Маленсаж. Бесценный олим. Книга 1 - Маргарита Смирновская

Я встала в стойку «просвета». Я ее вспомнила еще в родном доме, когда освятила умрунов. На мгновение мне показалось, что вместо замка здесь – болото, а стол накрыт червями и всякими противными тварями из рода ползучих. Но это было секундное помрачение. Магия моя была нацелена на сознание подруг, которые остановились и растерянно обернулись.

– Где мы? – спросила Оля.

– Не знаю. По-моему, здесь наложены чары. Ничего не берите в рот.

Оля тут же стала вытаскивать из лапы Фила кусок пирожного: «Бедный парень» по сладкому соскучился…», – пояснила она.

– И как мы сюда попали? – поинтересовалась Лена.

– Прибежали. Еле вас догнала, – ответила я.

Мы не прошли и пару шагов, когда увидели великанов. Они были божественно хороши.

– Приветствуем вас, дорогие и сладенькие наши юные гостьи… – голоса их журчали как горные истоки.

– Как музыкально! – восхищаясь, я всматривалась в исключительно правильные черты великана…

– Как музыкально! – говорю я и смотрю в любимое лицо.

Брачная церемония…

На мне розоватое платье в традициях олима. На нем – белый костюм с розовым оформлением. Рядом стоит счастливый папа, и тут же – весь Клан. Мы зажигаем у Павлии свечу. Мы хотим поцеловаться. Я – счастлива, и хочу, чтобы это никогда не заканчивалось.

– Моя сладенькая… – говорит каким-то не своим голосом он.

Но меня это не смущает. Я не могу отвести от него глаз и вся тянусь к нему. Вдруг кто-то объявляет:

– … Да будут венчаны…

Я отвечаю:

– Олим! – и возвращаюсь в свой истинный образ Световика.

И он – титан! – к моему ужасу превращается в огромного черного льва.

Я в ужасе кричу, понимая, что меня сейчас все захотят убить.

Да что все?!

Я сама хочу от горя умереть!

Сердце пронзает острая колющая боль…

И снова от боли я не могу дышать и прихожу в себя.

Передо мной – бука с испуганными глазами. Его держит ужасное, какое-то скользкое, с болотной лягушачьей кожей существо, похожее на месиво, которое меняет форму.

Я вижу, что мы не в замке, мы – в сыром болотном месте, где даже на стенах растет плесень и мох.

– Демоны!

Я сняла жгут, который держал мои волосы пучком, и он обернулся копьем.

Демон ревел от негодования. Ведь если бы не бука, то он бы меня давно проглотил!

Я двумя движеньями убила демона, а бука выскочил из тающей руки и побежал к Оле, показывая мне жестами, что ничего поделать не может.

Оля сидела над Филом, точнее, над миражем Фила. Она не понимала, что это – не Фил: она его гладила, плакала, что он умирает, и пыталась его лечить своей кровью!

А демон в образе Фила пил ее кровь!

Бука мне показал, что постарается отпугнуть ее от демона, но Оля не обращала на эти попытки никакого внимания и продолжала лечить «Фила».

Я, недолго думая, тут же проткнула этого Демона миражей своей пикой, и Ольга упала, держась за поврежденную от зубов демона руку.

Мне было некогда ее приводить в чувство. Я искала Лену и настоящего Фила.

Не пройдя и десяти метров, я замерла от удивления: Лена стояла перед очередным демоном и хвалилась какой-то вещью, отделанной золотой шкурой.

Я быстро проткнула и этого демона, но Лена пришла в себя не сразу. Ее сначала затрясло, а вот потом…

Тут я увидела нечто страшенное и ужасное: вместо Лены стояла гадюка в женском обличии, с синюшной кожей и огромными удлиненными – как у древних египтянок – глазами.

– Бука! Перестань уже! – выкрикнула я. – Мир! Мир! Понял меня?!

Лена упала на колени. Ее еще трясло.

– Все нормально. Это демоны… – говорила ей я, но она меня словно не слышала.

– А счастье было так близко…

– Что? Что ты такое держала? – спросила я ее.

– Как что? Я же тебе говорю: замок, угощение… Ты не видишь, что ли?! – чуть не плакала она.

Ох!

Опять она про желудок!

К нам прибежала бледная Оля.

– Все обваливается. Магия уходит, и пещера гибнет… Кто-нибудь видел Фила?

Мы стали его искать.

В некоторых местах потолок начал осыпаться…

– Мамочка… – прошептала Оля.

За колонной на коленях сидел Фил, но в образе юноши. Он плакал над каким-то мальчиком. Демон же – стоящий рядом – слизывал золотые слезы титана, а Фил от этого слабел и медленно умирал.

