Остров страсти - Карен Робардс

Эти успокоительные слова до того напугали Кэти, что в ее теле напряглась каждая жилка, и она, как попавший в сетку зверек, извивалась и корчилась, принимая невероятные акробатические позы, чтобы ускользнуть от его стальной хватки. Но Хейл был слишком силен, и наконец одновременно с вырвавшимся из ее груди стоном, Кэти безвольно обмякла: у нее не оставалось сил для борьбы.

Джон привстал над девушкой на одно колено, а другое, как клин, вставил меж ее скрещенных ног. Ему наконец удалось раздвинуть девичьи бедра. Конвульсивно рванувшись в последний раз, когда он прижал их к матрацу, Кэти больше не пыталась сопротивляться и только беззвучно плакала.

Казалось, ее пронизали языки пламени, когда он, осторожно нащупав отверстие между ее ног, слегка вошел внутрь. Затем одним резким толчком он погрузился еще глубже. Невыносимая кинжальная боль вынудила Кэти закричать. Он прильнул к ней губами, заталкивая ее крики обратно в горло. Он лежал неподвижно, намертво втиснувшись в ее тело и учащенно дыша, словно после многомильного бега. Почувствовав жаркий запах из его рта, Кэти с отвращением отвернулась. Наконец, будто не в силах более сдерживаться, он начал раскачиваться, сначала медленно, так, чтобы не причинить девушке лишнюю боль, а затем со все нарастающей силой.

Оглушенная шоком, Кэти лежала под его тяжестью, не сопротивляясь, и позволяла ему делать все, что угодно. Ей не верилось, что эта ужасная вещь действительно произошла. Ее насиловал американский пират, и с этим нельзя было ничего поделать. Слишком поздно. Она обесчещена и унижена. Она никогда не сможет снова поднять свою голову, чтобы посмотреть в глаза честным людям. А все из-за этого гнусного и подлого животного, которое с омерзительным пыхтением возилось над ней... Как она его ненавидела!

Она попыталась заставить себя думать о чем-нибудь другом, но разгоряченное мужское тело, тесно переплетенное с ее собственным, мешало Кэти сосредоточиться. Затем она осторожно пошевелилась, пробуя, не удастся ли ей немного ослабить давление волосатой груди Хейла, которая, как наковальня, прижимала ее к матрасу. Ее движение, казалось, привело мужчину в еще большее возбуждение. Кэти невольно ощутила, что начинает поддаваться его страсти. Приняв подсказанное инстинктом решение, она выгнула поясницу в ответ на его особенно сильный толчок. Хейл с шумом выдохнул воздух, задрожал и обмяк, раскинув в стороны руки и ноги. Кэти кольнула смутная боль разочарования.

Спустя секунду, скатившись на матрас, он лег на спину и уставился в потолок. Кэти отползла к дальнему краю койки и повернулась к нему спиной. Она была липкой от пота и чувствовала себя униженной. Вспомнив, как под конец ей изменило ее собственное тело, когда она не смогла удержаться от инстинктивного движения тазом, Кэти заплакала. Это были слезы стыда и гнева. Из гордости она отчаянно закусила губу, но Джон услышал негромкие сдавленные рыдания и грубо привлек ее к себе. С отсутствующим видом он провел рукой по ее волосам, и этот рассеянный, имитирующий ласку жест заставил ее забыть про свою гордость и ненависть и расплакаться во весь голос. Он продолжал обнимать ее, поглаживая ее волосы и шепча на ухо разные ласковые словечки. Наконец, когда ее слезы иссякли, он, разомкнув объятия, быстро встал и оделся. Некоторое время он смотрел на нее; его пальцы возились с пряжкой ремня, а губы кривила легкая усмешка. Кэти закрыла глаза, отказываясь встречать его взгляд.

- Не расстраивайся, дорогая. Даю слово, в следующий раз тебе понравится больше, - мягко сказал он и усмехнулся, увидев, как гневно вспыхнула Кэти, когда осознала полный смысл его фразы.

Неужели этот подонок действительно думает, что она вынесет это отвратительное упражнение во второй раз?! Кутаясь в простыню, она в ярости соскочила с койки. В ее глазах светилась жажда убийства. Кэти дико озиралась в поисках подходящего оружия, но, прежде чем она сумела найти что-нибудь достаточно твердое и острое, он подхватил ее на руки и швырнул обратно на койку. Пока она беспомощно путалась в головоломном узле одеял и простыней, Хейл оглушительно хохотал. Когда она все-таки выбралась из бесформенного кома белья, он уже ушел из каюты. Кэти, скрежеща зубами, смотрела на закрытую дверь. Он думал, что может обращаться с ней как со шлюхой и это сойдет ему с рук! Скоро он убедится, что встретил в ее лице достойного противника!

