Мария, Владычица островов - Робер Гайар

Однако они оказались не первыми, потому что пройдя чуть дальше вдоль древних стен, покрытых плющом и лишайником, увидели фигуру, которой сперва не заметили. Это был их старый знакомый, шевалье д'Агийяр. Он вышел им навстречу и поздоровался таким широким жестом, что шляпа его коснулась земли. Жак и Пьер ответили на его приветствие.

- Дю Парке, - сказал шевалье, - мне безмерно жаль, что приходится встречаться с вами при таких обстоятельствах. Час назад Тюрло попросил меня быть его секундантом.

Поежившись от утренней прохлады, трое мужчин вернулись к разрушенному строению и прошли под огромную арку. Восходящее солнце немного рассеяло серую промозглость утра и высветило детали старинного здания, но все же было еще холодно, и, несмотря на теплые плащи, всех троих знобило. Чтобы хоть как-то согреться, они прохаживались туда-сюда, совершенно не расположенные к беседе.

Дю Парке, задумчивый, не выказывал ни испуга, ни даже волнения. Конечно, он размышлял о возможных последствиях дуэли. Подобные стычки были формально запрещены, так как Ришелье считал, что от них редеет самый цвет французской аристократии. Жак не пытался обмануть себя: он понимал, что Тюрло будет драться до конца. Если виконт умрет, то он, дю Парке, будет вынужден бежать. А его брата и д'Агийяра при любом исходе ждут серьезные неприятности за то, что были секундантами, а, следовательно, сообщниками в убийстве.

Шевалье было явно не по себе. Его дружба с виконтом ничуть не умаляла уважения к братьям Диэлям, и, как он уже признался, его не радовала роль секунданта их врага. Кроме того, он не имел ни малейшего понятия о причине дуэли, а спрашивать об этом у дю Парке не решился.

Солнце уже совсем встало, когда на лугу появился Тюрло и направил к ним свою лошадь. Чтобы продемонстрировать презрение, братья нарочито отвернулись. Виконт остановился, резко дернув поводья, ловко спешился и крикнул:

- Доброе утро, д'Агийяр. Спасибо, что пришли, и извините, что побеспокоил вас ночью. Я постараюсь вас не задержать.

- Я не спешу, - сказал шевалье, - и, думаю, дю Парке тоже.

Жак тут же повернулся к нему:

- Вот здесь вы ошибаетесь, - сказал он, - у меня сегодня масса дел. Будет лучше, если мы быстрее покончим с этим.

Расстегнув накидку, Тюрло положил ее на камни. Как и обычно, на лице его была гадкая улыбка. Голосом, наполненным самого едкого сарказма, он заметил:

- Не следовало назначать свиданий, на которые вы, возможно, не в состоянии будете прийти.

Жак пожал плечами вместо ответа, отошел и достал шпагу; он проверил гибкость своего оружия, согнув его, а затем заставив пружинисто задрожать, сверкая лезвием.

Тюрло смотрел на него, презрительно усмехаясь. Он поочередно разогревал мышцы. Голенища сапог болтались, хлопая его по икрам. Затем он расстегнул камзол и, сняв его, протянул д'Агийяру. На нем осталась лишь вышитая рубашка, украшенная тонким кружевом. В глубоком вырезе взору открылись трепещущие мускулы его груди, обильно поросшей темными волосами.

Тюрло вздрогнул от холода и громко засмеялся:

- Я буду действовать быстро... но не вам в угоду, сударь, а лишь потому, что замерз. - И добавил насмешливо: - Что касается вас, дю Парке, вы-то через час совсем околеете!

Он тоже достал свою шпагу и, как и Жак, проверил лезвие, ткнув им в носок сапога.

Жак по-прежнему не произнес ни слова. Он был готов начать защищаться. Внезапно он вспомнил лицо Марии, которое еще больше выигрывало от тонко нанесенной косметики и казалось необыкновенно изысканным. Внутри у него все сжалось, но это не был страх. Жак не боялся смерти; он боялся, что не сможет сдержать данное Марии слово. Что она подумает, если он не придет в игральный дом? Увидит ли он ее когда-нибудь еще? Неужели она вскоре его забудет? И, если он не помешает, неужели она выйдет замуж за своего престарелого жениха? Но вскоре все его внимание сосредоточилось на одном - как убить стоящего перед ним человека с ухмыляющейся физиономией.

Все это время секунданты, д'Агийяр и Водрок, вполголоса совещались, и теперь окончательно разрешили все вопросы ведения дуэли. Шевалье подошел и встал между соперниками. Будто во сне, дю Парке услышал, как он хлопнул в ладоши и крикнул:

- К бою, господа!

И тут же звякнули шпаги.

Глава пятая

ПУСТЫЕ МЕЧТАНИЯ

Жак ле Шено де Сент-Андре был владельцем роскошного особняка недалеко от порта Сент-Мишель. Звание главного интенданта позволило ему накопить огромное состояние и заполнить свой дом ценностями, привезенными со всех концов земли. Он получал деньги от сделок с купцами, придворными и даже с испанскими пиратами, но, несмотря на несметное богатство, его тщеславие все еще не было удовлетворено.

Всю дорогу, пока они возвращались в тот вечер в особняк в Сент-Мишеле, Мария не проронила ни слова. Последние несколько часов казались ей сном.

Этого не могло случиться в реальной жизни, такое бывает только в снах и сказках. Раньше она думала, что свадьба с Сент-Андре - это и есть сказка, но теперь в ее жизнь вновь ворвался Жак. Не успела судьба выйти на новый, возможно, неверный виток, как неожиданное появление Жака открыло другие перспективы.

По крайней мере, так казалось до тех пор, пока она не стала свидетелем ссоры между виконтом и дю Парке. Она с ужасом поняла, что теперь все ее надежды разбиты, потому что о фехтовальном мастерстве Тюрло ходили легенды, и вряд ли этот опытный дуэлянт, прослывший непобедимым, оставит Жаку жизнь. От этой мысли ей захотелось кричать. Земля уходила из-под ног, и, чтобы не упасть, ей пришлось опереться на руку Сент-Андре. Он помог ей сесть в карету, где она в изнеможении откинулась на сиденье, бессильная что-либо говорить.

Когда они подъехали к дому, Сент-Андре помог ей выйти из кареты. Он заметил, что она слегка дрожит и что у нее совершенно ледяные руки.

- Ты, кажется, сильно расстроена, дорогая моя, - сказал он, - я надеюсь, виной тому не эти юные горячие головы с их дурацкой ссорой?

- О Жак, - сказала она, стараясь скрыть волнение, - вы же знаете, я не привыкла бывать в обществе, тем более в таком. Я еще ни разу не слышала, как вызывают на дуэль. Эти двое в самом деле будут драться и убивать друг друга?

Взяв за руку, он завел ее в дом, где их ждал лакей, чтобы принять одежду. Когда тот ушел, Сент-Андре спросил:

- Я поднимусь с тобой?

Она вздрогнула.

- Нет, Жак, прошу вас, не сегодня, - взмолилась она, - уже поздно, и я так устала! Последнее происшествие испортило мне настроение. Я абсолютно без сил.

Ее попытки скрыть истинные чувства привели к тому, что Сент-Андре усмотрел в выражении ее лица нечто похожее на обещание. Он улыбнулся: