Маршалы Сталина - Юрий Рубцов

Казалось: еще один нажим, еще один удар — и польская армия запросит пощады. Однако при подготовке и проведении Варшавской операции со стороны командования фронтом, в первую очередь Тухачевского, был допущен значительный просчет, заключавшийся в переоценке своих сил и недооценке сил противника. Неблагоприятную роль сыграла необъективная информация Польского бюро ЦК РКП(б) и Временного революционного комитета Польши (Польревкома) о положении в стране. 6 августа Ф.Э. Дзержинский, член Польревкома, сообщал Ленину, что польская армия разваливается, наблюдается массовое дезертирство. Даже 17 августа, когда армия маршала Пилсудского уже вела успешное контрнаступление, Дзержинский продолжал убеждать главу советского правительства, что польские крестьяне уклоняются от мобилизации, а рабочие Варшавы ждут прихода Красной Армии.

Сопротивление польской армии между тем резко возросло, и явственно обозначилась враждебность большинства населения к наступавшим красным частям. Польское командование сумело перегруппировать силы и осуществить успешное контрнаступление. В результате войска Западного фронта потерпели поражение и к исходу 25 августа отошли на восток, на рубеж восточнее Брест-Литовска.

Неудачный исход наступления на Варшаву во многом был предрешен и несвоевременной передачей Западному фронту 1-й Конной и 12-й армий из состава Юго-Западного фронта. Вначале противоречивые команды отдало Главное командование Красной Армии, затем передаче Конной армии Буденного воспротивился член РВС Сталин. Именно в этом Тухачевский видел одну из главных причин неудачи. Но и в действиях самого командующего Западным фронтом военные историки отмечают большую долю авантюризма. Он не мог не понимать, что оторвавшиеся от своих тылов наступающие части рано или поздно выдохнутся и обессилят, а подать им своевременную помощь будет невозможно.

С мая 1921 г. Тухачевский — командующий войсками Тамбовской губернии. Под его командованием осуществлялись жестокие карательные акции в отношении тамбовских крестьян — участников Антоновского мятежа летом 1921 г. 12 июня им лично был отдан секретный приказ о применении химического оружия для очистки тамбовских лесов от остатков повстанческих формирований. В практику борьбы с антоновщиной, поддерживаемой местным населением, было введено взятие заложников. Если в заранее объявленный срок крестьяне не выдавали повстанцев, заложников расстреливали. Если население оставляло деревню до прихода красноармейской части, Тухачевский приказывал жечь избы.

«Для внушения… уважения к силе Советской власти и Красной Армии, — указывал он в собственноручно составленной инструкции, — необходимо провести следующие меры: 1) никогда не делать невыполнимых угроз; 2) раз сделанные угрозы неуклонно до жестокости проводить в жизнь до конца; 3) переселять в отдаленные края РСФСР семьи несдающихся бандитов; 4) имущество этих семейств конфисковывать и распределять между советски настроенными крестьянами — это внесет расслоение в крестьянство, и на это может опереться Советская власть»{45}. То есть: разделяй и властвуй — старый, как мир, принцип, которым отнюдь не брезговала и советская власть.

«Только заросшие крапивой и полынью сельские кладбища с низкими косыми крестами знали, — страстно восклицает в книге «Красные маршалы» писатель-эмигрант Роман Гуль, — сколько русых, седых, черных, льняных мужицких голов порубил Михаил Тухачевский». А А.И. Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ» высшую справедливость увидел в том, что возмездие за войну с собственным народом пришло со стороны именно тех сил, которым Михаил Николаевич служил столь ревностно: «Если на молодого Тухачевского, когда он победно возвращался с подавления разоренных тамбовских крестьян, не нашлось на вокзале еще одной Маруси Спиридоновой, чтоб уложить его пулею в лоб, — это сделал недоучившийся грузинский семинарист через 16 лет».

В 1925 г. Михаил Николаевич стал одним из основных руководителей Красной Армии, заняв пост начальника Штаба РККА. Будучи глубоко убежденным в том, что в современной войне победа немыслима без высокой технической оснащенности войск, он методично внедрял эту мысль в сознание руководства страны. Делать это было весьма сложно, учитывая, что «повод» армии крепко взяли в свои руки бывшие первоконники во главе с Ворошиловым.

