Эта властная сила - Джудит Френч

Но она приехала сейчас, и это, казалось бы, должно положить конец его горьким чувствам. Она причинила ему боль, но на то он и мужчина, чтобы стиснуть зубы и жить дальше, оставив прошлое позади.

Как он сказал ей, они муж и жена в глазах Господа. Он хотел зачать с ней ребенка. Он хотел пустить корни в этой земле и основать что-то стоящее для своих потомков. Он хотел, чтобы в землях Миссури имя Макенна было у всех на устах.

Он мог назвать по меньшей мере дюжину разумных причин, по которым ему было бы лучше найти себе молодую индианку, которая не чуралась бы грязной работы и не возражала против гражданского брака. Многие белые мужчины так и поступали. Те настоящие мужики, что жили на дальних границах белого общества в Америке.

Не слезая с коня, Шейн дотянулся до веревочной петли, открыл ворота, выехал со двора, развернул мерина и закрыл за собой створку, набросив петлю на шест. Сумерки быстро сменялись тьмой, но ему не нужен был солнечный свет, чтобы найти дорогу в пределах Килро-нана.

Только Господь Бог знает, как сильно он любит свою землю, каждый камешек, каждый ручеек, каждый овражек. Эта земля требовала крови и пота, и он даст ей в достатке и того и другого, ведь он хочет сделать эту землю лучшей во всей Америке. О, красот в Килронане сп хоть отбавляй. Плодородная почва, воды в изобилии, сочные травы. Но сколько предстояло сделать! Сколько деревьев вырубить, сколько изгородей построить, сколько мулов и лошадей вывести и вырастить.

Животноводство приносило ему немало денег, было основой его бюджета. Но как же тяжело давался каждый цент. Сколько труда уходило, чтобы обеспечить торговый центр Орегоналучшими животными! Ни времени, ни лишних денег на содержание благовоспитанной белой женщины у него не было.

А ведь именно так и выходило. Он уже дважды потратил все до последнего цента, чтобы она приехала сюда. Кэтлин в жизни не занималась грязной работой. Да, она была красавицей. Чтобы полюбоваться ее фигуркой, мужчины едва не сворачивали себе шеи. Она хорошо пела и прелестно играла на арфе. Она могла вышивать и на память читала стихи. Но ничто из вышеперечисленного не было в цене в Килронане.

Что еще хуже, она наставила ему рога с каким-то мужчиной, да еще и пыталась выдать своего ребенка за племянницу. Его жена, женщина, которую он любил больше всего на свете, оказалась изменницей и лгуньей.

Ему нужна честная, крепкая женщина, которая смогла бы таскать воду, разделывать животных, копаться в огороде, готовить и шить, а главное – нарожать ему здоровых сыновей. Он вкалывал с восхода солнца и до заката, а иногда и дольше, семь дней в неделю. И ему нужна была помощница, согласная на такую работу.

А что вместо этого? Кэтлин!

Он только что сказал Джастису, что мужчина не должен спешить с выводами. Но последовать собственному совету будет ой как нелегко.

– Сюда! – крикнул в темноте Гейбриел.

Впереди Шейн различил очертания кобылы. Она лежала на боку, а Гейбриел склонился над ней, стоя на коленях. Шейн привстал в стременах и махнул рукой.

– Иду.

Вдруг у его уха просвистело что-то, а мгновением позже он услышал ружейный выстрел. Кто-то пытался его убить.

Глава 4

Шейн инстинктивно сместился в седле так, чтобы представлять собой наименьшую мишень, спрятавшись за круп коня. Он выхватил винтовку из чехла, перекинул ее через шею мерина и стал выжидать.

Следующий выстрел ударил в землю прямо под носом у его скакуна. Шейн выругался, поскольку конь стал испуганно брыкать ногами. К тому времени, как он утихомирил животное, было очевидно, что уже слишком поздно стрелять в ответ.

– Не высовывайся! – крикнул он Гейбриелу.

В темноте он уже не видел ни Гейбриела, ни кобылы, но знал, что тот прижался к траве, как только раздался выстрел.

Последние отблески заката рассеялись в кромешной тьме беззвездной ночи. Кто бы ни стрелял в них, не исключено, что он уже удрал. По крайней мере Шейну это казалось вероятным. А если и нет, то темень стояла такая, что прицельно стрелять было попросту невозможно.

Затем Шейн услышал позади быстро приближающийся стук копыт. Он сместился на другую сторону седла и перекинул ружье, готовый выстрелить в любую секунду.

– Шейн! Я слышал выстрелы!

Голос Джастиса. Шейн облегченно вздохнул, осторожно опустил курок и убрал ружье в чехол.

– Отправляйся обратно в дом, немедленно! – приказал он.

Мальчик подъехал на своем пони вплотную к отцу.

– А кто стрелял?

– Делай, что тебе велят, Джастис. Я позже все тебе объясню.

– Если ты попал в беду, я ни за что не уеду.

– Черт возьми, парень! Хоть раз в жизни послушай, что тебе говорят. Кто-то стрелял в меня. И мне нужно, чтобы ты вернулся в дом и защищал женщин. Скажи Мэри, чтобы заперла все двери и закрыла все ставни. Давай скачи.

– Слушаюсь, сэр. Хей, хей, хей!

Шейн слышал, как кожаный ремень хлещет по бокам пони и он снова пускается в галоп. Когда Шейн убедился, что Джастис в безопасности, он спешился и повел коня на поводу в сторону Гейбриела и рожающей кобылы.

Ковбой не вымолвил ни слова, пока Шейн не положил руку на шею лошади.

– Ты ранен? – спросил наконец Гейбриел.

– Нет.

В душе Шейна бушевало негодование. Но в этих краях человек, который не умеет контролировать свои эмоции, не протянет долго. Холодная голова и трезвый рассудок могли очертить зримую границу между живыми и мертвыми. Ведь речь шла не только о его жизни, но и о судьбах Гейбриела, Джастиса и прочих.

– Поутру я прочешу лес и проверю, не оставил ли наш стрелок каких-нибудь следов, – сказал Шейн.

– Там земли Томпсона.

Гейбриел озвучил то, что оба и без того знали. А этого за ним не водилось.

– Здоровяк Эрл ненавидит меня, я знаю это, но он не стал бы стрелять в спину, – ответил Шейн.

– Рейчел тоже до этого не опустится.

У Шейна возникло ощущение, что они думают об одном и том же человеке.

– Бо? Он мог бы, да только кишка у него тонка устроить такую засаду.

Единственный сын Здоровяка Эрла Томпсона был бесполезным куском лошадиного помета. И сам Эрл прекрасно это знал. Вот его дочь – другое дело. Она была вдвое умнее брата и втрое смелее его. Беда в том, что она никак не вписывалась в идеальную картинку примерной дочери, которую старик Томпсон нарисовал у себя в голове. Впрочем, и своего отпрыска он не считал хорошим сыном.

Гейбриел кивнул.

– Запросто может быть Бо. Я на днях видел, как он швырнул лисенка в реку и тренировался в стрельбе, используя его как мишень.

– Не важно, кто это был. Когда я его найду, он едва ли проживет долго, – пообещал Шейн.

– Будь осторожен, дружище, – предостерег его Гейбриел. – Если ты пристрелишь сына Здоровяка Эрла без весомых доказательств, то на Килронан обрушится страшная кара.