно! – Клодий нетерпеливым жестом остановил Грифона и вопросительно посмотрел на Альбина: - И это, по-твоему, Гомер?

            - Нет… - чуть слышно ответил тот.

            - Я и сам слышу, что нет! – усмехнулся Клодий. - И поэтому спрашиваю у тебя: что это?

            Альбин не ответил.

            - Может, это ты, Грифон, что перепутал? – Клодий с притворной строгостью взглянул на раба.

            - Как можно, господин! – испуганно ответил тот. – Мне достаточно один раз прочитать книгу и, какой бы она ни была сложной или большой, в точности запомнить ее навсегда! На Востоке, откуда я родом, многие обладают таким даром!

            - Знаю! – оборвал раба Клодий и уже без улыбки, сухо спросил Альбина: - И потому в третий и последний раз спрашиваю у тебя: ЧТО ЭТО? А впрочем, постой! Я и сам все понял! Это то самое, что искали в порту таможенники и преторианцы?

            - Да, - опуская голову, вынужден был признать Альбин.

            Клодий во все глаза уставился на него:

            - И ты хотел провезти их в моем багаже?!

            - В нашем багаже! – вскидывая голову, поправил Альбин. – И если бы не благоприятная случайность, которая не позволила им обнаружить их, я бы признал, что эти свитки принадлежат мне! И под любой пыткой засвидетельствовал, что ты ровным счетом ничего не знал!

            - Допустим! - слегка смягчился Клодий. – В твоей честности, порядочности вообще и преданности по отношению лично ко мне я не сомневался никогда. Но скажи мне тогда – что это хоть за книги, из-за которых ты так рисковал? Мало того, что моим благорасположением, но и своей жизнью! Что - какое-нибудь полузапрещенное новое мистическое учение, наподобие Сараписа или Изиды? А?

            Альбин отрицательно покачал головой.

            - Тогда что-то из секретных архивов императора? Что – тоже нет?

            - Нет. Это – Священные книги христиан.

            - Христиа-ан?! – изумленно протянул ожидавший услышать все, что угодно, только не это, Клодий. – О, боги! Я отказываюсь верить своим ушам! Ты что – христианин?!

            - Да, я христианин, - глядя прямо в глаза Клодию, сказал Альбин.

            Клодий отшатнулся, как от удара.

            - И ты так спокойно говоришь это мне?! Да как ты мог предать наших богов и обратиться к Богу рабов и черни?

            - Почему только их? – возразил Альбин. - В числе христиан теперь немало самых влиятельных уважаемых в Риме людей. Всадники, богатые матроны, сенаторы…

            Альбин хотел добавить, что христианка - даже дочь самого императора, но вовремя прикусил язык. Ведь это была не его тайна…

            Но Клодию в этот момент было бы даже не до Дросиды.

            - Да что мне дело до других? – возмутился он. - Меня интересуешь сейчас только ты, ближайший ко мне человек, и… эти свитки. Мы что, так и будем возить их, подвергая свои жизни угрозе?

            - Не знаю, но я должен довезти их до места целыми и невредимыми! – спокойно сказал Альбин.

            - Он должен! Под моим начальством, на моем корабле, в моих сундуках! – возмущенно воскликнул Клодий и испытующе посмотрел на Альбина: - А если я прикажу их сжечь или выбросить в море – ты что, станешь препятствовать мне?

            - Да! – не думая ни мгновения, ответил тот.

            - И не остановишься даже перед тем, чтобы… убить меня?

            - Да, - упрямо повторил Альбин.

            Он ожидал вспышки гнева, угрозы высадить его с трапа прямо посреди моря вместе с этими свитками, в лучшем случае – увольнения и обещания выгнать его в ближайшем порту.

            Но Клодий неожиданно сказал:

            - Надо же… Видать, эти книги, и правда, для тебя дороже жизни. Тогда тем более я должен знать, что в них. К тому же, недостойно уважающему себя римлянину делать какие-либо выводы и тем более принимать решения, не выяснив сути дела. Ступай! И можешь быть спокоен. До этого я не сделаю им никакого зла, клянусь Юпитером! - кивком отпустил он Альбина.

            Но тот не тронулся с места, прекрасно памятуя, что его начальник особо не верит ни в каких богов.

            - Ну ладно, - тоже хорошо зная своего помощника, согласился Клодий. – Даю слово!

            Это было совсем другое дело! Слово Клодия по твердости напоминало алмаз. И было даже еще крепче. Этот самый крепкий драгоценный камень можно было разбить. А вот чтобы Клодий хоть раз не сдержал своего слова, такого на памяти Альбина не было ни разу.

            - Даю слово, - повторил Клодий, что если не найду в этих книгах ничего противоправного, то молча верну их тебе. Но если нет, прости, Альбин, закон – есть закон! Эти книги ищут по приказу самого императора. И я буду вынужден сдать их властям в ближайшем порту.

            - Уж лучше сдай тогда там меня, а их доставь по назначению! - через силу усмехнулся Альбин.

            - Да ты хоть понимаешь, что говоришь и о чем просишь меня?

            - Конечно, я серьезен как никогда!

            - Я тоже, - сухо сказал Клодий.

            И Альбин понял, что единственная возможность спасти книги – о себе он уже и не думал – это обратить Клодия в христианскую веру или хотя бы убедить его отказаться от своего намерения.

            - Ну что ж, спасибо и на этом! - благодарно поклонился он и вышел из каюты.

            А Клодий, проводив его долгим, задумчивым взглядом, поудобней устроился на ложе и приказал Грифону:

            - Читай!..

3

            Около домика в глубине церковного двора снова было пустынно.

            Все здесь было, как и пару часов назад. Только скамейка под окном стала ярко-зеленой и остро пахла свежей краской. На ее спинке белел большой лист бумаги с крупной печатной надписью:

            «Осторожно, окрашено!»

            Чуть ниже, очевидно, отцом Игорем, было приписано:

            «Поздно…»

            Александр невольно улыбнулся и посмотрел по сторонам: чего-то ему уже явно здесь не хватало. Тут на глаза ему попалась брошенная лейка, и он понял, что не чего-то, а кого-то: Алеши!

            «Да, после того, что здесь случилось, его, наверное, не скоро увидишь!» - огорченно покачал он головой и вошел в домик.

            На двери редакции теперь уже висела табличка, напечатанная тем же шрифтом, что и на скамейке:

            «Не входить! Верстается номер!»

            «Вот-те раз! – удивленно подумал Александр. – И чего же они, интересно, без меня там верстают? Тем более что отец Игорь запретил даже макетировать без него!»

            Он взялся за ручку двери и, внутренне собравшись, решительно открыл ее.

            Открыл и в удивлении замер.

            На двух составленных столах стояло два компьютера.

            Перед одним – ноги на стуле - сидел смуглый черноволосый парень в наушниках, который быстро-быстро дергая головой, что-то чуть слышно пел на чудовищном английском языке.

Перед другим – энергично дирижируя авторучкой, без слов подпевала ему крашеная блондинка в вызывающей кофточке и джинсах.

            Обнаружив это вопиющее несоответствие с тем, что ожидал увидеть в помещении редакции православной газеты, Александр решил с первых же шагов поставить здесь все на свои места. Он демонстративно оглянулся, посмотрел на табличку и уточнил:

            - Простите, я не ошибся дверью?

            - Нет-нет, это редакция, проходите! – не переставая петь, кивнула ему девушка и протянула руку: - У вас что? Если заметка, то предупреждаю – гонораров у нас не платят. А если реклама – поставим, по утвержденным бухгалтером расценкам, в ближайший же номер!