Черный Проводник - Александр Конторович

— Немцы?

— Хуже, Михаил Николаевич! Цепочку я эту до конца размотал!

— И кто ж на противоположной стороне сидит да за неё дёргает?

— Союзники наши — англичане! Общий порядок таков: они предоставляют министру информацию, тот требует от нас проверки.

— Нормальное дело. Всегда так бывало.

— Угу. Только вот англичане по своим каналам информируют немцев о том, что ожидается активность агентуры противника в указанных ими областях. Тем остаётся только расставить свои капканы.

Собеседник генерала кивнул.

— Да, активность англичан, их попытки перекупить или устранить наших людей, я тоже замечал. Даже и наверх докладывал.

— Угу… про ответ тебя и не спрашиваю. Потери были?

— А то ж! Ну, да и мы в долгу не остались… война, брат… всякое бывает. Так что моих людей они трогать пока опасаются.

— Пока…

— Да. Это ты прав. От меня уже затребовали объяснений. Эти вчерашние адвокатишки, внезапно ставшие вершителями судеб громадной страны, совсем потеряли голову.

— А было что терять?

Штатский ухмыльнулся. Поднялся с кресла и, подойдя к столу, налил в две рюмки коньяка. Одну взял себе, а вторую отдал генералу.

— Думаю, что нет. Подводя итог, скажу — это целенаправленные действия английской разведки, направленные на уничтожение нашей агентуры. Иного не вижу. Что-то в наших краях всякие люди непонятные стали мелькать. Вроде бы — и по делу, а впечатление у меня сложилось, что не по тому!

— И у меня на днях появился какой-то «уполномоченный». Прямо он, конечно, в агентурные дела не лезет, всё-таки голова у него есть. Но уже сам факт его неожиданного появления у нас … Более того, сейчас рассматривается вопрос о моём отстранении от должности!

— Это ещё почему?

— Смеяться будешь — за эти самые провалы! Причём, Поливанов в этом деле — с боку припека, тут чья-то другая рука видна.

— И кого же прочат на твоё место?

— А вот — полюбуйся! — генерал открыл ящик и вытащил из него тонкую папку. — Очень уж перспективный господин… негде клейма ставить.

— Ну-ка… — гость поставил рюмку на стол. — Угу… а ведь я про него слышал… да…

— Впечатляет?

— Мерзость!

— Зато — видный общественный деятель. Демократ — так, кажется, у них это называется?

— Социал-демократ.

— Один хрен — мерзавец!

— И… когда?

— Боюсь, что скоро. А там и до тебя постараются дотянуться.

— Ну, это мы ещё посмотрим, кто кого… Делать-то что будешь?

— Дал команду на эвакуацию тех агентов, в чьей безопасности не уверен. Постараюсь спасти хотя бы их. Собрал и подготовил все материалы по активности англичан. Только вот — кому их передать? Кому они здесь нужны? Сразу же в посольство и побегут — продавать. Разве что… возьмешь, Михаил?

— Копию сделай — возьму. Ну, а ты свои экземпляры спрячь получше. Найдешь куда?

— Найду. Настолько-то я ещё не обессилел. Есть у меня люди верные.

— Тогда… вот что… есть у меня тоже кое-что любопытное. Вот эти-то данные я тебе тоже подброшу. Что бы с нами обоими не приключилось, а бардак этот, рано или поздно, к своему концу подойдёт. И вот уж в то время! Тогда и спросить можно будет кое с кого… Наши дела, как ты помнишь, сроков давности не имеют… Иные бумаги и через сто лет стреляют!

1917. Два месяца спустя

Хельсинки, частная квартира

Генерал Сомов, стоя у окна, проводил взглядом шедшую по улице женщину. Теплеет, вот и они стали понемногу распушать перышки.

«Да-а-а… где мои молодые года? И ведь, что интересно — со временем девушки становятся всё красивее и привлекательнее! И чем старше становлюсь я сам, тем сильнее это замечаю! Признак старости? Не рано ли?»

Покачав головою, он вернулся к столу и взял в руки раскрытую папку.

Итак, на чём я остановился?

«… Штабс-капитан Шведов Александр Иванович. Родился 23 апреля 1893 г. в Харбине, в семье советника русского посольства, барона Шведова Ивана Михайловича. Мать — урожденная Аникеева Анна Михайловна, из дворян Тамбовской губернии.

