Солдаты - Уильям Форстчен

— Машинист, полная мощность; водитель, прямо вперед!

— Я отправляюсь туда, — заявил Пэт.

Эндрю в этот момент безмолвно стоял, наклонившись и припав взглядом к трехногому телескопу, пристально присматриваясь к руинам у Капуа на восточном берегу и в нескольких милях вниз по течению.

— Сообщение упало от Петраччи, который был над целью, — заявил Эндрю. — Там определенно что-то есть, видны клубы дыма.

— Ну, мы действительно ожидали своего рода контрманевр, — ответил Пэт. — Там менее двух дюжин броневиков. Тимокин мажет разобраться сам.

Эндрю разогнулся, потянулся, стараясь не обращать внимание на случайный снаряд прожужжавший наверху. В течение двух часов с начала атаки они захватили плацдарм приблизительно в две мили глубиной и в некоторых секторах уже прошли третью линию обороны. Рассматривая суть нападения, можно считать, что потери были маленькими, пока двадцать пять сотен. Марк уже ушел вперед, настояв над возражениями Эндрю, так как он должен быть там впереди со своими ребятами из 9-го корпуса. Первый из понтонных мостов был почти закончен, и он на минуту посмотрел, как его инженерные войска, трудясь словно рой муравьев, закрепили на место последнюю понтонную лодку, в то время как половина полка, вооружившись кирками, и лопатами, трудилась над тем, чтобы срезать низкую набережную с восточной стороны реки и как раз заполнить лабиринт траншей.

Колонна пехоты, держащая винтовки и патронташи высоко над головой, медленно продвигалась по своему пути через реку вброд, длинная змеевидная колонна синего цвета дерзко торчала из мутной коричневой реки.

Уцелевшие парусиновые шлюпки теперь использовались, чтобы переправить ящики боеприпасов, мортирные и ракетные расчеты, медикаменты, и даже баррели пресной воды, так как денек обещал быть жарким и со всеми вытекающими последствиями из-за мертвецов и отходов засоряющих реку. Эмил выпустил самый строгий из приказов против использования такой воды.

Эндрю посмотрел поверх плеча туда, где уже вовсю работал пункт эвакуации раненных. Те, кто мог пережить поездку, были погружены в санитарные повозки для доставки к военно-санитарному поезду, который вернул бы их в Рим до полудня.

Жертвы были тяжелы в первых двух волнах, почти пятьдесят процентов 1-ой бригады, 1-ой дивизии, 9-ого корпуса утонули.

Он сдерживался, пытаться утешить себя, что потери были примерно теми, что ожидались, но это было слабое утешение почти для двадцати пяти сотен мертвых и раненных. Он думал о смотре, проведенном только неделю назад, помня лица, задаваясь вопросом, кто из них был частью жертвоприношения.

Эндрю посмотрел на Пэта.

— Я отправляюсь с тобой. Ганс, ты остаешься здесь в штабе.

— Нет, Эндрю, мы не соглашались на это, — протестовал Пэт.

Эндрю кивал, выдавливая улыбку. Это было более чем просто находиться на фронте, побывать рядом, чтобы ощутить то, что там происходило, и вдохновить войска.

Начиная с того его ранения, всего в нескольких милях от этого места, он не находился под сильным огнем. Внутри он был испуган; было трудно не подскакивать каждый раз, когда мортирный снаряд скользил наверху или пуля свистела мимо, а тут была всего лишь тыловая линия, он должен был лично убедиться, сможет ли он принять это. Его друг смотрел на него оценивающе. Пэт также повернулся, выказывая свою точку зрения Гансу, пытаясь убедиться, что старший сержант согласен с важностью того, что Эндрю должен остаться подальше от сражения. Эндрю знал, что Ганс понимает настоящую причину, почему он должен пересечь эту реку. Ганс бессловесно закивал в согласии.

— Будь оно все проклято, — прорычал Пэт. — Не обвиняй меня, если ты получишь дырку в своей глупой голове.

— А что же тогда насчет тебя? — спросил Эндрю. — Что насчет твоей глупой головы?

— Такая пуля еще не отлита, — ответил Пэт со смешинкой в глазах, отступая от этого аргумента.

Покинув вершину бункера, Эндрю подошел к своему ординарцу, который держал уздечку его любимого коня, Меркурия. Он потер нос лошади, затем покачал головой. Нет, там будет горячевато, а Меркурий уже в годах. Кроме того, после всех кампаний вместе он хотел, чтобы конь остался в живых.

— Приведи другую лошадь, — сказал Эндрю.

— Не можешь рисковать своим старым конем, но собой рискнуть, без проблем, не так ли? — злобно спросил Пэт.

