Знающий - Роман Пастырь

успел прикончить где-то половину, когда в зал завалился очередной практик. По мере того, как вечерело, людей прибавлялось. Заглянула ещё одна крупная компания, парочки заходили. Стало людно и все места были заняты.

Этого практика я бы и не заметил, если бы он, оглядевшись и переговорив с хозяином, не направился ко мне.

— Не помещаю? — спросил он, указав на свободный стул.

— Кто будешь? — спросил я его в ответ, не особо желая с кем-то делить стол.

— Меня зовут Юба. Вольный путешественник, который следует за ветром. А ещё тот, кто опоздал со свободными столиками, зато знает, что здесь и к чему, и может скрасить вечер новенькому в этих краях.

— Тогда садись, Юба, — вздохнул я. — Давно здесь?

— Пару недель, — ответил он, присаживаясь.

— Всего пару недель и уже знаешь, кто здесь впервые?

— А что тут знать, — беззаботно ответил он. — Лица-то одни и те же. Сначала видишь их здесь, потом возле пальцев.

— Пальцев — это ты про скалы?

— Про них, про что же ещё. На левом пальце занимаются только те, кто в школах состоит, да члены семьи Меанай, пусть правят они вечно, — сказал он с затаенной насмешкой, без особого уважения. — А на правом занимаются все, кто хочет. Там эти рожи и видишь каждый день.

Про себя я отметил, что за две недели нормальных знакомств он не завёл, раз ему никто рукой приветственно не машет и к себе за стол не зовёт. Никакого значка мастера я на нем тоже не увидел. Вообще без опознавательных знаков парень. Он не совсем юн, но на фоне меня выглядит щуплым и бледным, с пухлыми щеками, как ребенок или максимум как нескладный подросток. Поэтому парнем его и назвал. Не тянет он на мужчину.

— И как твои успехи, Юба? Правда ли говорят, что эти горы — лучшее место для тех, кто хочет познать ветер?

— Не то слово, — усмехнулся он.

К нам подошла служанка, поставила скромную тарелку перед ним и один бокал вина. На фоне моей еды это смотрелось жалко.

— Только вот, если хочешь чему-то научиться, то нужно идти в школы и платить сумасшедшие деньги, — последние слова были сказаны с обидой.

— Много ломят? — с сочувствием спросил я.

И тут, как говорится, человека пробило. Найдя благодарные уши, он излил всё, что знал. Особенно его понесло, когда я ему в опустевший стакан вина подлил да закусками поделился.

Не скажу, что этот тип мне понравился. Был он из обеспеченной семьи — это хорошо читалось по барским замашкам. Третий сын — это он сам рассказал. Получил наследство от отца и отправился путешествовать, мечтая стать сильным погодником. Его семья владела обширными полями, через пару аристократических границ отсюда.

Наследство он быстро спустил — этот вывод легко делался по тому, как скромно он ел. Ну, или не спустил, а заплатил за обучение, уж не знаю. Правда, в последнем я сомневался, потому что иначе как грабителями местных мастеров он не называл.

Про других практиков тоже не особо лестно отзывался. Рассказал про конкуренцию, что сильные группы держат лучшие места, а наверх и вовсе никого не пускают. Это было несколько смешно. Потому что быстро выяснилось, как здесь устроена практика. Пальцы были пронизаны бесчисленными дырками, сквозными тоннелями то есть. Ветер очень любил эти отверстия. Отчего рождался особенный гул, который Юба на радостях обещал мне завтра показать.

Чем выше, тем сильнее выражена стихия. С его слов получалась своеобразная лестница. Где на первых «ступенях», то есть нижних тоннелях, ловить нечего. А те, что повыше, занимают те, кто сильнее. И вроде как там практика идёт куда быстрее, можно всякие тайны ветра познать. Только вот не пускают конкуренты и завистники.

Смешно же то, что у меня закралось стойкое подозрение — абы кто забраться наверх не сможет по другой причине. Ветер сдует и размажет наглеца. Иначе бы все сидели на самому верху, а не жались где-то в середине.

Как оно на самом деле, завтра узнаю.

Когда Юба пошёл по второму кругу, а мне надоело его слушать, я попрощался, сославшись на то, что устал с дороги и отправился наверх, в уже подготовленную комнату. Служанки были настолько любезны, что предложили себя в качестве дополнительной услуги, но я отказался. Не то чтобы я против случайных связей, но… Во-первых, и правда устал. Во-вторых, как-то это дико звучало в моей голове — только расстался с Каей, как сразу же на служанок прыгать. Тем более Кая была куда красивее…

Снова обругав себя за то, что думаю о ней, помылся и отправился спать.

***

Утром возле горы-пальца я оказался где-то через час после рассвета. Проснулся одним из первых, когда служанки только намывали столы и готовили общий зал. Взял у них перекусов на день и отправился покорять воздушные вершины.

Идти ногами было лень. Изменив внешний слой покрова, сделался невидимым, запрыгнул на крышу, а оттуда прямо к скале.

Что сказать… Юба вчера не обманул в некоторых вопросах.

Первое, что бросилось в глаза, когда приземлился, — это зеленая поляна вокруг скалы. Я подумал, подумал, снял сапоги и босиком прошёлся. Очень приятно. Не жесткая трава, а мягкая, нежная, можно сказать, ласкающая пятки.

Но куда больше впечатлял сам палец. Оказавшись у его подножия, я не мог разглядеть верхушку. Утро выдалось пасмурным, и серые облака закрывали вершину. Не поленился, обошёл скалу по кругу. Мне хотелось настроиться на это место, понять, чем оно дышит и какие пути его окружают. Всего путь вокруг занял минут тридцать. Это при том, что шёл я медленно, то и дело останавливаясь.

Палец не такой уж широкий. Нижние тоннели просматриваются насквозь. Чем-то это напоминает сыр. Если бы кто-то додумался сделать настолько большой, вытянутой кусок.

Скала… Хотя не уверен, что палец можно назвать скалой, слишком уж форма необычная… Не была идеально ровной. Она чуть наклонялась, загибаясь в сторону своего собрата.

Тот находился далековато, но был видим. Как-то не верится, что две похожие скалы подобной формы возникли естественным образом. Тут надо заметить, что пальцы располагались по краям