Приговоренный - Валерий Еремеев

– Пошел вон. Четыре, – закончил дискуссию Сыч.

Ни слова больше не говоря, Юлий отправился по адресу охранной фирмы. Обид на Сыча не было. Юлий знал: что бы ни говорил ему Руслан Петрович, информацию он услышал и принял к сведению.

А вообще было бы здорово, если бы два его недруга действительно что-то не поделили и Лапов убил своего приятеля. А он, Юлий, раскрыл бы это преступление. Вот это была бы его настоящая месть полковнику. Не то что во сне.

Пахал он весь день. Разыскивал, беседовал, уточнял, проверял. Зацепок – ноль. Охранная фирма «Витязь» имела хорошую репутацию и очень ею дорожила. Специалисты были дельные, в прошлом имеющие отношение либо к армии, либо к правоохранительным органам. Периодически Юлий связывался с Качибадзе и Богомазом. У них тоже было пусто. Хозяева «Малыша и Карлсона» – семейная пара, которой едва удавалась держать на плаву свой бизнес, не говоря о том, чтобы подсылать к недругам наемных убийц.

На протяжении дня Тараскин два раза звонил Сычу. Якобы для того, чтобы отчитаться о проведенной работе. На деле ему хотелось знать, не выходил ли на связь Лапов. По тону, каким Сыч посылал его подальше, понимал: полковник не объявлялся.

И все-таки чем больше Юлий думал над этим, тем больше убеждался, что его гипотеза о виновности полковника была верхом глупости. Даже если у полковника терки с Пасечником, а сына его от суда спасал лишь для отвода глаз, все равно – никогда такой хитрый и осторожный фрукт, как Лапов, не стал бы убивать собственноручно.

И все же заезжавшая во двор Пасечнику машина никак не выходила из его головы. А может, за рулем джипа Лапова сидел и не шеф вовсе? А кто-то другой? Если так, то где же тогда был сам Лапов?

Он вспомнил свой сон. Такой яркий, насыщенный деталями. А что, если Лапова и вправду… того?

В который раз Юлий набрал Сыча. Было бы не удивительно, если бы тот сбросил вызов. Но Сыч ответил.

– Руслан Петрович, ведь жену и сына Пасечника уже допрашивали?

– Сам-то как думаешь?

– И что они говорят по поводу того, что Пасечник не спал? Кого он ждал? Может быть, Лапова?

– Ты опять за свое? Я тебе какое поручение давал?

– Заниматься охранной фирмой «Витязь».

– Вот и занимайся. А склеивать в кучу кусочки мозаики будем позже, когда проверим все факты. Работай.

Сыч отключился. Ориентируясь на дрожащие интонации в его голосе, Юлий понимал – Руслан Петрович очень встревожен. А ведь он еще не знал про его сон.

Чертов сон никак не давал покоя. Поэтому, закончив с «Витязем», Тараскин направился прямиком к дому Лапова. Если его и убили, то сделать это могли только там, когда полковник вышел из дома и собирался сесть в машину. Было два часа ночи. Все спали. Гуляющих полуночников не было – несмотря на то что уже шел апрель, ночная температура опускалась едва ли не до нуля. Никто ничего не заметил.

Такси довезло Юлия до места. Шестнадцатиэтажное монолитно-кирпичное здание с квартирами улучшенной планировки выглядело среди окружающих его панельных хрущоб как манхэттенский Эмпайр-Стейт-Билдинг.

Осмотревшись, наискосок от дома по направлению к детской площадке Юлий обнаружил заставленный автомобилями паркинг. Возможно, именно здесь стояла машина полковника. Асфальт вокруг припаркованных машин был чистым. Тогда Юлий, присев на корточки, принялся заглядывать под днища.

– Тебе чего, парень? Потерял что? – спросил его бородатый мужчина в красном свитере.

– Можно и так сказать. Твой драндулет? – спросил Юлий, указывая на серый «Опель-Омега».

– Ну.

– Гну. Переставь машину на другое место.

– Зачем?

Юлий раскрыл удостоверение:

– Свали, прошу.

Мужчина пожал плечами и, сказав, что все равно собирается уезжать, забрался в тачку и уехал. Там, где стоял «опель», на асфальте обнаружилось жирное красно-коричневое пятно. Все это очень было похоже на кровь, но, если Лапову и вправду проломили череп, крови должно было быть больше. Хотя стоп. Что это?

Юлий заметил трещину в асфальте. Кровь, какая-то ее часть, вполне могла уйти через эту трещину и впитаться в грунт.

Что и требовалось доказать.

