Путь Сашки. Книга четвертая - Альберт Максимов

— Вот как? Гм.

Раз этот Лайс имеет таких людей, то они могут и пригодиться. А ведь это мысль. Сам же Лайс теперь будет у него на крючке.

— Лайса отпустили?

— Нет, милорд, в казарме он не показывался. У нас быстро не освобождают, только арестовывают. А завтра днем истекает седьмица срока. Если он не выйдет из темницы, то не выйдет вообще. Или выйдет калекой.

— Вот как? Чарвен при мне приказал его освободить.

— Пока дойдет до исполнителей, может пройти не один день.

— Тогда поторопи. Если надо, возьми с собой десяток.

— Я понял, милорд.

— И вот еще что. Баронессу будут выкупать завтра. За сто золотых. Там будет засада, этих бандитов должны схватить. Палач уже ждет. У него они скажут всё. Назовут всех сообщников. И куда ушли деньги. Ты понял?

— Да, милорд.

— Тогда поторопись…

Ноксон, взяв своих людей, кроме обоих хаммийцев, Якира и Исасы, направился в Рюбину. Войдя к нему, он развязал кошелек и достал два золотых, положив их перед хаммийцем.

— Седьмица почти истекла.

— Ваш барон уже распорядился освободить Лайса.

— Я об этом не знаю.

— Я не удивлен. Но это так.

— Пока не будет приказа, парень останется здесь. И завтра станет женщиной. Как договаривались.

— Тебе не нужны эти два золотых?

— Я могу подождать еще немного. По золотому в день.

— Я знаю, как быстро передаются приказы. Ждать еще несколько дней я не могу.

Рюбин с сожалением посмотрел на две золотых монеты. Если он их сейчас возьмет, то парня придется отдать, когда до него дойдет приказ. Если отказаться, захочет ли десятник платить по золотому за каждый день просрочки? Ведь приказ об освобождении может идти и седьмицу, а то и больше.

— Нет, завтра днем истекает срок, — воблообразные глаза хаммийца холодно смотрели на Ноксона.

— За дверью со мной мои солдаты. Гвардейцы. И мой командир, барон Шоген, сам лично присутствовал при отдаче приказа об освобождении Лайса.

Десятник снова развязал кошелек и достал еще золотой.

— Лайс в любом случае будет освобожден. Или это сделаешь ты или сделаю я.

— Убийцу, висельника? Как на это посмотрит король?

— Парня подставили, а служанка солгала. Она подтвердит, что ее заставили. Возможно, это заговор против личной сотни его величества. Может быть, кто — то хочет ее ослабить, чтобы в следующий раз убили не двойника, а самого короля?

— Хорошо. Добавь еще один золотой и получай своего солдата…

Лайс успел выехать из Лоэрна до закрытия городских ворот. Грейт планировал обменять баронессу на сто золотых, но не у дома барона Фрастера, а в другом месте. Теперь, зная, что стражники собираются отбить баронессу, Грейт понял, какая опасность грозила ему и парням. К тому же, их с баронессой могли схватить еще утром, при въезде в город. Посты были бы усилены, и вряд ли удалось бы незаметно переправить похищенную женщину в город.

— Грейт, брат, ты хочешь еще мести?

— Да.

— Пусть это будет утром, после моего отъезда. Я хочу наконец — то нормально выспаться.

— Хорошо, брат.

— Но здесь не задерживайся. Сразу уходи. Белка приехал через западные ворота?

— Да.

— Значит, завтра начнут прочесывать здесь все. Этот домик найдут быстро.

— Мы уйдем в поместье.

— Там тоже появятся. Не сразу, но появятся, они не успокоятся, пока не найдут похитителей. Белке и Ловкачу нужно уходить отсюда. Их знают в лицо, да и приметные они, особенно теперь Белка. Завтра с утра, не задерживаясь, пусть идут в противоположную сторону. Лучше в Каркел. Если и там станут искать, то дальше, в Ларск.

— Зная стражников, легко предположить, что через седьмицу, а то и раньше, если поиски будут безуспешными, найдут пару посторонних парней, и выдадут их за Белку с Ловкачом. А награду за поимку поделят.

— Да, наверное, так и будет, но рисковать парням не стоит. Пусть уходят…

Утром следующего дня Лайс появился в казарме. Про его освобождение уже знали все и бросились поздравлять. Только Исасы не было: еще вчера вечером он отпросился переночевать в своем городском доме, раньше принадлежавшем обращенному в рабство портному.

А у Лайса этим же днем состоялся серьезный разговор со своим десятником.

— Скажите, Ноксон, а с каких пор стоимость услуги поднялась до двухсот пятидесяти золотых?

— Новый командир, Лайс, это все он. Шоген на все поднял цены. Теперь, чтобы попасть в гвардейцы, надо заплатить сорок золотых.

— Сорок, но ведь не пятьдесят. В два раза. А не в два с половиной.

— Да, Лайс, ты прав, Шогену я отдал двести золотых. Остальные пришлось взять для тебя же.

— Это как?

— Тебя больше не трогали? Но разве не пытались?.. Вот видишь. А вчера мне пришлось заплатить, чтобы тебя выпустили.

— Но разве Шоген за двести золотых не договорился?

— Договорился и Чарвен отдал приказ. Но приказ идет долго. А сегодня Рюбин обещал сделать из тебя женщину.

— Начальник темницы?

— Да, Лайс.

— Вот как? И ты потратил на это пятьдесят золотых?

Ноксону хотелось сказать: «Да», но он вдруг понял, что люди Лайса Рюбина не просто убьют, а захотят вернуть свои деньги. И тогда всё выплывет наружу. А с Лайсом теперь надо быть осторожным. Чего доброго, он и ему, Ноксону, захочет отомстить, забрав присвоенные монеты.

— Нет, Лайс. Разницу я тебе верну. Но разве мои старания не стоят денег?

— Стоят, — Лайс хищно усмехнулся, — но только десять золотых.

Ноксон, с сожалением достал из кошелька тридцать пять золотых. А под вечер в казарме появился Исаса. Ноксон, глядя на хаммийца, со злорадством тихо произнес:

— Скоро в десятке появится вакансия. И я заработаю восемь золотых.

Глава 3

Днем следующего дня Лешку в его комнатке неожиданно навестил Альвер. Лешка повернулся с живота на бок и настороженно посмотрел на него.

— Ого! Неплохо конюх поработал. Чем он тебя?

— Розгами, а потом вожжами.

— Ну, это не плети. Хотя все равно смотрится. Наши все, конечно, когда узнали, хотели тебя прибить. Теперь немного поостыли.

— А ты?

— И я. Хотя воров… Ты знаешь, как с ворами поступают?

— Ну?

— Клеймят. На лбу. Плетьми бьют. Руку отрубают… А правда, что его светлость разрешил тебе с ворованным уйти из замка?

— Правда.

— И чем ты так пришелся его светлости?

Лешка насуплено молчал.

— Ты и раньше воровал?

— Нет, никогда.

— А сейчас зачем?

— Из замка хотел убежать. Не с пустом же идти?

— А чего тогда не ушел?