Инкубы Чикаго (СИ) - "Murmur and Furfur / Fangs"

— Ну чего ты? — Напарник уронил руки на стол. Татуировки зашевелились, тонкими струйками протянулись под кожей, достигли зажатых в ладони трусов и свернулись в ажур, имитируя кружевную отделку.

— Ничего, — мотнул головой Ричард, — ну, зачем нам они?

— Нужно было что-то, что было очень близко к телу вдовы, чувствуешь? — Он ткнул трусами под нос Ричарду, тот отмахнулся.

— Не надо. Цветами от них разит так, что на стоянке учуять можно. Вспомнил, кстати, чем пахнет?

Эйдан поднял труселя на уровень глаз, задумчиво глядя куда-то сквозь них, за спину Ричарду.

— Кажется да, — наконец ответил он, — просто это было так давно, что я почти позабыл. Это запах дома, запах зеленых полей, основной мотив ирландского кружева: пахнет ландышами.

— Ясно.

Ничего умнее Ричард придумать не смог, только осоловело моргал, ощущая как тяготы дня навалились на него усталым ступором.

«Почему мы не поняли этого?»

— Потому! — неожиданно вырвалось вслух.

Эйдан удивленно склонил голову, наблюдая за бормотанием Ричарда.

— Потому, что ландыши у нас не растут, понял? — объяснил он, кажется, голосу, но на деле себе. — Это кто-то… кто-то… — усталое сознание сбивалось с мысли.

— Приезжий, — помог ему Эйдан, — из-за океана…

— Иммигрантка, — поправил его Ричард и продолжил, — которая прибыла в Америку откуда-то из Европы. И нашла тут мужчину. И убила. Но зачем? — Он оперся на стол локтями, запустил руки в ежик волос, — Чтобы что?

— Может, просто маньячка? — выдал предположение Эйдан.

— Но она свидетеля оставила.

— Ну, жена… только толку от нее, как от свидетеля — ноль, — подытожил напарник с сарказмом.

— Которая сможет опознать убийцу, когда мы поймаем ее. И причем тут чертов запах? — мысль металась в центрифуге черепной коробки, но до конца сформулировать он ее не мог.

А потом, а потом вдруг пришло хваленое просветление.

Ричард в детстве часто читал детективы, и в них любимым был момент, когда в голове у следователя что-то щелкало. Череда разрозненных фактов, цепляясь один за другой, выстраивалась в строгую логическую цепочку. Он и в копы-то, после армии пошел, потому что хотелось чего-то интеллектуального. Но за несколько лет службы книжное «озарение детектива» к нему так ни разу и не пришло. То ли врали про него, то ли не такой уж он был талантливый.

«Эм… постой!» — очнулся внутренний голос.

— Уймись, ты мешаешь думать, — прошептал в ответ Ричард.

«Есть идея!»

— Заткнись!

«Щелк! — возмутился внутренний голос, — Щелк-щелк-щелк! Ну а что, если их было двое?»

— Двое… — по инерции повторил Ричард и поднял расфокусированный взгляд на Эйдана. Тот в ответ слегка улыбнулся. — Двое! Что если они работают парой! Эйдан, ты знаешь что-нибудь о…?

И запнулся на полуслове. А вдруг знает, а вдруг подтвердит, что он — Эйдан — инкуб. Мучительно не хотелось быть правым. Хотелось как можно дальше отодвинуть момент, в котором напарник выходил из шкафа, признавая себя… неважно кем. Ричард отмахнулся от назойливых подозрений и одернул себя грубовато:

— Хер с тобой, пойду отыщу Дакоту.

Подскочил и ломанулся из комнаты, пока инстинкт самосохранения не уговорил его оставить это дело. Эйдан уставился на захлопнувшуюся за ним дверь и запоздало ответил:

— Зачем?

Посидел для приличия молча, ожидая ответа. Подтянул к себе поближе картошку фри, достал одну и захрустел.

Дакота нашлась на кухне. Одна. Виктории рядом на оказалось и Ричард тормознул, не зная, как продолжать. Переступил с ноги на ногу, ощущая, как слабеют колени, и сделал шажок назад, почти передумав. Дакота, меж тем, налила себе кофе и, обернувшись, улыбнулась, заметив его в дверях. Ричард с трудом подавил импульс свалить с глаз долой. Спасло его желание выглядеть профессионалом и не терять перед фольклорным элементом свое человеческое лицо.

— Здравствуй, Ри-и-чи! — промурчала Дакота, заметив его метания и направилась к нему походкой пантеры. — Неужто меня искал? Вот это да.