Когда Юлий говорил Ольге, что теперь может предсказывать будущее по снам, то думал, что шутит, однако все это оказалось слишком похожим на правду. Словно в тумане, он шел по тротуару в сторону своего дома. Он не знал, правильно ли делает, решив не ставить в известность коллег, сам будучи уверенным почти на все сто – Лапова уже нет в живых. И дело было не только в крови на асфальте. Неподалеку от дома полковника Юлий нашел тот самый металлический обрезок арматуры, которым во сне ударил полковника по затылку. Покрытая бурыми пятнами засохшей крови железка лежала в прошлогодней желтой траве в полутора метрах от деревянного домика, какие обычно ставят на детских площадках. Там, куда он зашвырнул его, правда, во сне Юлию казалось, что это большая собачья конура.

Арматурный обрезок он оставил на том же самом месте. Не рассказывать же Сычу про сон. Не поверит. А если допустить, что поверит, то тогда обязательно спросит, куда Юлий девал мертвое тело. Ведь во сне убивал именно он.

Юлий шел домой, не разбирая дороги. Задевая локтями прохожих, шипящих ему вслед ругательства. Ему было все равно. Он думал о том, что реально могло произойти прошлой ночью.

Ольга когда-то рассказывала ему о лунатиках – людях, страдающих сомнамбулизмом. От этой болезни страдают более двух процентов взрослых людей. Она так утверждала. Даже зафиксированы случаи, когда лунатики не просто вставали и ходили, а заводили автомобиль и ездили на нем, после чего как ни чем не бывало возвращались в постель и продолжали спать.

А что, если и Тараскин лунатик? Заснули они с Ольгой приблизительно около часа ночи. Во сне он поднялся, незамеченным покинул квартиру и прошел несколько кварталов до дома Лапова. Возможно, он не собирался никого убивать, но, наткнувшись на недруга, укладывающего в багажник машины снаряжение для охоты, вооружился попавшимся под руку металлическим прутом и напал. После, вернувшись как ни в чем ни бывало домой, часть пережитого за ночь увидел во сне.

Однако если его причастность к убийству Лапова чисто теоретически можно было допустить, то к смерти Пасечника он точно не имеет никакого отношения. Хотя бы потому, что еще несколько часов назад просто-напросто не знал, где тот живет. А ведь эти два преступления, Юлий был в этом убежден, необходимо было рассматривать в связке.

Прогулка на весеннем воздухе успокаивала. Мысли становились четче, уравновешеннее. Итак, кровь. Первый довод в его пользу. Убей он полковника, он бы непременно в ней перепачкался. Крови на нем не было. Второй довод – его одежда. Утром он обнаружил ее в тех же местах спальни, где разбросал накануне, и в том же самом положении. Юлий хорошо это помнил. Ну не в трусах же он рассекал по ночному холодному городу. И наконец, самое главное – труп и машина. Где они?

Нет, Лапова он не убивал. А сон? А сон – это вообще из области иррационального, и при расследовании он может только мешать. Значит, до поры до времени его надо просто выбросить из головы. Найденный кусок арматуры – обычная железка с бурыми пятнами, а никакая не улика. Уликой она станет только при наличии трупа. А пока, как говорится, нет тела – нет дела. Может, Лапов уже сидит дома и хлещет коньяк за помин души своего приятеля, а Юлий напридумывал себе черт знает что?

Юлий свернул в узкий, образованный домами проход. Вошел в свой двор и остановился как вкопанный – темно-синий джип полковника «Тойота-Прадо» с хорошо знакомыми «блатными» номерными знаками «7007» стоял в двадцати метрах от его подъезда. Сюрприз!

Описав полукруг, Юлий зашел со стороны лобового стекла. Внутри никого не было. Колеса относительно чистые. Не похоже, что они сегодня ездили по грунтовым дорогам среди полей и лесов. Не исключено: Лапов наплел супруге про охоту, а сам завис у другой женщины. А что? Ходок он известный. С другой стороны, никогда ранее Тараскин не замечал здесь его автомобиля. Перебрал в памяти всех знакомых соседок, вероятных кандидаток в любовницы Лапова. Никаких идей не было. Юлий подошел совсем близко. Стекло со стороны водителя было чуть приспущено. Он обошел машину. На заднем бампере имелись пятна, сродни тем, что были на обрезке металла. Если это кровь, то попасть в это место она могла, когда труп засовывали в багажник. Но как автомобиль нарисовался здесь?

У Юлия имелось только одно объяснение – это была подстава. Несколько секунд было потрачено на борьбу с искушением взломать дверцу и отогнать джип куда подальше. Возможно, Юлию удастся его завести. Опыт, какой-никакой, у него был. Вот только так может быть только хуже. Если это и вправду подстава, то сейчас могут раздаться звуки милицейских сирен, спешащих по его душу.

Достав сигарету, Юлий немного подождал. Пять минут, десять. Ничего не происходило. Тогда он решил позвонить матери.