Глава 3

На несколько часов Кэти была оставлена клокотать от ярости в одиночестве, что было мудрым решением со стороны кого бы то ни было. Она с радостью выцарапала бы глаза любому, кто осмелился появиться в каюте. Все, без исключения, они были ворами и душегубами, а капитан Джонатан Хейл был настоящим дьяволом. С каким бы наслаждением она упивалась картиной его казни на виселице, когда его тело будет извиваться на конце длинной веревки, а всегда насмешливое лицо - вздуется и посинеет. Кэти улыбнулась, в первый раз за последние дни. Мучения Хейла, даже воображаемые, заметно улучшили ее настроение.

Она отдала бы все на свете за длинный и острый нож! Она бы постоянно носила его с собой спрятанным в рукаве просторной сорочки, чтобы по самую рукоятку вонзить его в спину этому варвару, когда он набросится на нее в следующий раз. Кэти, смакуя подробности, представила себе предсмертную агонию Хейла. К сожалению, в каюте не было ни одного ножа. Тогда она перевернула всю каюту вверх дном, стараясь отыскать что-нибудь, хоть отдаленно напоминающее оружие. Наконец, устав, она прекратила поиски. Собранный ею арсенал не производил грозного впечатления. Наиболее многообещающим экземпляром в этой маленькой коллекции стал массивный медный канделябр. Он вполне мог проломить череп, и Кэти спрятала его под матрас, чтобы всегда иметь под рукой. Фаянсовый ночной горшок тоже сулил Хейлу кое-какие неприятности, но Кэти боялась, что, хватившись его пропажи, ее тюремщик заподозрит неладное. Она уже убедилась, что, несмотря на свою подлость и низость, капитан "Маргариты" был далеко не глуп.

Она решительно не хотела вновь облачиться в одну из ночных сорочек ненавистного американца. Будь ее воля, она бы разложила из всех принадлежащих Хейлу вещей огромный костер. Она, словно мумия, закуталась в стеганое одеяло и в ожидании уселась на стул. Рано или поздно, капитан Джонатан Хейл должен вернуться в свою каюту. Кэти была уверена, что это возвращение запомнится ему на всю жизнь.

Однако первым, кто появился на пороге каюты, был всего-навсего Петершэм. Солнце уже садилось, в каюте начало темнеть, и у Кэти от долгого сидения на одном месте отчаянно затекли ноги, но она твердо решила, что не даст врагу застать себя врасплох во второй раз. Услышав стук, она напряглась, но почти сразу же облегченно расслабилась. Если в этом внезапно ставшем безумным мире еще можно быть в чем-то уверенной, так это в том, что у самонадеянного негодяя Хейла ни за что недостало бы вежливости постучать, перед тем как войти. Он ввалился бы, вышибив дверь пинком!

- Я принес вам поужинать, мисс, - сказал Петершэм. - Капитан говорил, что днем вам нездоровилось, но сейчас почти семь часов, и вам надобно подкрепиться. Вы станете слабенькой, как котенок, если не будете кушать во время морской болезни.

- Меня больше не укачивает, Петершэм, - кисло ответила Кэти, не вставая со стула.

Пока Петершэм расставлял на столе тарелки, он украдкой наблюдал за девушкой. Взгляд опытного слуги коснулся ее бледного лица, спутанных волос и наконец разорванной сорочки, лежавшей на койке среди простыней, что явилось завершающим штрихом. Ему стало ясно, что здесь произошло. Мистер Джон, которому больше не мешал шторм, провел это утро, наслаждаясь своим живым трофеем. Будучи мужчиной, Петершэм с пониманием относился к прихотям хозяина, но одновременно сочувствовал Кэти. Он прозакладывал бы десять лет жизни, что до сегодняшнего дня молоденькая барышня была невинна, как майская роза.

- С вами все в порядке, мисс? - спросил Петершэм.

- Да, у меня все в порядке, - огрызнулась Кэти, охваченная внезапным страхом, что Петершэм может догадаться о ее падении. Она просто умрет, если об этом кто-нибудь узнает! Но Петершэм не сказал больше ни слова и, закончив расставлять на столе еду, удалился.

Вздохнув, она пододвинула стул поближе к столу и начала есть. К своему удивлению, она обнаружила, что, вопреки гложущим ее душу переживаниям, изрядно проголодалась.

Она дожевывала последний кусок солонины, когда в каюту опять

постучали. Кэти оценивающе вскинула глаза на дубовую дверь. Кто явился на этот раз?

- Да, - осторожно произнесла она.

Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова Петершэма. Кэти с облегчением перевела дух.

- Я подумал, мисс, что вам, наверное, хочется принять горячую ванну. В трюме валяется старый чан, которым давным-давно никто не пользовался. Я буду рад принести его вам, мисс. Он совсем целый и крепкий, даже не заржавел.