«Косяк» авторитета - Михаил Серегин

Яхта под большим наклоном совершила изящный поворот и плавно выпрямилась, скользя на хорошей скорости. Бизнесмен энергично принялся за сосиски. Пять минут он энергично работал челюстями, тщательно пережевывая пищу.

Затем ему вспомнился утренний разговор с братом. Может, он и прав? На хрен нам берег турецкий и на хрен нам эта Африка? Тем более – Финляндия, где нормальному мужику и выпить нельзя? Нет, жить в России пока невозможно, но работать, может, действительно нужно именно там. В любой западной стране на одних налогах разоришься! А деньги… Полтора лимона – это хорошо, но…

Он представил на минуту свою жену Надюшу и старшую дочь в ювелирном магазине где-нибудь в Цюрихе, их жадно блестящие глаза и записывающего торопливо заказы довольного управляющего…

«Нет, пусть хотя бы немного времени считают меня покойником, отдохну от их вечного „дай!“», – мысленно перекрестился веселогорский магнат и покончил с обедом. Кофе он не допил, поднялся.

– Заходите к нам еще, – на прощание лукаво улыбнулся хозяин.

– Обязательно, – пообещал Зайцев и, вспомнив, что дома закончился запивон, попросил продать двухлитровую кока-колу.

Уже в своем особняке он упал на диван и нажал кнопку пульта телевизора.

«Смирнофф» вновь появился на столе, и Дима принял изрядную дозу.

Руки сами потянулись к заветному чемодану.

«Там царь Кащей над златом чахнет», – вспомнились ему вечные строки великого поэта.

– Черт возьми, тоже, поди, водку от одиночества до одурения глушил! – рассмеялся вслух своим мыслям Дмитрий Игоревич, наполняя «смирновкой» свой стакан до половины. Подмигнул озорно танцующей полуобнаженной девице на телеэкране и махом выпил. Запил прямо из горла и потянулся к пачке сигарет.

Зайцев признавался себе, почему не хочет браться за бизнес вместе с братом: он не доверял ему до конца.

«Как ты можешь так? – убеждал он самого себя. – Он тебя из-под Блондина выдернул, свободным человеком сделал! Да и с кредитом лихо решил – семьсот пятьдесят тысяч чистых денег подарил!»

– Э-эх! Надо решаться – потом поздно будет! – выразил он мысль вслух, чиркая зажигалкой.

Глава 4

Ганин тоже совсем недавно пообедал. Правда, не в одиночестве, а в компании Пончика. Сейчас они вновь прибыли в офис на Невском и не торопясь поднимались по лестнице. Секретарша профессионально определила с первого взгляда, что хмурые тучи в душе ее патрона после обеда развеялись окончательно, гром и молния не грозят. Поэтому она рискнула-таки обратиться с просьбой слинять на пару часов раньше, подкрепив просьбу лукавым многообещающим взглядом. Блондин милостиво дал добро и зашел к себе. Красотка радостно пискнула и тут же в темпе машинистки заработала телефонными клавишами, выбивая, как морзянку, номер подруги.

Пал Саныч бросил на стол портфель и уселся в любимое кресло.

– Ну, посмотрим, чем нас полковник наш обрадует, – сказал он скорее себе, чем приземлившемуся напротив него Андрею Витальевичу.

Он достал из кожаного вместилища десяток листов, оказавшихся копиями милицейских досье, и начал внимательно их просматривать, раскладывая потом на две части.

– Вот эти нам подойдут, – взял он в руки семь листков, остальные бережно убрал в сейф.

– Наш драгоценный Дато, Самурай, Клешня… – Блондин быстро перечислил всех семерых.

Экономист подумал и выразил свое согласие.

– Жалко, что русских среди них только двое, – посетовал он, – остальные – черные.

– До Ростова мы воры, от Ростова – черти! – выдал блатную поговорку Пал Саныч, соглашаясь с ним. – Но, с другой стороны, в чем-то это даже и лучше! Самурай и Дато – из Кутаиси, Резо и азербайджанец Узун – из Тбилиси. У них, сам знаешь, – авторитет выразительно глянул на своего помощника и постучал друг о дружку кулаками, показывая таким образом, что кавказские законники меж собой находятся не в лучших отношениях, – так что потом против меня они вряд ли объединятся.

– Кутаисские «пиковые» жадные до предела, – согласился с ним Пончик. – Тот же Дато за копейку удавится! Не законник, а барыга с базара! Подожди, он нам еще за беспроцентный заем кровь попьет, каждый бакс припомнит!

Блондин молча соглашался. С «лаврушниками» и «пиковыми» – кавказскими ворами в законе – он работал бок о бок несколько лет и большинство из них хорошо знал лично. Про Дато и говорить нечего – с тем он контачил не реже раза в неделю, были совместные дела. А уж он-то своей жадностью славился даже среди земляков.

