Жиголо для блондинки - Маша Царева

– Кто же тебе мешает? Пошли в это чудесное агентство свое резюме.

– Да кому я нужна, – хохотнула она. – Девки там тоже есть, но они все до тридцати лет. Либо обладающие исключительными качествами. А я и языка ни одного иностранного не знаю. Вот тебя бы, кстати, приняли, ты же звезда…

– Заткнись. Ладно, Зой, диктуй телефон. Я подумаю – может, и правда приглашу мальчика.

– И думать тут нечего! В любом случае это лучше, чем появиться на презентации совсем одной!

Зоя положила телефонную трубку и отпила большой глоток молока прямо из пакета, который держала в другой руке. Над верхней губой появились белые молочные усы, и она небрежно вытерла их тыльной стороной ладони. Зеркало безжалостно отражало ее со всеми ее морщинками, шероховатостями и складками. И, глядя на себя, она опять невольно подумала о Карине. Вот уж кто в свои пятьдесят выглядит так, словно всю жизнь провел под стеклянным колпаком. Да, молодец Кара, во всем себя ограничивала, старалась, вот и осталась молодой. Она бы, кстати, ни за что не позволила себе пить молоко трехпроцентной жирности.

А вот она, Зоя, мямля еще та. Бешеные тысячи тратит на косметологов, а на диету сесть не может. Ну не может, и все! Держит под подушкой шоколадку, как маленькая. А вот собственному мужу она кажется красавицей. Муж и такой ее любит – немолодой, усталой, со складками жира на талии. Он всего этого просто не замечает, смотрит на нее, а видит юную смешливую пышечку, какой была она тридцать лет назад, когда они только познакомились.

Муж. Глаза бы на него не глядели. Опостылел, уже столько лет назад опостылел. И ради чего она притворяется? Ради ребенка? Но сын взрослый уже, у него давно своя жизнь. Ради денег? Ну вот уж нет.

Никто не знал, что Зоя была давно влюблена.

И терпеливо дожидалась своего времени. Такая уж у нее судьба, или, как сейчас модно говорить, карма.

А Карина уставилась на криво нацарапанный на первой попавшейся бумажке телефонный номер. Судя по первым цифрам, офис расчудесного агентства располагался в самом центре Москвы.

«Неужели я и правда собираюсь это сделать? Я? Карина Дрозд, восемь журнальных обложек разного калибра за последний год? Звезда, любимица публики? До недавнего времени примерная жена? Я, я собираюсь воспользоваться услугами «продажного» мужчины… Как пошло, как пошло! Нет, не смогу!..»

Она решительно порвала бумажку на мелкие клочки. Вот так-то лучше. Теперь пути назад нет… Ну разве что перезвонить Зойке и попросить продиктовать номер еще раз. Но она, Карина, даже думать об этом не будет.

Она подошла к зеркалу. Хороша. Ничего не скажешь, хороша. Не располнела с годами. В отличие от той же Зои. Зоя была женщиной холеной и, бесспорно, красивой, но у нее не хватало силы воли сидеть на диетах и ежедневно заниматься спортом. Зато несколько раз в неделю она ходила в лучшие салоны красоты. Но салоны салонами, а все-таки выглядела Зоя лет на пятнадцать старше Карины.

Лицо гладкое, в интимном полумраке Карина легко за двадцатипятилетнюю сойдет. Никто (в том числе и Зойка) не знает, правда, что пять лет назад Карина Дрозд была замечена в безлюдной части Швейцарских Альп, в одной крошечной дорогой клинике, – вышла она оттуда только через четыре месяца, зато помолодев на двадцать лет. Та же Зоя, конечно, допытывалась, что случилось с Кариной, откуда такая чудесная метаморфоза. Но та молчала, как партизан на допросе. Уклончиво говорила:

– Ты же знаешь, я долго отдыхала на природе… И потом, Зоинька, ничто так не красит женщину, как влюбленность.

– Ты влюблена? – оживилась подруга. – Наконец-то свершилось.

– Наверное, я тебя разочарую: я влюблена в собственного мужа.

– Фу, какая ты скучная! Я думала, что на отдыхе ты подцепила нордического блондина.

– Мой Анатолий любому нордическому блондину сто очков вперед даст, – рассмеялась тогда Карина.

Прошло пять лет, а ей почему-то вспомнился тот легкомысленный разговор. Такая счастливая была она тогда, такая красивая и желанная, уверенная в завтрашнем дне. «А ведь у меня и правда полно поклонников, – подумала Карина, перекидывая ухоженные пшеничные пряди на косой пробор. – Любой из них будет танцевать от счастья, если я приглашу его на презентацию». Один поклонник готов жизнь за нее отдать.