– Я… Боюсь его… – умоляюще сказала мне Оля, имея в виду демона

– А мне и совсем туда нельзя! – сразу добавила Лена. – Я – к выходу, вы тоже поспешите, а то заживо похороните себя!

Лена выбежала.

И сразу потолок над нами стал осыпаться.

Я взяла за руку Олю, и мы перебежали зал с другой стороны.

Мы стояли и издали смотрели, как демон из Фила высасывает все соки.

После укуса демона Ольга была сильно заражена и как не пыталась снять с пояса ветку, но ее силы еще не восстановились – ветка не слушалась.

А я же…

Я ни за что не желала вступаться за крылатого титана. Его настоящий образ у меня вызывал отвращение: у меня даже кровь закипала от ненависти к нему. «Пусть сдохнет, тварь!», – говорило что-то внутри меня.

Оля всхлипывала, а из моих распущенных волос слетело блеклое перо. Вместе с жизнью Фила уходила сила свободного трофея.

Я поймала перышко, и внутри меня что-то щелкнуло. Мне было горько за себя, ведь я умом все же понимала собственную неправоту: Фил все же спас нам жизни. Да, спас ради Оли, но… А теперь она – бедняжка, вечно борющаяся за его жизнь – вынуждена бессильно смотреть, как он погибает…

«Нет!», – подумала я. – «Это – неправильно!».

Я в танце обратила перышко Фила в серебристый кинжал и с разбега воткнула демону в голову.

Демон взвыл так, что земля затряслась!

Я вынула перо из тающего чудища и приложила к птице. Прирасти оно уже, конечно, не могло, ведь я его получила путем не очень честной победы, но силу вернуть – вполне!

По крайней мере, я сильно на это надеялась…

Подобрав титана, я еле успела выбежать из этого зала.

Оля – даже не сказать с какой радостью! – смотрела на меня.

Мы бежали как угорелые и пытались сообразить: на какой же стороне находится Лена. Но вместо нее нас встретила неприятная неожиданность…

Мы выбежали прямо навстречу к умрунам!

Глава 4

Грюла

Стены и потолок пещеры обваливались за нами, словно их срезал какой-то гигантский нож. Из-за поднятой обвалами пыли нам стало трудно дышать, и мы ничего не видели.

Зато нас прекрасно чувствовали и видели умруны.

Я доверяла только коже тела и слуху. И старалась держаться в центре дороги, понимая, что умруны находятся по краям, у стен. Я передала Фила Оле, себе оставив лишь перо. От него я не решилась отказаться, хоть и боролась со своим патологическим желанием удушить эту птицу. Я его спасла только лишь из-за слез подруги. Все-таки он – ее живность, и Оля к нему прикипела душой.

Я оставила Олю с Филом за своей спиной. Копье меня не могло спасти от мертвецов, поэтому я убрала его в жгут, но укладывать волосы времени не было, и он затянулся на руке.

От шороха я интуитивно потянулась за заколкой, которой на голове не было. Выругавшись, я сняла накладку на пуговице, сделала серебряный диск и станцевала «проявление местности», так как пыль еще не осела.

Секунды через две мы увидели умрунов. Они были прямо перед моим носом, и заполнили весь проход.

Не применяя никаких специальных поз, я стала в танце просто драться.

И тут в памяти всплыл фрагмент…

– Стой здесь! – в моем голосе зазвучали командные нотки, но – с некоторой долей истерики.

Около нас находились вурдалаки. Их была целая стая, а нас – всего трое: Надьян, Степка и я.

У нас с Надьян были серебряные штыки, а вот у Степы ничего из серебра не имелось, и он, раненый, еле стоял. Драться и танцевать не мог.

Поэтому я тут же сняла с себя ту самую серебряную шпильку, которая сразу выросла в руках до кола с красивым камнем на кончике. Он уже был не голубой, а белый, но сиял необыкновенно нежно и ласково. Я воткнула кол в землю около Степана…

– Держись за него. Позиция – «луч»!

Я в магическом танце увеличила диск и бросила на землю около ног Оли.

– Вставай на него! – приказала я.

Оля сначала растерялась, но быстро встала.

После этого ни один умрун не мог до нее дотронуться. Они окружили Олю и досадно мычали, боясь подойти.

Сама же я осталась без защиты. Я быстро сняла браслеты-ленты. Они не убьют их, но покалечить и раскидать смогут.

Музыка, танец…

Я в него вся ушла. Я ничего не видела.

Соло…

Танец соло…

Душа цветет.

В эти моменты мне кажется, что я сама – цветочек, и вот-вот распущусь…