Огниво Рассвета - Алексей Будников

Среди расположившегося в восьми десятках шагов от меня полкового скопища глаза усмотрели того самого взлизистого, приземистого купца, коего я прошлой ночью оставил без сознания лежать на озябшей осенней почве в компании повязанных наемников. Но, как он смог настоль скоро оказаться в Виланвеле?! Поди, мимо их бивуака пролегал дозорный маршрут, вот патруль и решился сопроводить попавших впросак бедолаг до ближайшего города, прибыв сюда совсем недавно, буквально только что. Иных объяснений я измыслить не мог.

Не берусь посудить, как долго мой закостенелый взгляд не мог оторваться от фигуры внезапно нагрянувшего торговца. Видно, завтрак придется отложить. От этих мысленно произнесенных слов живот несогласно заурчал.

Наши с купцом глаза на мгновение встретились, и я тут же развернулся на месте, накинул капюшон на голову, и, попытавшись затеряться в малочисленном люде, скоро пустился в обратном направлении. Но не успел ступить и пяти шагов, как из-за спины послышался вскрик знакомого сухого голоска:

— Вот он! — Вероятно, того легкого мига, который купец с довольно приличного расстояния наблюдал мое лицо, ему хватило сполна, дабы опознать своего обидчика. Впрочем, собственной высокой и темной фигурой я и без того выделялся среди нескольких хмуро шагавших по улице горожан. — Хватайте его!

Я, стараясь не подавать вида, на ходу обернулся, однако увидев тычущего в мою сторону пальцем торговца и несущихся со всех ног по его указке стражников, тут же сорвался с места, скидывая с плеч сумку и отпуская баул. Я прекрасно понимал, что в них лежали все, абсолютно все мои вещи, но сейчас такой груз мог стоить мне жизни. Так что пришлось, скрепя зубами, бросить имущество на вымощенной разбитыми камнями улице, надеясь, что наша разлука не затянется слишком надолго.

Я вильнул на перепутье влево, стремглав кинувшись вдоль нового, как две капли воды похожего на предыдущий проспекта. Больше бросать беглые взгляды за плечо, чтобы понять, как далеко погоня, не приходилось. Звуки громыхающих доспехов и истошные призывы о помощи бравым блюстителям порядка в поимке подлого преступника весьма ясно давали понять, какое расстояние разделяет меня и гонителей. И сейчас скорее я отрывался от них, нежели они нагоняли меня.

Мои намерения свернуть на очередном перекрестке разбились о вынырнувших из него, видно прослышавших зов товарищей стражников, вынудив меня, чуть замешкавшись, кинуться дальше по улице. Я нырнул в образованный двумя белокаменными домами узкий переулок, пробежал насквозь, не сбавляя темпа легко перепрыгнул через покосившуюся изгородь, оказавшись в чьем-то огороде. Не чураясь похоронить под сапогами небогатый урожай, опрометью кинулся сквозь участок. Едва не влетев на полном ходу во внезапно открывшуюся перед носом дверь дома, вновь ловко перемахнул через ограду. Бежать дальше было невозможно — впереди широкими плечами разошлось трехэтажное, сложенное красным кирпичом здание, оставив лишь два пути для продолжения бегства. Но тут же справа, вынырнув из-за кожевенной мастерской, показались вооруженные алебардами бойцы градоохраны, и я не глядя кинулся влево, но, недолго промчавший по хлюпавшей под ногами грязи, заприметил также вывернувших навстречу в паре десятков шагов впереди стражников.

Деваться было некуда. С обеих сторон меня теснил противник, и хочешь — не хочешь где-то придется этот строй прорывать. По бокам беззазорно сошлись каменные коробки зданий — туда не пробиться. Разве что… По краю дороги неохотно ступала запряженная в пустую повозку гнедая кобыла с клевавшим носом возницей. В голову закралась удалая мыслишка, и прогнать ее я был уже не в состоянии. Иного пути нет. Придется малость удивить этих взявших меня в тиски, уже верно праздновавших победу остолопов.

На широком шаге подбежав к телеге, я запрыгнул в проскрипевший кузов, мощно оттолкнулся и взмыл в воздух. Пальцы, точно крюки-кошки, вцепились в края черепичной кровли невысокого домика, руки на надрыв подтянулись. Стараясь не свалиться с откоса, я, балансируя точно эквилибрист на тросе, быстрыми короткими шажками принялся переступать по звонко хрустевшему под ногами осклизлому покрытию. Неуклюже перемахнул на соседнее, увенчанное более крутой полувальмовой крышей строение, на четвереньках взбежал на тонкий конек. Чуть оступаясь, спустился на противоположный скат, настраиваясь, едва подступлю к карнизному свесу, вновь пуститься в непродолжительный полет к новому зданию. Однако, когда я уже приближался к краю крыши, из-под него наверх вынырнула венчавшая чью-то непоседливую голову капеллина. Среди стражей, видно, тоже нашлись любители полазать по крышам. Но остановиться мне было уже не под силу. Ступив на попавший под ногу шлем, я, чуть не поскальзываясь на стальной глади, нелепо оттолкнулся, взметнувшись к стоявшему на противоположной стороне проулка высокому дому. Но силы прыжка мне не хватило. Приближавшийся было бортик крыши неожиданно резко ушел вверх, а перед моими глазами на миг предстало большое двустворчатое окно второго этажа.

Раздался громкий, переливчатый треск. Я, вместе с мириадами острых сверкающих осколков, влетел внутрь дома, больно ударяясь спиной и плечом о пол. Но не успел мой разум осознать произошедшее, а в ушах поникнуть звон сокрушающегося стекла, как в них шквалом ворвался отчаянный дамский визг.

Привстав на карачки, я встряхнул и без того гудевшей головой, поднял взор. Возле кровати стояла молодая рыжеволосая девушка, старавшаяся изо всех сил прикрыть белоснежным одеялом свою наготу. Из ее глотки уже несколько секунд неутомимо рвался пронзительный верезг. У дамочки явно были задатки оперной певицы.

С трудом оторвав глаза от оголенных лилейных плечиков и стройных ножек горланки, я поднялся, целомудренно спрятал глаза за ладонью, отвесил девушке короткий поклон:

— Прошу меня простить, миледи.

И вновь что есть мочи рванул вперед, в раскрытую дверь опочивальни. Крик, стоит отметить, угас лишь когда я уже спустился, точнее — слетел вниз по лестнице. Оказавшись на первом этаже, некоторое время простоял, стреляя глазами в поисках выхода. Приметив вожделенную створку с вырезанным над ней широким овальным окном, уже готовился кинуться в ее направлении, как вдруг, нарушая устоявшуюся на миг тишину, в дверь, бесцеремонно повалив стоявшую на пути преграду, буквально ввалилась стража.

— Он здесь! — кричал кто-то из придавленных товарищами бойцов, в забавных попытках пытаясь, точно черепаха, на панцирь которой водрузили тяжелый булыжник, выбраться из-под сваленных грудой людей.

Больше не медля, я кинулся обратно наверх. Со словами: «Еще раз прошу прощения!», снова пробежал сквозь покои едва не схватившей сердечный приступ девушки и невозмутимо сиганул в разверзнутый оконный проем. Мгновение полета — и ноги жестко встречаются с мостовой, подгибаются и, дабы хоть немного погасить болезненный удар, вынуждают тело неприятно перекатиться через плечо.