Джейн. Леди-служанка - Айлин Лин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выдохлась через час довольно быстрого шага. Выбрав дерево, с облегчением бросила сумку на землю и уселась под его кронами, откинув голову назад, прижалась затылком о шершавую кору и посмотрела на небо. Облака никуда не делись и периодически прикрывали луну, и мир погружался в практически непроглядную тьму.
Желудок неприятно заурчал, недвусмысленно сигнализирую, что пора бы подкрепиться.
Вынув из саквояжа давно остывший пирог, вгрызлась в его сочную мякоть, ммм, мясо с капустой! С наслаждением прикрыв глаза, принялась вдумчиво жевать, стараясь не спешить и не съесть всё за один присест.
Полупустая бутылка с плотно притёртой пробкой явилась на свет, и я с удовольствием сделала глоток прохладного взвара.
Завернув остатки пирога в тряпицу, вернула его в сумку, после чего с силой потёрла лицо, стараясь отогнать сонливость. Напряжение ночи, неприятные события последних дней – всё это давило на меня, и с каждой секундой мне всё меньше хотелось куда-то идти. Не представляю, как бы справилась настоящая Джейн. Девочка навряд ли чисто психологически смогла бы преодолеть все те ужасы, кои грозил подавить меня, ту, что повидала гораздо больше неё и знала многое из опытов жизни других людей.
Именно эти мысли привели меня в чувство! Ради Джейн, отчего-то тихо ушедшей из этого мира в собственной кровати, я должна жить!
– Офигеть! – прошептала я, сражённая пришедшей в голову шальной мысли: – а вдруг травить стали обоих: и деда, и его внучку? Вот только не рассчитали с дозировкой, и девочка умерла раньше срока?
В голове возникли разные мысли, в том числе и обеспокоенное лицо Милли, которая на несколько дней уезжала к дочери в деревню, а вернувшись обнаружила меня обессиленную и не встающую с кровати. С тех пор она сама приносила мне еду.
Странно всё это, даже страшно. Если я права, то рядом со мной всё это время жили не люди, а монстры под человеческой личиной.
Медленно выпрямившись, потёрла озябшие руки и плечи. Подхватив саквояж, закинула его на спину, и зашагала дальше.
Не знаю, в какой момент начала засыпать на ходу, но когда чуть не споткнулась о торчащую корягу, опомнилась.
Нужно поспать, хотя бы пару часов, иначе переломаю ноги, и это точно будет конец.
Залезть на дерево в принципе несложно, но без учёта дополнительного груза в виде сумки. Оставлять своё единственное "богатство" внизу мне категорически не хотелось, поэтому я поднапряглась, но таки забралась на самую нижний сук, вполне толстый и крепкий, чтобы выдержать меня. Спать вот так, боясь упасть, ещё то удовольствие, и даже тонкая верёвка, которую я предусмотрительно прихватила с собой, не особо давала расслабиться. И тем не менее я всё же смогла покемарить, восстановить часть сил и вернуть стойкость духа.
Ближе к рассвету, благодаря никогда не подводившему меня внутреннему будильнику, очнулась и, кряхтя, как столетняя старуха, слезла с приютившего дуба. Прислушалась. Тихо, только поскрипывают колёса… Я уже подняла было саквояж, чтобы накинуть его себе на плечи, как замерла с вытянутой рукой: мозг заскрипел шестерёнками и до меня, наконец-то дошло!
Какие колёса?!
Сердце пропустило удар, горло перехватило от паники. Неужели погоня? Догнали!
Бросилась было прочь, но снова притормозила.
– Джейн, а ну, успокойся! – тихо приказала самой себе и задумалась: итак, скрип колёс, значит, едет как минимум телега, а вояки Луизы будут наверняка конными, в карете они также разъезжать не станут.
И ещё не рассвело. Завтрак мне принесут после девяти утра, а комнату свою я заперла изнутри, поэтому служанка, скорее всего, развернётся и уйдёт восвояси. Тревогу начнут бить, когда я не спущусь на завтрак в обеденную залу. То есть погоню за мной отправят как минимум ближе к двенадцати дня. До города ещё около пяти часов пешего хода в хорошем темпе. А при моём все шесть. Сейчас приблизительно половина шестого. Должна успеть!
А если рискнуть и выйти на дорогу?
Вдруг это едет селянин и по доброте душевной подвезёт меня хотя бы часть пути?
Сомневалась я минут десять: то туда, то сюда. Скрип деревянных колёс раздался совсем рядом и я решилась хотя бы посмотреть, кто это. Схоронившись за кустом, раздвинула ветки и вгляделась в поворот дороги, через некоторое время там показалась действительно телега, гружёная чем-то непонятным. Маленькой лошадкой правил мужчина, надвинувший чуть ли не на самый нос, широкополую шляпу. Разглядеть детали в предрассветных сумерках я так и не смогла, сколько ни всматривалась. Поэтому, взвесив все "за" и "против" ещё раз, вылезла на тракт, и не спеша зашагала в сторону города. Меня догнали достаточно быстро, я ведь специально шла медленно, словно была на прогулке в парке.
– Эй, – послышалось позади и я, остановившись, обернулась, – малец, ты чего по темени шастаешь, да ещё один?
– Доброго утречка, дяденька, – испуганно ответила я и собралась было рвануть в кусты, как старик снова воскликнул:
– Погоди, зла не причиню! Не боися!
Я притормозила и неуверенно на него посмотрела, для вида потоптавшись на месте.
– Тпруу! – поравнявшись со мной, мужичок натянул поводья и изумлённо спросил: – Ты почему один? Ребёнок же совсем!
– Дык, – потерев нос рукавом, начала я, – ушёл из деревни своей, в город подался, хочу иной доли.
– Эх, молодёжь, молодёжь, – покачал головой в соломенной шляпе дедок, – всё вам неймётся. Есть мудрые слова: где родился, там и пригодился. Меня Малоун звать, садись, подвезу. Ты же в Бирмен шагаешь?
– Меня Джон, – улыбнулась я, опасливо косясь на телегу.
– Говорю же, не боись! Там на продажу шерсть везу, жинка подготовила, холодно скоро, такой товар в чести, – я села на край телеги, уложила рядом с собой сумку и принялась внимать словоохотливому Малоуну. А он всё болтал, найдя во мне благодарного слушателя.
Глава 10
В Бирмен въехали через четыре с лишним часа неспешного хода. Под монотонные речи старика Малоуна я на некоторое время вылетела из реальности – просто вырубилась. Но он, кажется, даже и не заметил этого, поскольку очнувшись, первое, что услышала – это как он с сыном на прошлой неделе выловил в реке сома во-от таких размеров.
Портовый город показался из-за крутого поворота во всей своей красе: в широкие главные ворота въезжали многочисленные повозки, гружённые товаром, конные всадники и экипажи. Кто-то спешил распродать свой товар, как Малоун, а кто-то возвращался домой.
