Немезида: От полуночи до часа кошмаров - Вольфганг Хольбайн

— Ну вот, я и здесь, — сказал он, меряя нас взглядом, который гасил любой протест в зародыше. — Сначала надо было вывести автомобиль из гаража.

— Похоже, вы не часто им пользуетесь, — с подозрением проговорила Элен.

Цербер не потрудился ответить, быстрыми шагами обошел машину и открыл заднюю дверь. На месте, где обычно находится багажник, я заметил дополнительную пару сидений, которые, правда, были сложены наподобие игрушек из оригами. Цербер разложил сиденья, подняв при этом вековую пыль.

— Сколько здесь сидячих мест? — мрачно спросил Эд.

— Семь, — проворчал Цербер.

— Да еще багаж, — Эд покосился при этих словах на чемодан Марии, который больше походил на шкаф или контейнер, но это не произвело особого впечатления на нашего водителя.

— Да тут совсем недалеко, — ответил он. Конечно, в этой местности все было поблизости. Вся котловина, в которой лежал этот городок, была не более трех километров в диаметре. — Всего несколько минут. Это крошечное расстояние. — Он пожал плечами. — В конце концов, вы можете оставить багаж здесь и забрать его завтра.

Эд вздохнул:

— Ну ладно. Похоже, вы правы. Как-нибудь разместимся.

В точку. Как-нибудь — это вот как: единственные, кто имел шанс проделать наше небольшое путешествие с комфортом, были Цербер и Элен, которая, не дожидаясь, пока возникнет дискуссия по поводу распределения мест, влезла на сиденье около водителя. Эд, Юдифь и я втиснулись на среднее сиденье, а Стефан, Мария и ее громоздкий чемодан поместились на дополнительных сиденьях сзади. Если бы не багаж, это было бы вполне сносно, но в компании семи человек и шести более или менее объемных чемоданов и сумок мы чувствовали себя как сельди в бочке. Я с большим трудом захлопнул за собой дверь, дверная ручка уперлась мне прямо под ребро, так что я почти не мог вздохнуть, а Эд, который втиснулся в автомобиль с другой стороны нашего сиденья, занимал столько места, что Юдифь была почти раздавлена между нами.

Цербер бросил внимательный взгляд на водительское зеркало, чтобы убедиться, что мы разместились в салоне и закрыли двери, затем включил коробку передач и так же резко тронул автомобиль с места, как и затормозил несколько минут назад. Громоздкий чемодан Марии с такой силой давил на спинку моего кресла, что я неминуемо ткнулся бы зубами в затылок Цербера, если бы сбоку вплотную ко мне не сидела Юдифь, а спереди не подпирала моя сумка. Я был так сдавлен, что у меня едва хватало сил дышать. Юдифь невольно ахнула от боли и удивления. Ее так сильно прижало ко мне, что я почувствовал, что под ветровкой и блузкой она не носила бюстгальтера. Должно быть, она почувствовала, что я это заметил, потому что она взглянула на меня одновременно извиняющимся и слегка смущенным взглядом. Тем не менее я не почувствовал, что ей это мелкое происшествие было действительно неприятно.

— Простите, — пробормотал Цербер. — Сцепление давно не ремонтировалось.

— Оно и видно, — проворчал Эд.

Цербер отреагировал на замечание Эда ядовитым взглядом в зеркало, и следующий рывок, который потряс весь автомобиль, уже вряд ли можно было объяснить устаревшим сцеплением. На этот раз Эд был достаточно благоразумен, чтобы воздержаться от комментариев. По крайней мере, в одном наш шофер был действительно прав — цель нашей поездки была действительно совсем недалеко.

Возможно, я на несколько мгновений вздремнул, настолько невероятным мне показалось, что я совершенно не запомнил никаких подробностей дороги, по которой мы проехали. Однако в любом случае дорога не была долгой, так как в Грайсфельдене все было рядом, так что вряд ли я спал дольше нескольких секунд. Мы повернули два или три раза и выехали на продолжение улицы, ведущей из города, по которой я приехал на такси около часа назад. Однако вместо того, чтобы покинуть Грайсфельден, Цербер, проехав около километра, остановился. Излишне вспоминать, что он при этом так резко ударил по тормозу, что нас всех бросило вперед. Эд буравил Цербера гневным взглядом, но на сей раз, к моему облегчению, не промолвил ни слова. Сзади нас громко вздохнул Стефан, так как его уже во второй раз придавило чемоданом Марии, а Юдифь снова, как и в прошлый раз, сильно прижало ко мне. На этот раз я несколько дольше смотрел на нее, но она выдержала мой взгляд спокойно и даже с некоторым едва уловимым вызовом.

