Узники острова надежды - Кэролайн Кросс

С Лайлой все обстояло совсем по-другому. Целовать ее было настоящим спортом.

Когда их губы соприкасались, он начинал сходить с ума.

Так было с самого начала. Неудивительно, ведь тогда он был почти подростком, и его желание завоевать внимание красивой богатой девчонки было пылким и искренним. Но с момента их первой встречи оно усилилось во много раз. При ближайшем рассмотрении она оказалась даже красивее, чем он себе представлял. Стройная блондинка с манерами аристократки, хрупкая и ранимая.

Ему и в голову не приходило, что, однажды удовлетворив свое желание, он будет желать ее еще сильнее.

Но все вышло именно так. Молодость и самоуверенность не могут служить оправданием для отсутствия проницательности.

Несмотря на свой возраст, Доминик не был наивным ребенком. Он, словно цыган, часто менял место жительства и познал разных людей. Он работал с десяти лет. Это необходимость, когда в семье девять детей, мать умерла, а отцовского жалованья едва хватает, чтобы прокормиться.

У него был богатый сексуальный опыт, и он самонадеянно полагал, что знает все о противоположном поле.

Но он ошибался и получил доказательство во время их первого свидания с Лайлой.

В тот вечер Доминик заехал за ней на мотоцикле, старом «харлее», который они починили вместе с Таггертом. За исключением его первого спецзадания, это был единственный раз в жизни, когда он нервничал. Но ни за что бы не признался в этом, уговаривая себя, что всего-навсего идет на очередное свидание с очередной подружкой.

Этому заблуждению был нанесен серьезный удар, когда Доминик подъехал к огромным воротам особняка, портик которого был размером с гостиную в домике его отца.

И вот в дверях появилась Лайла. На ней были белые слаксы и бледно-голубая кофточка. Свои гладкие блестящие волосы она собрала в высокий конский хвост, в ушах блестели скромные жемчужные сережки. От нее пахло ванилью и мускусом, и это отличало ее от других девчонок, которых он знал.

Одежда и духи Лайлы были дорогими. Ему пришлось бы долго работать, чтобы оплатить их стоимость.

Однако она доверилась ему и села на мотоцикл, наплевав на все условности. Сначала Доминик отвез ее в закусочную на Майнер-стрит «У Карлин», где обычно питались парни, подобные ему. Внимание Лайлы было полностью сосредоточено на Доминике, и это прибавило ей очков в его глазах, потому что девушка игнорировала восхищенные взгляды других мужчин.

С каждой минутой она все больше и больше удивляла его. То, что он сначала принял за высокомерие, в действительности оказалось застенчивостью. За холодной маской неприступности скрывалось отличное чувство юмора и острый ум.

Она лишь немного напряглась, когда, выходя из закусочной, он собственнически обнял ее за талию.

Затем они остановились в Диабло-Пойнт, местечке на севере Денвера, откуда открывался великолепный вид на Скалистые торы. Стояла прекрасная летняя ночь, воздух был наполнен теплом. Светила полная луна, а звезды висели так низко, что, казалось, до них можно было достать рукой.

Взяв Лайлу за руку, Доминик повел ее под раскидистые ветви огромной сосны. Оба молча любовались прекрасным величественным видом.

Тогда он потерял над собой контроль и поцеловал ее. Это было настоящим умопомрачением. Вместо того чтобы оттолкнуть парня, Лайла обвила руками его шею и ответила на поцелуй. Дрожь, сотрясавшая все ее тело, была красноречивее всяких слов. Однако Доминик сдержал свой пыл, и физическую близость они познали только на четвертом свидании — целых десять дней спустя.

Встреча с Лайлой изменила жизнь Доминика. Он не только желал ее. С ней он испытывал восторг, воодушевление, чувствовал себя так, будто его ноги оторвались от земли.

Это было сильное чувство, но лишь несколько лет спустя он смог наконец дать ему название.

Однажды после ужина они поехали домой к Лайле и включили кассету с «Титаником», ее любимым фильмом. В процессе превращения Лайлы в самую счастливую женщину на свете Доминик взглянул на экран и увидел улыбающегося Леонардо Ди Каприо, стоящего с распростертыми руками на носу гигантского корабля и кричащего: «Мне принадлежит весь мир». Доминик чувствовал то же самое…

После долгих лет, потраченных на то, чтобы выкинуть Лайлу из головы, Доминик не мог не думать о ней. Неужели он снова нарушит правило и вступит в интимную связь с клиенткой?

Нет, этого не случится, заверил он себя. Как мог простой поцелуй разжечь в нем страсть? Но это перестало быть простым поцелуем уже через пять секунд после того, как их губы встретились.

Доминику не хватало воздуха. Каждая клеточка его тела тянулась к ней с единственной целью.

Это вовсе не означало, что он потерял самообладание. Как и тогда на пляже, он просто немного перевозбудился. Стремление к продолжению рода — естественный инстинкт. Доминик был уверен, что где-то читал об этом.

Кроме того, Лайла не сопротивлялась. Ее грудь тяжело вздымалась и опускалась. Ну и что из того, что она вдруг притихла и как-то напряглась? Но через секунду, когда туман в голове прояснился, Доминик уже так не думал. Чувствуя себя последним негодяем, он отпрянул.

— Лайла? Что-то не так? Ты хочешь, чтобы я остановился?

Похвально. Его самоконтролю можно только позавидовать.

— Нет. Я не хочу… Пожалуйста, не надо… — пролепетала девушка, наклонив голову.

— Что? — удивился Доминик, приподнимая ее подбородок. — Скажи мне, что происходит?

Тихо вздохнув, Лайла неохотно встретилась с ним взглядом.

— Прости, — неслышно произнесла она. — Я знаю, что веду себя как ребенок. Мне нравится с тобой целоваться, но на пляже я чем-то разозлила тебя и не хочу, чтобы это повторилось. — Она остановилась и сглотнула. — Не хочу, чтобы между нами были какие-то разногласия.

Нет, он определенно уже не тот мальчишка, каким был раньше. Услышав ее признание, он понял, что должен переступить через свою гордость, то есть сделать то, что было выше его сил десять лет назад.

Надо остановиться. Ведь все, чего он хотел от нее, — это заняться с ней сексом.

Ведь так?

— Дело не в тебе, — отрывисто произнес Доминик. — Пока мы не покинем этот остров, я в первую очередь должен заботиться о твоей безопасности. На пляже мы очень рисковали. — Очевидно, какая-то его часть не хотела уступать. Палец Доминика будто сам по себе скользнул вниз по ее щеке, затем коснулся нижней губы. — Правда заключается в том, что я не доверял самому себе.

На мгновение она озадачилась, затем с пониманием посмотрела на него, и напряжение исчезло.

— Значит, дело было в тебе, а не во мне? — Доминик скривил губы.