Великий Краббен - Виктор Дмитриевич Колупаев

— Итак, нас пятеро. Крусс шестой. Кто знает, где остальные? — спросил Ройд.

— Я знаю, где Санта, — сказала Евгения. — Но звать ее с нами, кажется, бесполезно. Она собиралась замуж.

— Кто ее жених?

— Не знаю. Но она молодчина, она никогда не снимает с руки браслета с диском связи. — Евгения повернула диск на своем браслете. Диск не засветился. Она повторила вызов несколько раз. Ей никто не ответил.

— Можно попытаться вызвать Робина, — сказала она. — Мы его не видели ни разу. Но однажды он сам вызвал нас. Сказал, что уходит в подводники. Но если что-нибудь произойдет с нами, он готов помочь, он откликнется.

— Вызови его, Женя, — попросил Ройд.

Евгения снова дотронулась до матового диска. И через несколько секунд на нем появилось слегка испуганное лицо Робина.

— Что случилось, Евгения?

— Робин, мы тут собрались впятером. Я, Всеволод, Ройд, Кирилл и Эспас. Ройд хочет поговорить с тобой. Как ты?

— Пусть говорит, — без всякого энтузиазма ответил Робин.

— Робин, мы впятером решили вернуться. На «Прометее» осталась одна Верона. Она там осталась одна. Мы это делаем добровольно. Невозможно жить, вечно мучаясь стыдом, зная, что ты струсил. Мы любим Землю. Но именно эта любовь движет нас к чужим мирам. Предположим, что мне всех легче. У меня нет на Земле ни одного близкого человека. Но и я люблю Землю. Я здесь, и я пришел за тобой. Полет должен продолжаться.

— Ройд, дело не только в нашей экспедиции. Экспедиция должна принести какие-то результаты, что-то новое, неизвестное. Мы все столкнулись с таким явлением. Ни одно открытие, сделанное людьми раньше, не может сравниться с этим. Нужно передать его людям. Я трижды был в Совете по галактическим проблемам. И трижды никто не верил, что я Робин, что я член экспедиции «Прометей-6». Нужно, чтобы нам поверили на Земле. Может быть, они пошлют еще одну экспедицию. Готовится ведь «Прометей-7». Но нужно им доказать, что все, что с нами случилось, действительно имело место. После этого я согласен вернуться на «Прометей».

— У меня тоже была мысль явиться в Совет, — сказал Кирилл. — Но я сразу решил, что мне не поверят…

— Други, но ведь не могут же не поверить нам всем? — громко сказал Всеволод. — Давайте упадем ниц перед столом Председателя Совета. Стукнем лбами о паркетный пол, чтобы фильтры в его головном мозге перестроились.

— Хорошо, мы вылетаем сегодня же. Робин, ты сейчас в каком-нибудь батискафе?

— Нет. Я не поступил в подводники. Я буду у подножия Килиманджаро через три часа. А вы?

— Я хотел еще раз встретиться с Круссом. Мы полетим к нему все. Браслет связи он снял. Он не считает себя членом нашей экспедиции. Встретимся в Совете в двенадцать по мировому времени.

— Хорошо. Я жду вас. — Робин выключил связь.

— Он, кажется, немного зол на нас, — сказал Кирилл.

— В этом нет ничего непонятного, — впервые высказал свою мысль Эспас. — Он хоть что-то пытался сделать, не боясь позора. Он может сердиться, на меня во всяком случае.

— Кофе выпит, — сказал Всеволод. — Можно двигаться в атаку на Совет.

— У нас двухместный глайдер, — сказал Ройд. — Нужен еще один. Трехместный.

— Крусса ты уже не считаешь? — спросил Эспас.

— Он живет не в пустыне. Он пристроился смотрителем музея «Освоение Дальнего Космоса». Заведует экспозицией, которая называется «Прометей-6». Он чистит наши вещи, сданные в музей, и рассказывает посетителям о том, какие великие, сильные и мужественные люди ушли в Дальний Космос на «Прометее-6». В том числе и о некоем Круссе, вычислителе «Прометея». Представляю, как он о нем говорит.

— Хочу поговорить с Круссом, — сказал Всеволод. — Сейчас вызову глайдер.

5

Музей «Освоение Дальнего Космоса» находился в предместье Парижа. Это было огромное стеклянное здание, стоявшее на естественном возвышении. К зданию вели широкие каменные ступени, на которых кое-где сидели влюбленные парочки, играли дети, экскурсанты группами и поодиночке поднимались вверх. Ройд, Кирилл, Всеволод, Евгения и Эспас вошли в холл музея и присоединились к группе, которая шла осматривать зал «Прометей-6».

Как и предполагал Ройд, экскурсией руководил Крусс. Было заметно, что он здорово поднаторел в произнесении торжественных речей. Характеристики астролетчиков состояли из одних похвал, и сам Крусс занимал среди героев не последнее место.

Экскурсанты с интересом рассматривали стенды, внутреннюю обстановку кают и отсеков корабля. Эспас вдруг увидел табличку, на которой было написано: «Эспас. Штурман». Он вошел в каюту и с удивлением оглядел ее убранство. Он даже решился потрогать некоторые вещи своими руками.

Сначала группа астролетчиков держалась позади экскурсантов.

Потом Ройд и все остальные начали продвигаться в первые ряды, пока наконец не очутились почти нос к носу с Круссом.

Крусс узнал их. Это было заметно по мгновенно побледневшему лицу и сразу же сбившейся речи. Он все же довел экскурсию до конца. И когда экскурсанты разошлись, остался один на один с экипажем «Прометея».

— Крусс, — сказал Ройд. — Нет смысла делать вид, что ты не знаешь нас. Мы решили возвратиться на «Прометей».

— Меня зовут Антони, — ответил Крусс. — Удивительно, как вы похожи на экипаж «Прометея». Хотите, я покажу вам стенд с их объемными фотографиями?

— Мы и есть экипаж «Прометея», — прервал его Ройд, но Крусс снова заговорил:

— Говорят, что даже я похож на одного из них. Как ты сказал? На Крусса? Удивительное совпадение. Что же мы тут стоим? Я проведу вас к директору музея. Удивительное совпадение. — Он сделал шаг в сторону.

— Крусс, мы возвращаемся. Все. Ты идешь с нами? У каждого из нас были причины вернуться на Землю. Но никому это не принесло облегчения. Только стыд и чувство невыполненного долга. Чтобы снова стать людьми, мы должны вернуться.

— Яс интересом выслушал вас, — ответил Крусс. — Кто поверит, что вы — экипаж «Прометея», когда он летит где-то в двадцати парсеках от Земли? Никто.

— Мы сейчас пойдем в Совет по внутригалактическим проблемам. У нас очень много фактов. Нам поверят.

— Вы признаетесь в своей трусости?

— Мы признаемся в трусости. Более того. Мы преодолеем свою трусость. Ведь это ты первым покинул корабль!

— Нет! Это был не я! Это был Эспас! Вспомните. И до него многие…

— Так, значит, ты — Антони? — спросил Всеволод. — Купаешься в лучах собственной славы? Всю жизнь будешь лелеять свою славу, превозносить себя, любоваться собой. Потому что никто не сможет узнать правды? Потому что «Прометей» должен вернуться после твоей смерти? Крусс, подумай. Еще есть время.

— Нет! Вы не полетите в Совет!

— Мы уходим, — сказал Ройд. — У нас мало времени. И они ушли.

— Я