Ричард колюче сглотнул пересохшим горлом и свел лопатки, выигрывая хотя бы в росте. Поманил из темного коридора Дакоту, поближе к себе. И когда между ними оставалось едва ли два фута, прошептал хрипло, борясь с дрожью в голосе:

— Идем со мной, дело есть.

Сложнее всего было повернуться к ней спиной. Непосильная задача — с которой Ричард, с трудом, но справился. Между сведенных лопаток моментально проступило пятно холодного пота. Ноги предательски задрожали и сделались ватными, как будто кто-то воткнул в него красный горящий прицел. Слава богу, нужная дверь оказалась в пределах видимости, буквально в десятке футов, которые показались дорогой в тысячу миль. Демоница шла следом, ее каблучки цокали позади, вбивая гвозди в уверенность Ричарда в том, что им ее помощь так уж и нужна. Он почти передумал, когда схватился за ручку, и толкнув дверь, вошел внутрь. Развернулся было, чтобы объяснить что к чему, но Дакота бесцеремонно его оттолкнула и кинулась к Эйдану:

— Откуда это у вас? — она схватила со стола кружева. — И давно вы с этим повсюду таскаетесь? — ее голос утратил медовые нотки.

— Часа два, может три, — уклончиво ответил Эйдан, — а что?

— И хозяйка еще жива? Удивительно, — она села напротив Эйдана, закинув ногу на ногу изящно и одновременно похабно. — Ну так что у вас за вопрос ко мне, Ричард? Я так понимаю, по поводу хозяйки трусов?

— А вы ее знаете? — осторожно приблизился к столу Ричард. В то, что Дакота не представляет опасности, верилось как-то с трудом.

— Конечно нет, но метку всегда опознаю. Запах разный, но принцип у всех одинаковый. Это ведь видовое, как у людей отпечатки пальцев.

Эйдан и Ричард переглянулись, Ричард закинул удочку:

— Можете нам подробнее рассказать?

— Запах — это метка, которая связывает пару.

— Жертв? — подал голос Эйдан.

— Ага. Это что-то вроде феромонов у пчел: суккуб выбирает и метит мужчину, а после выпивает и забирает семя, запах на женщине поможет инкубу ее опознать и найти.

Дакота улыбнулась, показав ровные, белые, как жемчуг зубки. Облокотилась на стол, подперев щеку изящным кулачком. И добавила, глядя в пространство томно и мечтательно:

— В Америке такого нет много лет, у нас тут все идет через инкуб-аторы. Естественный путь развития и воспроизводства почти позабыт. Это кто-то приезжий, ну или старовер. Ну и в целом, конечно, это нелегально, — она с сожалением вздохнула, — но зато как элегантно!

— Что будет с женщиной!? — разволновался Ричард.

— С женщиной? — отвлеклась от приятных фантазий Дакота. — Ааа, с хозяйкой кружавчиков? Ну, если инкуб найдет ее первым, то отложит яйца, и в целом она умрет. Но с другой стороны это так прекрасно, не находите? Гимн древним традициям, естественное зачатие и рождение, единение с природой…

Внутри Ричарда все закипело — и страх отступил. Он подошел совсем близко к Дакоте, хлопнул по столу, преисполненный гнева. И рявкнул во всю мощь своих легких:

— Нет!

— Тише-тише, — одернула она Ричарда безмятежно. А потом поднялась, шагнула ближе, притерлась вплотную и обвила шею руками. Ее грудь мягко уперлась в грудную клетку, а пухлые губы коснулись губ. В нос забилось ее сладкое, отдающее розой дыхание. — Если вы не найдете инкуба, ваша девушка — труп.

Ричард дернулся, но Дакота держала крепко, несмотря на миниатюрный размер. «Отпусти», — хотел потребовать Ричард, но в горле все сжалось и ухнуло спазмом в солнечное сплетение. Щеки бросило в жар, кровь ударила в голову, в штанах стало тесно и горячо. Вместо строгого крика вырвался шепот, перешедший в приглушенный стон напополам с болезненным шипением. Злость чуть-чуть отрезвляла, но не спасала от похоти, его повело. Словно в липком кошмаре чужие-но-все-же-свои-руки потянулись к Дакоте. И когда до ее тонкой талии оставалось всего ничего, над ухом громыхнуло:

— Хватит.

Наваждение испарилось так резко, что Ричард пошатнулся и чуть не упал, вновь ощущая себя собой. Дакота стояла напротив в неестественной позе, потому что Эйдан выкрутил ей запястье. И улыбалась. Подмигнула Ричарду, дернула вывернутой рукой. Эйдан отпустил ее, и она выпрямилась, одернула блузку.