В 1905 году отец был переведён в российское посольство в Париже. А в 1907 семья переехала в Берлин, где он был назначен советником посольства.

В 1908 г. Шведов поступает в Берлинский университет Гумбольдта на кафедру юриспруденции. Закончил обучение в 1913 г.

В совершенстве владеет немецким и французским языками, китайским, может разговаривать по-японски. В Китае изучал различные виды местной борьбы, учился у видных мастеров классической борьбы в Берлине.

Хорошо владеет холодным оружием. Фехтует на саблях и рапирах, в университете имел славу завзятого дуэлянта. Умеет обращаться с кинжалом. Стреляет из револьвера и карабина. По настоянию отца, в течение трех лет брал уроки стрельбы из револьвера.

В 1913 году поступил на службу в отдельный корпус пограничной стражи, вольноопределяющимся. По сдаче им соответствующих экзаменов, был произведён в прапорщики. Тогда же попал в поле зрения нашей службы. После соответствующего предложения отчислен из корпуса, в течение года проходил подготовку.

Впервые приступил к работе в декабре 1914 г. Профиль — разработка и организация маршрутов эвакуации и переправки людей, подготовка баз и конспиративных квартир.

Оперативный псевдоним — „Проводник“.

В 1915 г. принимал участие в подготовке и обеспечении эвакуации трех агентов Генерального штаба. Организовал нападение на полицейский участок, с целью отбития одного из них, для чего в течение двух дней создал себе группу прикрытия из местных уголовных элементов. Легенда — освобождение за деньги крупного международного мошенника. Операция прошла успешно, никто не пострадал, раненых и убитых с обеих сторон не было. После этого случая пользуется авторитетом в преступном мире Германии, где известен под кличкой „Франт“.

С 1916 года, в дополнение к основным функциям, выполняет также работы по прикрытию некоторых особо важных агентов. Организация контрнаблюдения, оперативного прикрытия, закладка и съём тайников.

Располагает группой поддержки, организованной им самим из числа лиц, постоянно проживающих на территории Германии, Бельгии и Швеции. Во всех случаях использует в качестве прикрытия легенду о своем криминальном прошлом и имеющиеся связи в местном преступном мире.

В октябре 1916 года произведенная негласная проверка деятельности не выявила никаких упущений в работе Шведова. Даны рекомендации по её совершенствованию.

В 1917 году присвоено звание штабс-капитана.

Награжден орденами Св. Анны третьей степени с мечами и бантом и Св. Станислава третьей степени с мечами и бантом.

Не женат. Хотя успехом у женщин пользуется и в своей работе это учитывает.

Перечень операций — см. отдельное приложение…»

Ну, смотреть данное приложение мне необходимости нет, сам же я все эти операции и планировал. Да-а… По всем признакам — кандидатура подходящая, использовать можно. Риск? Безусловно, присутствует, а как же без этого? А с другой стороны… Уж очень жарко стало дома в последнее время. Обнаглели господа островитяне, совсем уже чувство меры потеряли. Чтобы такие предложения делать — и кому? Мне! Чуют свою силу, сволочи!

Стук в дверь прервал размышления генерала.

— Разрешите, ваше превосходительство? — возник на пороге адъютант. — К вам посетитель.

— Проси, — генерал встал из-за стола.

— Ваше превосходительство! — вытянулся в дверях визитер. — Штабс-капитан Шведов, по вашему приказанию прибыл!

— Присаживайтесь капитан! — указал на стул Сомов. — Разрешаю без чинов.

«Интересно, а по фотографии в личном деле его совсем узнать невозможно. Изменился, в лице какие-то черты новые появились. Повзрослел? Да, похоже. Складка на лбу… Нервничает, недосыпает? Не без того…»

— Как добрались, Александр Иванович?

— Как обычно, Виктор Петрович. Маршрут проверенный, затруднений никаких не было.

— Вы неважно выглядите. Отчего так?

— Это так хорошо заметно, Виктор Петрович?

— Кому как. Я вот заметил.

— Увы, Виктор Петрович, работы в последнее время стало больше — и намного. А вот времени на отдых… В сутках всё так же — двадцать четыре часа, не более.

— Вот что, Александр Иванович, вы в своей работе… ничего странного не замечали?

— Что вы имеете в виду, Виктор Петрович?

— Ну… всякие бывают… непонятности.

Шведов задумался.

— Разве что… Виктор Петрович, да, кое-что есть.