Венгрия-1956: другой взгляд - Артем Кирпиченок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как показали дальнейшие события, борьба в руководстве ВПТ была далека от завершения. Матьяш Ракоши имел сторонников среди партийной верхушки, и весной 1955 года Надь, ставший символом и знаменем венгерской десталинизации, оказался вынужден оставить свой пост и даже был исключен из партии. Но ракошисты недолго торжествовали победу. 14–25 февраля 1956 года прошел знаменитый XX съезд КПСС, который стал моральной легитимацией реформаторского крыла бюрократии как в СССР, так и в Восточной Европе.
После выступления Хрущева на Ракоши и его сторонников началась новая массивная атака. 21 февраля 1956 года в «Правде» вышла статья академика Е. Варги «Семидесятилетие со дня рождения Белы Куна». Упоминание репрессированного вождя революции 1919 года подорвало миф о Ракоши как создателе и неизменном лидере венгерских коммунистов. К обличениям подключилась и околопартийная творческая интеллигенция. 30 марта 1956 года на партийном собрании в Союзе писателей Венгрии Ракоши критиковали за нежелание извлекать уроки из постановлений XX съезда. Подобные голоса звучали на партсобраниях по всей стране. К кампании против бывшего вождя присоединились и вышедшие на свободу репрессированные коммунисты — Я. Кадар, Д. Марошан и др.
Таким образом, если в Советском Союзе реформаторское крыло КПСС достаточно быстро сломило открытую оппозицию сталинистов, в Венгрии правящая ВПТ оказалась расколота внутренней борьбой. С одной стороны выступали сторонники Матьяша Ракоши. С другой — часть бюрократии, которая хотела реформ. Хобсбаум писал: «В коммунистических режимах 1950-х годов перемены происходили сверху или не происходили вовсе. Венгерская революция соответствовала ленинской модели “государственного кризиса, который влечет за собой… вовлечение масс в политику”. В случае с коммунистическими режимами “правительственный кризис” означал раскол внутри правящей партии»45.
Одним из центров антисталинистской фракции стал литературный кружок имени Петефи, функционировавший при Союзе трудящейся молодежи. Дискуссии, которые шли на этой площадке, доводили разногласия в кругах партийной верхушки до самых широких слоев населения и воодушевляли силы, которые мечтали о возвращении к порядкам, существовавшим до 1945 года.
Развязка внутрипартийной борьбы наступила во время пленума Политбюро ВПТ, когда Матьяша Ракоши освободили от поста первого секретаря партии. Но его преемник Эрнё Герё был не способен взять ситуацию под контроль. Как докладывал советский посол в Будапеште Юрий Андропов, «Герё не пользуется популярностью среди широких партийных масс, сухость в обращении с людьми заставляет многих работников сдержанно принимать его кандидатуру»46.
К осени 1956 года над Венгрией сгущались тучи «идеального шторма». Партийные реформаторы требовали продолжения политики реформ, символом которых являлся Имре Надь. Для оппозиционеров он олицетворял все добродетели, а его культ напоминал восторженное поклонение Борису Ельцину на излете перестройки. Не только партийные реформаторы, но и многие простые венгры верили, что только «дядюшка Имре» сможет привести страну к процветанию. Продолжения реформ требовало и правительство соседней Югославии, дипломатические отношения с которой были восстановлены после нескольких лет отчуждения.
Перезахоронение 6 октября 1956 года реабилитированного Ласло Райка стало одной из первых массовых манифестаций в Будапеште, носившей оппозиционный подтекст. Ситуация обострялась и из-за международного фактора. Волнения в Польше еще больше воодушевили антисоветскую оппозицию. Также в этот период СССР вывел свои войска из Австрии, которой был придан нейтральный статус. Это послужило примером для не желавших оставаться в сфере влияния СССР. На 23 октября 1956 года студенты будапештского Технологического университета запланировали провести демонстрацию солидарности с Польшей, но никто на тот момент не знал, что эта акция приведет к взрыву.
Подводя итоги этой части, я бы хотел подчеркнуть следующие моменты:
Венгерская революционная традиция XX века ведет свое начало от глобальных социальных потрясений начала прошлого столетия. Особое влияние на нее оказала большевистская революция в России. Коммунистическая партия с самого начала в значительной степени состояла из людей, вернувшихся из русского плена.
Уже с 1918–1919 годов венгерские коммунисты старались подражать опыту Москвы, но, с другой стороны, стремились проводить более радикальную политику, полагая, что Венгрия является более культурной и развитой страной, чем Россия.
В то же самое время в венгерском революционном движении был крайне заметен элемент национализма. Приход к власти радикальных левых в марте 1919 года стал первым национал-большевистским проектом и был обусловлен угрозой со стороны Антанты и соседей Венгрии.
Поражение Венгерской советской республики и десятилетия хортистского режима опустошили ряды левых радикалов. Многие из них отправились в изгнание. К 1945 году коммунистическое мировоззрение сохранили лишь немногие эмигранты, но гонения, чистки, войны привели к тому, что в партии остались наиболее радикальные элементы, преданные коммунизму в его сталинской модели.
После 1945 года коммунисты вернулись к власти в Венгрии в результате «революции сверху», совершенной вошедшей в Европу советской армией. Им удалось извлечь уроки из ошибок, сделанных в 1919 году, в частности, провести успешную аграрную реформу и ассимилировать своих главных конкурентов — социал-демократов. В то же время режим Матьяша Ракоши в какой-то степени продолжил радикальную традицию Белы Куна. Венгерские коммунисты позиционировали себя «лучшими учениками» Сталина, стремясь копировать советские образцы в еще более радикальной форме, чем они практиковались в СССР. Это приводило к обострению противоречий как в венгерском обществе, так и в самой ВПТ.
Смерть Сталина в 1953 году повлекла за собой начало процесса десталинизации в Венгрии, которое раскололо правящую партию на сторонников либерализации и приверженцев старого руководства Матьяша Ракоши. Многолетняя борьба различных фракций бюрократии подготовила почву для
