Спасатели. Репортаж в ретроспективе - Людмила Прошак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Команда грузиться, – майор запыхался, – построения не будет! Предстоит лететь в Приднестровье, но через Москву…
VIII. Ткварчели
1
Мы спустились с гор и почувствовали себя участниками общего кошмарного сна, из плена которого не выбраться. Словно знаешь, что надо проснуться, и не можешь… Альпинистскую базу заполнили военные. На пляже дежурили автоматчики в бронежилетах и касках. По улицам сновали бэтээры, в воздухе стрекотали вертолеты. На морском горизонте маячили сизые в дымке эсминцы. Мир под кипарисами и солнцем утратил свою беспечную привлекательность. На пустой автобусной остановке навзрыд плакала женщина.
– Вам чем-нибудь можно помочь?
– Уже ничем, – она поднимает мокрое от слез лицо. – Мужа после вечерней смены у завода встретили, спросили, ты за кого? А он им – мне все равно, я русский. Вот за это и убили…
– Ты откуда? – она снова закрывает лицо большими, натруженными руками.
– С Клухорского перевала, а вообще – из Москвы…
– Землячка! – она внезапно прижимает меня к себе, как самого родного, близкого человека. – Я из Подольска!
Потом было много других «горячих точек». Я видела мертвые тела, раненых друзей и врагов, брошенных стариков и голодных, онемевших от страха детей. Столько всего… что уже кажется, что мир этот стоит на крови, человеческом горе и страданиях. Но я постоянно ловлю себя на том, что сравниваю каждый из новых локальных конфликтов со своей первой «горячей точкой» – с Абхазией начала девяностых: сумбурной, растерянной, воинствующей до абсурда. Войн не становится меньше. Кажется, что нас вот-вот общей бедой накроет, как цунами. И только тогда мы объединимся?
2
Записка – мятая, стертая на изгибах – жгла руки. «Спасите нас! В блокадном Ткварчели русскоязычное население гибнет от голода. Уже умерли первые тридцать человек…»
– Ну что? – спасатели спросили Юрьева просто так, на всякий случай. Результат очередного обращения в правительство был ясен по отчужденному, замкнутому выражению лица. Опять отказ. Никто не хочет дать «добро» на проведение спасательной операции по вывозу из Ткварчели русскоязычного населения, которое неизбежно погибнет в этой войне. Подумаешь, Ткварчели…
А что тут урегулируешь? С одной стороны, на основании соглашения между Россией и Грузией, который подписали Ельцин и Шеварднадзе, предпринимались попытки погасить полыхающую междоусобицу. С другой стороны, вопреки этим усилиям, грузинские войска вошли в Сухуми, столицу Абхазии, якобы с целью охраны железной дороги. Слепому видно: эта цель гипотетическая, на самом деле войска понадобились для того, чтобы силой растоптать ростки сепаратизма в Абхазии. Грубо сработано! С применением оружия, со смертями. Обе стороны завязли в военном противостоянии. Все больше и больше жертв и руин… Каждая из сторон пребывает в лихорадочной надежде, что силой оружия удастся добиться своих целей: Абхазия жаждет отделиться от Грузии и стать самостоятельной, а Грузия хочет подавить это желание и установить жесткий военный контроль…
Это уже четвертая «горячая точка», в которую бросают спасателей. Едва потушили конфликт между Грузией и Южной Осетией, заполыхало Приднестровье. Закончился приднестровский конфликт, на очереди следующий – между Южной Осетией и Ингушетией, его удалось остановить только ценой больше жертв. Ведь там не только в бою погибали, но и заложников брали, и убивали исподтишка. Чикменский круг был настоящим пеклом. Его со всех сторон обступало кукурузное поле, оттуда доносилась стрельба, неуловимые убийцы сеяли смерть. Но именно на Чикменском круге стали собираться на переговоры. Из круга смерти он стал кругом жизни…
И вот сейчас, в Абхазии, к Юрьеву пришло горькое понимание природы конфликтов, которому он внутренне сопротивлялся. «Молодые» конфликты, только что вспыхнувшие, сложно остановить с помощью тех технологий, которые применялись раньше, в Цхинвали. Еще мало пролито крови, еще как будто не навоевались, ни одна сторона не понимает, что под дулами автоматов проблем не решить… Да, все это так. Но что же делать с Ткварчели? В блокаде тридцать тысяч человек, измученных голодом и войной. Молодежь уехала раньше, предчувствуя надвигающееся бедствие, а старики остались. Абхазы хоть как-то могут перебиться, все-таки у них родственники в деревнях, они без особого труда проникают через эти границы. Русскоязычное население, которое работало на шахтах, а теперь потеряло работу и оказалось в панельных пятиэтажках без средств к существованию, просто умирает от голода…
3
Эти два вертолета, зависшие в небе над Ткварчели, смотрелись так, как если бы малютке стрекозе вздумалось летать на пару с огромным майским жуком. Сходство усилилось на земле. Большой и грузный «Ми-26», до отказа забитый мукой, тяжело опустился на стадион. Садился с первого захода, чтобы не успели взять на прицел. Следом за ним стремительно пошел вниз «Ми-8», подпрыгивая и стрекоча по футбольному полю…
Конец ознакомительного фрагмента.