– Но без них нам не обойтись! – развел руками Блондин, и опять Пончик с ним согласился. – Ну так вот, – сказал Блондин, убирая в портфель досье на отобранных кандидатов, – еще один штришок, и можно к делу приступать! Нашел человека?

– Да, большой специалист! – похвалился Пончик. – Ржавым гвоздем любой замок откроет! За свою жизнь столько квартир обчистил, что и сосчитать не берется!

– Надеюсь, он понимает, что на этот раз ему брать ничего не нужно? – четко выговаривая каждое слово, отчеканил Блондин. Взгляд его был суров и требователен.

«Побаивается все же Пал Саныч! – злорадно подумал про себя экономист. – Кишка тонка на Крытого пружинить!» Вслух же он протянул обиженным тоном:

– Обижаете, Пал Саныч! Человек грамотный, лишнего никогда не сделает!

– Слушай, а твой украдайка не стукнет на нас смотрящему? По своим понятиям он, почитай, в петлю лезет, а?

– С этой стороны, – тонко, по-лисьи улыбнувшись шефу, начал отвечать Рюшкин, – тоже все досконально продумано. Мужик не из местных, выписали аж из Норильска! Это раз! – Андрей Витальевич загнул толстый короткий палец. – При своем богатом жизненном опыте в блатных никогда не ходил – одиночка, как есть! Еще при первой своей отсидке чуть в «обиженные» не попал, с тех пор один по жизни топает, на понятия и блатных авторитетов ему – глубоко с пробором! Это два! В-третьих – никто же ему не говорил, в чью именно квартиру нужно «дипломат» нарисовать!

– Это хорошо, что не местный, – по-другому глянул на своего помощника Блондин. – Искать никто не будет!

– И насчет этого тоже подумал, – ответил ему понимающим взглядом Андрей Витальевич.

– Да ты вообще, Андрей, у нас мужик понятливый, – неожиданно похлопал его по плечу Блондин. Рюшкин от смущения взялся протирать стекла очков. Проявление фамильярных сантиментов со стороны шефа – большой нонсенс!

«К чему бы это?» – насторожился Пончик. Любое отклонение в поведении его босса всегда настораживало, поскольку трудно было заранее предсказать, каким окажется его продолжение – хорошим или плохим? Одно знал Андрей Витальевич твердо – просто так Блондин ничего не делал.

Между тем нужно было что-то отвечать на проявление теплых чувств, и Пончик, как и положено, чуть смущенно забормотал слова благодарности.

– Да брось ты, Андрей! – махнул рукой Пал Саныч. – Это я тебя благодарить должен! Если провернем дело с тендером, я тебя на процент с прибыли поставлю! Слово даю!

«Вот оно что! – горячо поблагодарив Ганина, тут же подумал Рюшкин. – На интерес ловит! Значит, боится чего-то и хочет подстраховаться! Ну а то, что проценты пообещал, – это значит, что тебе, драгоценный Андрей Витальевич, смертный приговор уже вынесен!»

– Только, Андрей, просьба – сделайте все чики-пики! Без малейшей промашки! Сам понимаешь, если что – спать нам с тобой в одной братской могиле! Причем даже без табличек!

– Понимаю, Пал Саныч, понимаю!

– Ну, раз понимаешь – действуй!

Ганин достал из сейфа «дипломат» и открыл его.

– Проверь по своему списку!

Пончик достал из своей папки листок с распечаткой номеров и взглядом отыскал нужную пачку – она лежала сверху.

– Вот, пожалуйста! – Он зачитал номера из списка и сверил их с несколькими стодолларовыми банкнотами из пачки – номера полностью совпадали.

– Кстати, когда ты успел подменить пачку?

– Сразу, – пожал плечами Пончик. – Я же на сто процентов был уверен, что Леня не будет по номерам проверять. Так оно и получилось!

– Когда же тебе эта комбинация в голову пришла? – в вопросе Блондина вновь послышались подозрительные нотки.

– В Питере, когда у Дато деньги брал, – ответил, не задумываясь, Рюшкин. – Он своими обильными разглагольствованиями о правильности вынесения смотрящим приговора и натолкнул меня на эту мысль.

– Голова! Что бы я без тебя делал!

«Сладко поешь, Паша! Значит, удавка на мою шею уже намылена!»

Еще раз обговорив все детали, Рюшкин взял деньги и покинул офис. Блондин проводил из окна взглядом его фигурку, торопливо направлявшуюся к стоянке. Только когда Пончик сел в свой «Опель» и тот влился в общий поток машин, Ганин отошел от окна.

«Спешит проценты заработать!» – подумал он про своего зама, и нехорошая ухмылка появилась на его губах.

Усаживаясь на водительское сиденье, Пончик глянул украдкой на окно второго этажа. За прозрачным тюлем легко угадывалась массивная фигура Блондина.