Карина подошла к письменному столу, приютившемуся на уютной веранде. Столом почти никогда не пользовались. Карине рабочий стол ни к чему, Толя тоже не любил работать дома. В ящиках стола она хранила старые журналы. Выдвинув верхний ящик, Карина небрежно вытряхнула журналы и газеты на пол. Никто, кроме нее, не знал, что в верхнем ящике было двойное дно. Тайники ей были ни к чему. Нечего прятать. Толя настоял, чтобы драгоценности она хранила на западный манер в банковском сейфе. Дневников она не вела. Наркотики не принимала. Но все равно почему-то было приятно иметь тайник.

В тайнике лежал лишь тоненький конверт. Карина подцепила его наманикюренным пальчиком, и на ее обтянутые кожаной юбкой колени выпал тоненький листок.

«Моя милая. Ради тебя я пойду на все. Умру за тебя, если надо будет. Все отдам тебе. Я тебя люблю».

Она наизусть эти слова выучила и повторяла их, как магическое заклинание. Карина прекрасно знала, кто автор этих слов. Нельзя сказать, чтобы ей был совсем безразличен этот человек. Но и влюблена она не была.

– Вот возьму и отправлюсь на презентацию с автором письма! – сказала она вслух, сама понимая, что у нее никогда не хватит смелости это сделать. Слишком пострадает незапятнанная репутация, слишком необычен человек, написавший ей эти трогательно искренние строки. Это был бы настоящий скандал.

А может быть, стоит пригласить кого-нибудь из категории «просто друзей»?

Но она тут же оставила эту мысль. Пригласить на такое важное мероприятие полузнакомого человека? Неизвестно, что ему взбредет в голову, как он себя поведет. Карина была всегда уверена в Анатолии. Что он не напьется, не поссорится ни с кем, не будет умничать или отмалчиваться в углу. Он был идеальным спутником, что и говорить.

Был.

Друзья? У нее было много друзей-мужчин. Режиссеры, сценаристы, писатели. Они, конечно удивятся, но вряд ли откажут. И что потом? Дразнящие газетные двусмысленности, ехидные расспросы знакомых.

А если она появится с нанятым мальчиком, то есть мужчиной (разумеется, у Карины не хватит смелости заказать себе молоденького Аполлона вроде Зойкиного Игоря)? Зоя говорит, что все они вышколены и могут похвастаться безупречными светскими манерами. И потом, никаких обязательств. Не надо ничего придумывать, интриговать, играть какие-то роли. Купленный мужчина будет вести себя так, как захочет она.

И она решилась – в конце концов, обстоятельства можно было считать форс-мажорными. Карина была уверена, что воспользуется услугами сомнительного агентства только один-единственный раз. И она подняла телефонную трубку.

– Зоя? Это опять я. Прости ради бога, не могла бы ты еще раз продиктовать мне номер того агентства? Да, бумажка куда-то запропастилась… Да, вот такая я рохля.

Глава 4

Арсений просыпался рано, около половины восьмого. Его утро было расписано по минутам. Стакан минеральной воды с пряностями, которую он заказывал во Франции. Несколько йоговских асан – чтобы почувствовать прилив бодрости. Контрастный душ. Тридцатиминутная разминка – десять простых упражнений, которые составил специально для Арсения личный тренер. Ничего сложного, но это помогает держать мыщцы в тонусе. Только после этого он мог позволить себе легкий завтрак – омлет со шпинатом, теплые ржаные булочки, молоко, некрепкий кофе. Арсений готовил сам, хотя вполне мог позволить себе нанять повара. Он знал, что женщин умиляет мужчина, ловко хозяйничающий у плиты. «И не только женщин», – подумал он, вспомнив о своем любовнике, шестидесятипятилетнем американце по имени Марк. Марк этот любил стоять у него за спиной, пока Арсений возился над шкварчащей сковородкой.

– Меня это возбуждает, да! – говорил он, а Арсений молча переворачивал на другую сторону румяный блинчик. – Поторопись. Это будет самый чудесный завтрак в постели в нашей жизни. – И запускал небольшую юркую руку в рыжих пигментных пятнах в джинсы Арсения.

Арсению Шувалову было около двадцати пяти. С одной стороны, мальчишка, с другой – на подходе вполне солидный возраст. Конечно, профессию его солидной никто бы не назвал, но каждый вертится как может…

Позавтракав, Арсений в задумчивости остановился перед двустворчатым гардеробом. Сегодня он должен встретиться с Анни, полубезумной мужеподобной француженкой, внешним видом напоминающей рано постаревшего библиотечного служителя. Анни была безнадежно некрасива, насколько некрасивой вообще может быть женщина. Она выбрала для себя преувеличенно интеллигентный стиль – редкие волосенки зализаны в пегий хвост, щедро открывая слегка лошадиное лицо, доминантой которого, безусловно, был крупный пористый нос. Небольшие глаза блекло-голубого цвета спрятаны за массивными очками в роговой оправе мужского фасона. Белая рубашка, черные штаны, неброские, но дорогие ботинки, никакого макияжа. У нее был высокий чистый лоб и неприятно внимательный взгляд. С таким человеком хотелось боязливо заговорить, скажем, об агностицизме или падении курса доллара, на худой конец обсудить премьеру интеллектуального малобюджетного фильма.