Ворота Лешего - Иван Калина

– В полицию не будешь звонить? – Снова закинул удочку Гена.

– А что я им скажу? Накануне поссорились, уехала в командировку. Позвонила ночью? Ну так ответят – напилась. Найдут, что ответить.

Откуда он это знает? По телевизору показывают? Просто он до конца не хотел и не мог поверить, что произошло что-то настолько серьезное, что нужна полиция. Странный телефонный разговор с Настей, ее ужасные крики – все это он постарался выкинуть из головы. Наверняка всему есть логическое объяснение. И сейчас он не будет даже об этом думать.

Макс решительно поднялся. Ждать не стоит. Нужно выезжать прямо сейчас. В редакции должен быть свой ночной сторож. По дороге будет снова звонить и звонить, пока кто-нибудь не откликнется. Или силой заставит сторожа открыть дверь. Макс пошел в коридор, Барбос, виляя коротким хвостом, посеменил следом. Гена тоже не отставал.

– Я – с тобой.

И решительность на лице появилась. Похоже, и тому легче действовать, чем выжимать из себя сочувствие. Но Макс был против. Не хотелось брать этого человека с собой. Не нужна ему сейчас была обуза, только не сейчас.

– Я быстро, в редакцию и обратно. А ты выгуляй Барбоса. Он, видимо, уже пообвык к тебе. Ключ на гвоздике возле двери. Приду, все расскажу.

И Макс закрыл за собой дверь, как отрезал дальнейшие расспросы. Последнее, что он видел – растерянный взгляд Гены. Из-за двери тут же послышалось жалобное поскуливание Барбоса. Сердце Макса сжалось, как будто оставлял пса на растерзание. «Ничего, потерпи, родной, скоро мы все снова будем вместе. Совсем скоро… Еще немного…» – приговаривал Макс, спускаясь по лестнице. Будто Барбос мог его слышать.

Еще час ушел на то, чтобы добежать до машины, добраться до редакции, дозвониться до нужного человека, уговорить сторожа открыть. Макс лихорадочно обшаривал Настин стол. Еще по дороге в редакцию вспомнил, как Настя не так давно рассказывала ему про какую-то женщину, написавшую письмо в их отдел. Она собиралась поехать к ней в деревню, взять интервью. Видимо, туда и отправилась. Как называлась деревня, он, хоть убей, не помнил.

Первые два ящика были заняты модными журналами, косметикой. Были в них кулек с сахаром, пакетики чая, кружка и даже расческа. Макс дернул за ручку нижнего ящика. Не выдвигается. Почему? Закрыто на ключ. Как открыть? Макс взял со стола ножницы, ковырнул лезвием в верхнем створе, пытаясь поддеть хлипкий замочек. Не поддается. Он со всей силы затряс непослушный ящик и вдруг испугался, что на шум прибежит сторож и выгонит его. Как же взломать замок? Шпилькой, невидимкой, скрепкой? Макс схватил карандашницу, перевернул ее, на стол посыпались ручки, карандаши, степлер, точилка… Ни одной скрепки. Но зато среди всей этой канцелярии Макс увидел маленький ключик. Вложил в замочную скважину – подошел. Перерыл весь ящик, но ничего дельного не нашел – договора, зарплатные листы и все такое. Макс почти отчаялся и вдруг заметил на подоконнике, рядом с цветочным горшком, лежащий пухлый ежедневник. Взял его в руки. Книжечка была довольно кокетливой. В ней были записи, сделанные Настиной рукой.

Там обнаружилось много чего. У Насти каждый день был плотно расписан. Надо же. А Макс никогда не считал ее работу чем-то серьезным. Чего там делов – написать статейку про зеленых человечков? Даже подозревал, что большее количество времени она проводит, сплетничая за чаем с коллегами, или просто сидит в кафешках с чашкой кофе, развлекаясь наблюдением за городом (даже не в социальных сетях). А вот надо же как. Пчелка ты моя трудолюбивая. В ежедневнике Макс нашел и письмо, вложенное между страницами. Письмо было из деревни Савельево от некой Елизаветы Бурдюковой. Макс открыл в телефоне навигатор, нашел эту самую деревню, все сходилось. Савельево – где-то в минутах сорока пути от города.

Он сунул ежедневник сзади за ремень, как суют пистолет в американских кино и вышел в утреннюю темноту города. Солнце вот-вот встанет. Пока едет – успеет проснуться эта Елизавета Бурдюкова. Действие таблетки стало проходить, и голова снова заболела. Боль молотком застучала по вискам. Макс, морщась, сел в машину, сунул ключ в замок зажигания, и тут на него накатила волна тошноты, голову закружило как на каруселях. Макс выпрямился на сиденье, наивно полагая, что так состояние улучшится. Он, не мигая, глядел перед собой, стараясь прогнать наваждение. Ему казалось, что симптомы того непонятного состояния, когда он потерял сознание ночью, в собственной кухне, снова повторяются. Нет, только не это, – с ужасом подумал Макс. Новый приступ боли, еще сильнее, чем накануне утром, буквально скрутил его. В голове стучало, пол уходил из-под ног, в ушах звенело. На этот раз слов не было, но зато пришел страх, что он так и умрет в машине от кровоизлияния в мозг, и никто не догадается, что человек уткнулся лицом в руль не потому что напился, а от невыносимой боли. Чувство самосохранения подсказывало ему, что нужно немедленно выбраться из машины и как-то дать людям знать о себе. Макс попытался двинуться с места, но все тело было тяжелым и неповоротливым.

– Помогите, – крикнул Макс, но услышал только тихий всхлип.

Вот попался! Машина словно стала для него ловушкой. Макс старался прогнать панику и сосредоточиться. Необходимо что-то придумать. Надо двигаться, во что бы то ни стало – другого выхода нет. «Давай, давай, – мысленно уговаривал он себя, заставляя непослушные пальцы нажать на ручку двери. Как смешно: такое обычное движение, а стоит больших усилий. «Открывайся, открывайся», – подгонял себя Макс. Бум, бум – грохотало в голове. Терпеть было просто невозможно. Только не захнычь, – уговаривал себя Макс. Дверь наконец-то поддалась человеческому упорству и открылась. Макс, навалившись на нее всем своим весом, выпал из машины с глухим шлепаньем, как новорожденный теленок из коровьей утробы и в это время в голове как будто произошел взрыв.

В глаз ударил яркий луч света. Макс судорожно дернулся и открыл глаза. Прямо перед ним сидел неизвестный мужчина и светил ему прямо в зрачок небольшим фонариком. Первым желанием Макса было убрать от себя этот бьющий свет. Он оттолкнул руку с фонариком. Мужчина оказался доктором. Увидев, что больной пришел в себя, улыбнулся и выключил свой прибор. Макс повел глазами по сторонам, соображая, где он, и что с ним случилось. Он находился на улице, лежал возле своей машины. Сочувствующие голоса нахлынули, как звуки прибывающего поезда, и Макс увидел вокруг себя толпу любопытных зевак. Кто-то радостно констатировал: «Пришел в себя». Макс попытался сесть, но врач его остановил: «Не так быстро. Мы сейчас положим вас на носилки». Две пары рук потянулось к нему, собираясь выполнить угрозу доктора.