— Что-то наподобие этого, — Эндрю неловко качался в седле массивной кобылы, животное, порожденное от лошадей, захваченных в войнах с тугарами.

По размеру похожи на клайдесдала [3], обычное явление почти для всех лошадей в этой армии, и чертовски неудобно, подумал он, когда поднял уздечку и подтолкнул лошадь вниз к ближайшему оврагу.

Достигнув края мелкого овражка, он колебался долю секунды. Даже при том, что инженерные войска прорезали дорогу на его склоне, здесь все еще был крутой спуск.

Затем он подогнал лошадь вперед, присоединяясь к колонне пехоты, замечая красный Мальтийский Крест на их фетровых шляпах с широкими мягкими опущенными полями, указывающими, что они были солдатами 1-ой дивизии, 5-ого корпуса.

— Там горячо, сэр? — спросил один из сержантов, мужественно смотря на Эндрю.

— Мы получили устойчивый плацдарм, сержант. Девятый корпус выбил их.

— Очень странно! — донесся из толпы рядовых возглас с издевкой.

Эндрю продолжил двигаться вперед, игнорирую оскорбление, даже при том, что Пэт обернулся, готовый устроить хорошую взбучку. Все еще была некоторая враждебность между русским и римским корпусами, особенно к 9-му и 11-му, которые были разбиты за время осады. Это было частью причины, чтобы поручить нападение 9-ому, шанс очистить их репутацию и разрушить проклятье.

«Странно, — думал он — там, в прошлом, у 9-ого старой Армии Потомака также происходили несчастья, чертовски хорошие бойцы, но кое-что всегда, казалось, шло не так, как надо для них».

Достигнув дна оврага, он проследовал по контурам вьющейся промоины. Обломки битвы в беспорядке валялись на скалистых склонах, сломанное оборудование, пустые ящики боеприпасов, раскиданные мертвецы, пойманные заградительным огнем бантагов. Последний поворот в овраге показал прямо впереди реку.

Было сказано, что, побеждали ли вы или проигрывали, местность в тылу сражения всегда была похожа на катастрофу, и он колебался с минуту, набираясь мужества, пока принимал все это в себя.

Разбитые вдребезги парусиновые шлюпки беспорядочно захламляли береговую линию, дюжины тел, и части тел валялись на пляже или плавали на поверхности грязной воды, прибитые к берегу медленнотекущим потоком.

Фрагменты тел, почерневшие из-за огня, были размазаны на фоне склона оврага, наиболее вероятно так вышло из-за разрыва зарядного ящика.

Воздух был насыщен зловонием грязной воды, порохового дыма, и таким незабываемым, хорошо знакомым запахом смерти; смеси экскрементов, рвоты, и кровоточащей вскрытой плоти. В дальнейшие несколько часов добавится надоедливое зловоние распада, пока в конце концов, все можно будет ощутить так, словно он на самом деле мог увидеть скрытый полный сил запах смерти.

Он выправился в седле, сдвинув животное с дороги, поскольку колонна пехоты, без колебаний, бултыхнулась в реку колоннами по четыре, держа винтовки и патронные сумки, вещмешки, заполненные пайком над своими головами. Линия кавалерии расположилась ниже по течению реки, готовая вытащить любого парня, который мог потерять опору под ногами и начать тонуть.

Эндрю ехал верхом вдоль кромки воды, направляясь к следующему оврагу, откуда строился понтонный мост.

Мортирный снаряд просвистел наверху, взорвавшись у вершины утесов, которые возвышались с левой стороны от него, посылая вниз поток кусков скальной породы и грязи. Он попытался не вздрогнуть, а затем застенчиво посмотрел на Пэта.

— Ты вернешь мужество, — сказал мягко Пэт. — Я прошел тем же путем, когда получил ту пулю в живот.

Эндрю кивнул, ничего не ответив.

Прямо впереди мост быстро принимал законченный вид. Последнюю понтонную лодку уже закрепили, и продольные балки между лодками были разложены почти на полпути через реку, бригады лихорадочно работали, чтобы прикрепить тяжелые брусья к укрепленным планширам понтонных лодок.

Множество парней, большинство из них раздетые по пояс, поднимали доски размером четыре на десять, которые были положены поперек продольных балок и служили в качестве дорожного полотна. После того, как они закончат, можно будет срочно отправить вперед тяжелую артиллерию, второй полк броневиков, и сотни тонн припасов.

Повернув свою лошадь, Эндрю залез в реку, вода залилась в его ботинки и была на удивление прохладной. Кобыла продвинулась вперед, нервно ступая в поисках опоры, когда они достигли середины реки, Пэт держался в стороне.