Часы - Агата Кристи

– Это смотря какой магазин вам нужен, – объяснила мисс Уотерхаус. – Конечно, до Олбени-роуд ближе добираться тем путем~

– Возможно, мисс Пебмарш всегда проходила мимо вашей калитки в это время?

– Откровенно говоря, я не знаю, в какое время и в каком направлении мисс Пебмарш обычно уходит из дому. Я вообще не занимаюсь слежкой за соседями, инспектор. Я занятая женщина, и мне вполне хватает собственных дел. Конечно, некоторые проводят время глядя в окно и наблюдая, кто проходит мимо и кто к кому пришел. Но это занятие для инвалидов или для тex, кому больше нечего делать, кроме как размышлять и сплетничать о соседских делах.

Судя по искреннему возмущению в голосе мисс Уотерхаус, инспектор понял, что она имеет в виду какую-то конкретную особу.

– Совершенно верно, – поспешно согласился он. – Возможно, мисс Пебмарш шла мимо вашей калитки к телефону, не так ли? Здесь поблизости есть телефон-автомат?

– Да, напротив дома 15.

– Теперь я должен задать вам очень важный вопрос, мисс Уотерхаус. Не видели ли вы прибытие этого человека – таинственного незнакомца, как, по-видимому, его окрестили утренние газеты?

Женщина покачала головой:

– Нет, я не видела ни его, ни других посетителей.

– А что вы сами делали между половиной второго и тремя?

– Примерно полчаса я провела решая кроссворд в «Таймс», потом пошла на кухню и вымыла посуду после ленча. Что же дальше?~ Ага, я написала пару писем, выписала несколько чеков для счетов, затем поднялась наверх и рассортировала вещи, которые собиралась сдать в чистку. По-моему, я была в спальне, когда в соседнем доме начался переполох. Я отчетливо услышала, как кто-то визжит, поэтому, естественно, подошла к окну. У калитки стояли молодой человек и девушка. Он как будто обнимал ее.

Сержант Лэм подскочил на стуле, но мисс Уотерхаус не смотрела на него и не имела представления, что это тот самый молодой человек, о ком шла речь.

– Я могла разглядеть только затылок молодого джентльмена. Он, казалось, спорил с девушкой. Наконец он усадил ее у калитки – выглядело это довольно странно – и направился в дом.

– А вы не видели, как мисс Пебмарш вернулась домой за несколько минут до того?

Мисс Уотерхаус покачала головой:

– Нет. По-моему, я не выглядывала из окна, пока не услышала крик. Как бы то ни было, я не обратила на это внимания. Девушки и молодые люди вообще ведут себя странно – визжат, тискают друг друга, хихикают и издают разные нелепые звуки, – так что меня это не удивило. Только когда приехали несколько машин с полисменами, я поняла, что произошло нечто из ряда вон выходящее.

– И что же вы сделали потом?

– Ну, разумеется, вышла из дома, постояла на крыльце и затем пошла на задний двор. Меня интересовало, что случилось, но оттуда ничего не было видно. Когда я вернулась, здесь уже собралась небольшая толпа. Кто-то объяснил мне, что в доме произошло убийство. Мне это показалось чрезвычайно странным, – закончила мисс Уотерхаус с видом величайшего неодобрения.

– Больше вы ничего не можете нам сообщить?

– Боюсь, что нет.

– В последнее время вы не получали писем с предложением застраховаться? Или, может быть, кто-нибудь приходил либо собирался прийти к вам насчет страховки?

– Нет, ничего такого не было. И я и Джеймс имеем полисы в Страховом обществе взаимопомощи. Конечно, все иногда получают письма с циркулярами или рекламными проспектами, но я не припомню, чтобы недавно их получала.

– И писем, подписанных фамилией Карри, вы тоже не получали?

– Карри? Конечно нет.

– Эта фамилия вообще ничего вам не говорит?

– Ничего. А почему она должна что-то мне говорить?

Хардкасл улыбнулся:

– Я и не думаю, что должна. Просто убитый так себя называл.

– Но это не была его настоящая фамилия?

– У нас есть некоторые причины так считать.

– Значит, он был мошенником? – допытывалась мисс Уотерхаус.

– Мы не можем это утверждать, пока не получим доказательств.

– Ну разумеется. Я знаю, что вы должны соблюдать осторожность, – промолвила женщина. – В отличие от наших соседей, которые болтают невесть что. Интересно, их никогда не привлекали за злословие?

– За клевету, – поправил сержант Лэм, заговорив в первый раз.

Мисс Уотерхаус с удивлением воззрилась на него, как будто не подозревала, что сержант является еще чем-то, кроме безмолвного придатка инспектора Хардкасла.

– Мне жаль, что я не в состоянии вам помочь, – сказала она.

– Мне тоже, – вздохнул Хардкасл. – Человек с вашим интеллектом, рассудительностью и способностью к наблюдениям был бы полезным свидетелем.