Нет. Я мысленно поправился. Пожалуй, это был явный вызов. Этот вызов подразумевал готовность, против которой я, пожалуй, ничего не имел бы при других обстоятельствах, однако в данный момент такое развитие событий было совершенно неприемлемым. Меньше часа назад на наших глазах погиб человек, еще ничего не ясно по поводу нашего неожиданного приглашения в это место, будущее всех нас, особенно мое, как мне казалось, совершенно неясно. Мне было о чем подумать в данных обстоятельствах, кроме бюста Юдифи, прижатого к моему предплечью.

Даже если я признавал, что это ощущение мне не противно…

— Все-таки, может быть, нам было бы лучше вызвать такси, — вздохнул Стефан, после того как ему удалось как-то выпростаться из-под чемодана Марии и глубоко вздохнуть.

Цербер бросил в зеркало довольно ядовитый взгляд.

— Вы вообще могли бы идти и пешком, — сказал он. — Автомобиль очень старый. Я рад, что он вообще завелся.

Эд приготовился ответить (могу только приблизительно представить, что бы он мог сказать), но его опередила Элен.

— Вы ведь им не часто пользуетесь? — спросила она.

Нельзя сказать, чтобы кто-нибудь из находившихся в автомобиле, исключая нашего шофера, вообще верили, что ее это действительно интересует. И все же Цербер повелся, и мы избежали очередной ссоры.

— Я не таксист, — сказал он, еще немного мрачно, но уже почти примирительно. Он поднял плечи, нажал на тормоз — заметно мягче, чем раньше, — и почти остановил автомобиль, чтобы сделать разворот на 180 градусов. Поворот был очень крутой, и я бы дал руку на отсечение, что он его не одолеет с одного раза.

Но я ошибся. Левое переднее колесо слегка задело за какое-то препятствие, но мы его преодолели. Фары освещали узкую, ведущую резко вверх улицу, в конце которой поднималась огромная тень циклопа, казавшаяся в практически полной темноте не только бесформенной, но и какой-то угрожающей.

— Я уж год назад решил завязать с этим делом, — продолжал Цербер после того, как он одолел поворот и переключился на большую скорость. — Здесь автомобиль почти не нужен. Я начал подумывать о том, чтобы продать его, но он жрет столько бензина, что много за него не получишь. — Он пожал плечами. — А так он иногда меня выручает.

— Ну как сегодня, например, — улыбнулась Элен, однако в ее голосе явно слышалась угроза в адрес Стефана. Никто из нас не имел желания проделать остаток пути пешком.

Цербер бросил долгий сердитый взгляд на зеркальце и прибавил газу. Мотор взревел, однако автомобиль не стал двигаться заметно быстрее.

— Все было запланировано совсем по-другому. Но на худой конец и это неплохо.

— Ну что вы, мы вам очень благодарны, — поспешно сказала Элен. — Без вашей помощи мы бы не справились. Разве есть еще какая-нибудь возможность, выбраться отсюда? Я имею в виду, без автомобиля.

— В это время? — казалось, вопрос рассмешил Цербера.

— Понимаю, — вздохнула Элен. — А кто это звонил по телефону?

Перемена темы разговора была так неожиданна, что я инстинктивно задержал дыхание и ждал, что Цербер вот-вот вспылит, но он только пожал плечами.

— Кто-то из офиса. Я не запомнил фамилию.

Цербер продолжал мучить мотор, прибавив газу и переключившись на большую скорость. Автомобиль задергался, и, казалось, мотор вот-вот заглохнет. Да, вождение не было коньком Цербера.

— А что вы здесь вообще делаете?

— Мы бы хотели сами об этом знать, — ответила Юдифь.

Каким-то образом, как мне показалось, она поняла, что я чувствовал, потому что она попыталась слегка отстраниться от меня, но это не удалось. Вообще-то мне следовало в поездке на этой колымаге задумываться не о ее бюсте, а только лишь о том, сможет ли Цербер одолеть крутой подъем и не опрокинемся ли мы. Мое левое плечо было вплотную притиснуто к двери, на другой стороне я чувствовал ее буфера, которые довольно мощно выдавались и чувствовались сквозь мою одежду и платье Юдифи. Я был слегка смущен и гораздо больше сердит на себя. Я здоровый, совершенно нормальный молодой мужчина (ну ладно, допустим, не самый молодой, но еще и не старый), я никогда не страдал стеснительностью, просто ситуация была совершенно неподходящей. Даже несмотря на то, что пышка была вовсе не в моем вкусе.

— Так вы сами не знаете, зачем вы здесь? — наконец это дошло до Цербера.

— Мы знаем только, что речь идет о возможности получения какого-то наследства, — с неохотой проговорил Эд. — Больше мы ничего не знаем.