Из-за конфликта с наркомом Тухачевский вынужден был оставить пост начальника Штаба РККА и с мая 1928 г. стал командующим войсками Ленинградского военного округа. Но и там военачальник продолжал борьбу за всемерную моторизацию и механизацию вооруженных сил. Он, в частности, доказывал, что успешное осуществление первой пятилетки позволит перейти к формированию количественно и качественно новых вооруженных сил, в которых приоритет получат новые рода войск — авиация, механизированные и воздушно-десантные войска. Не получив поддержки наркома, Тухачевский сумел в личной беседе со Сталиным увлечь его своими планами ив 1931 г. получил назначение на пост заместителя наркома обороны и начальника вооружения РККА.

Пристальное внимание он уделял прогнозированию характера будущей войны, разработке военной доктрины государства. Вместе с другими учеными внес большой вклад в теорию глубокой операции и боя — одного из наибольших достижений советской военной мысли межвоенного периода. Его руке принадлежат более 120 работ по различным проблемам стратегии, оперативного искусства, тактики, обучения и воспитания войск, военной истории.

Уместно сослаться на впечатление, вынесенное Г.К. Жуковым в начале 30-х годов в его бытность помощником инспектора кавалерии РККА: «…На посту первого заместителя наркома обороны Михаил Николаевич Тухачевский вел большую организаторскую, творческую и научную работу, и все мы чувствовали, что главную руководящую роль в Наркомате обороны играет он. При встречах с ним меня пленяла его разносторонняя осведомленность в вопросах военной науки. Умный, широко образованный профессиональный военный, он великолепно разбирался как в области тактики, так и в стратегических вопросах. М.Н. Тухачевский хорошо понимал роль различных видов наших вооруженных сил в современных войнах и умел творчески подойти к любой проблеме». «В М.Н. Тухачевском, — добавлял Жуков, — чувствовался гигант военной мысли, звезда первой величины в плеяде выдающихся военачальников Красной Армии»{46}.

Характерно, что не менее высоко оценивали его и русские военные эмигранты. «Тухачевский бесспорно является самым крупным советским военным специалистом из числа лиц, занимающих высшие посты в Красной армии. Во всяком случае, своим служебным положением он обязан не своей коммунистической карьере (имелось в виду в отличие от Ворошилова. — Ю.Р.) а это последнее является следствием его военных заслуг», — в 1934 г. писал выходивший в Париже «Русский инвалид»{47}.

Тухачевский много занимался оснащением войск современным оружием. Еще и сегодня подчас звучат отголоски обвинений 30-х годов, будто он в этой роли только «вредил». Да, определенные просчеты в военно-технической области у него были. Но нельзя забывать, что именно в его бытность начальником вооружений РККА конструктором М.И. Кошкиным создана знаменитая «тридцатьчетверка» (Т-34) — лучший средний танк Второй мировой войны. Тухачевский поддержал инженера П.К. Ощепкова — изобретателя установки для радиообнаружения самолетов. При нем началась разработка системы дозаправки самолетов в воздухе, что было огромным «заглядом» в будущее. Научная общественность подобные усилия оценивала по достоинству: в ноябре 1936 г. в Военно-воздушной академии РККА им. Н.Е. Жуковского была учреждена премия имени Тухачевского «за выдающуюся научно-исследовательскую работу в любой области техники, дающую решение новых научно-технических проблем».

Служебное положение Михаила Николаевича было закреплено присвоением ему 20 ноября 1935 г. в числе первых пяти военачальников РККА высшего воинского звания Маршала Советского Союза.

К сожалению, усилия Тухачевского по созданию в СССР современной армии оборвалась в одночасье. 10 мая 1937 г. Сталин инициировал следующее постановление Политбюро ЦК ВКП(б): «Утвердить: …8. Командующим Приволжским военным округом — Маршала Советского Союза товарища Тухачевского М.Н. с освобождением его от обязанностей заместителя наркома обороны».

Перед отъездом в Куйбышев маршал в последний раз был в Кремле у Сталина. Никаких следов о существе их разговора в архивах не осталось. О чем бы они ни говорили, вождю, знавшему, какая судьба ждет его собеседника, хотелось, вероятно, лишь одного — увидеть в глазах завтрашней жертвы явственное, но пока еще неопределенное беспокойство.

22 мая Тухачевский был арестован. Участие в заговоре он отрицал. Но цена его признаний была для инициаторов «дела» слишком высока, чтобы долго ждать. Во главе следствия встал сам нарком Ежов. К маршалу были применены меры не только психологического давления. Его жестоко били, что подтверждается следами крови, обнаруженными на листах судебного дела Тухачевского и идентифицированными в 1956 г. Центральной судебно-медицинской лабораторией Министерства обороны.