– Я бы хотела что-нибудь увидеть, – произнесла мисс Уотерхаус мечтательным, как у молодой девушки, тоном.

– А ваш брат, мистер Джеймс Уотерхаус?

– Джеймс никогда ничего не замечает, – с презрением ответила мисс Уотерхаус. – К тому же он был в конторе Гейнсфорда и Суэттенхема на Хай-стрит. Нет, Джеймс ничем не сумел бы вам помочь. Как я уже говорила, он не приходит к ленчу.

– А где он обычно закусывает?

– Съедает сандвич с кофе в «Трех перьях». Очень приличный ресторанчик – специально приспособлен для обслуживания занятых людей легкими закусками.

– Благодарю вас, мисс Уотерхаус. Ну, не станем больше вас задерживать.

Хардкасл поднялся и вышел в холл вместе с мисс Уотерхаус.

Колин Лэм поднял клюшку, стоявшую около двери.

– Отличная клюшка, – заметил он, взвесив ее в руке. – Вижу, мисс Уотерхаус, вы приготовились к любым случайностям.

Женщина смутилась.

– Право, не знаю, как эта клюшка сюда попала, – стала она оправдываться, забрав у Колина клюшку и вернув ее на прежнее место.

– Весьма разумная мера предосторожности, – одобрил Хардкасл.

Мисс Уотерхаус открыла дверь, и посетители удалились.

– Ну, – со вздохом промолвил Колин Лэм, – мы немногого добились, несмотря на то что ты все время к ней подлизывался. Это твой постоянный метод?

– С женщинами такого типа он дает недурные результаты. Самоуверенные люди всегда неравнодушны к лести.

– Она мурлыкала, как кошка, добравшаяся до блюдца со сливками, – усмехнулся Колин. – К сожалению, это не помогло нам выяснить ничего интересного.

– Разве? – возразил Хардкасл.

Колин бросил на него быстрый взгляд:

– Что ты имеешь в виду?

– Очень маленький и, возможно, незначительный момент. Мисс Пебмарш ходила на почту и в магазины, но вместо того, чтобы пойти направо, повернула налево. А телефонный разговор с бюро, по словам мисс Мартиндейл, состоялся примерно без десяти два.

Колин с любопытством посмотрел на инспектора:

– Ты все-таки считаешь, что туда звонила мисс Пебмарш, несмотря на все ее отрицания? Держалась она довольно уверенно.

– Да, – согласился Хардкасл. – Весьма уверенно. – В его голосе слышались странные нотки.

– Но если это сделала она, то зачем?

– В этом деле сплошное «зачем», – раздраженно отозвался Хардкасл. – Зачем весь этот вздор? Если звонила мисс Пебмарш, зачем она просила прислать именно эту девушку? Если звонил кто-то другой, зачем он хотел впутать в эту историю мисс Пебмарш? Мы по-прежнему ничего не знаем. Будь мисс Мартиндейл лично знакома с мисс Пебмарш, она могла бы сказать, был ли это ее голос или по крайней мере похожий на него. Да, в доме 18 мы немногого достигли. Посмотрим, не повезет ли нам больше в доме 20.

Глава 8

Дом 20 на Уилбрэхем-Крезент, помимо номера, имел название – «Дайана-Лодж». Ворота, снабженные изнутри проволочными заграждениями, служили надежным препятствием для непрошеных гостей. Меланхоличные неухоженные кусты лавра представляли собой очередной барьер для тех, кому удастся перелезть через калитку.

– Этот дом следовало бы назвать «Лавры», – заметил Колин Лэм. – Хотел бы я знать, почему он называется «Дайана-Лодж»?

Он огляделся вокруг. «Дайана-Лодж» отнюдь не блистал опрятностью. Повсюду рос неподстриженный кустарник; в воздухе резко пахло кошками. Сам дом был крайне ветхим; водосточные трубы явно нуждались в ремонте. Единственным знаком внимания жильцов к своему обиталищу служила свежевыкрашенная парадная дверь, чей ярко-голубой цвет делал особенно заметным запущенное состояние дома и сада. Электрический звонок заменяло некое подобие ручки, которую, по-видимому, следовало тянуть на себя. Инспектор так и сделал, после чего изнутри донесся слабый звон. Внезапно послышались какие-то странные звуки – не то разговор, не то монотонное пение.

– Что за черт~ – начал Хардкасл.

Источник звуков приблизился к двери, и было можно различить слова:

– Сюда, миленькие мои! Сюда, мои хвостатенькие! Ша-Ша-Мими, Клеопатра!~ Ну вот, молодцы.

Послышалось хлопанье дверей, и наконец входная дверь открылась.

Перед ними стояла леди в бледно-зеленом, довольно потертом бархатном халате. Ее седеющие, льняного цвета волосы были тщательно уложены в прическу, очень модную лет тридцать назад. На шее красовалась горжетка из лисьего меха.