Тайна леди Кэт - Марси Ротман

— С чего начнем?

— С одежды, — сообщила Кэт, придирчиво оглядывая длинный старомодный плащ, потрепанную шляпу, добротные, но уродливые ботинки австралийца.

— К Вестону на Бонд-стрит? — радостно поинтересовался Чарли.

— Нет, а что если к Абрхаму Эллису на Сент-Джеймс-стрит? — предложила Кэт, увлекая их за собой по Пикадилли. — Торн Мейтленд и Невил Браунинг одеваются только у него. Скоро он переплюнет Вестона.

— Согласен, дорогая кузина, — ответил Чарли.

— Обувь подберем у Лобба, а головные уборы — у Лока, — это прямо здесь. Вот, пожалуй, и все. Мистер Монро, вы заделаетесь настоящим франтом, — пошутила Кэт.

— А как насчет приличий? — внезапно остановился Ник. — Здесь принято, чтобы молодые леди ходили вместе с мужчинами по магазинам?

Чарли погрустнел. Отец Кэтрин, будучи сам человеком ветреным, в отношении Кэт придерживался строгих правил. Слейтон не хотел неприятностей. У его дяди был крутой нрав, в чем лорд Чарльз имел возможность убедиться лично.

— Раньше мне не приходилось делать это, но раз я обещала, слово свое сдержу, — решительно заявила Кэт, направляясь к магазинам сквозь толпу. Как несправедливо, что женщина ограничена в своих правах! — Мужчины вечно сопровождают меня, даже если мне надо купить ленты или книги. Они очень ревностно оберегают меня. Не понимаю, почему наш набег на магазины в обществе мистера Монро выходит за рамки приличий?

— Кэт, мы собираемся покупать не мелочи мужского туалета. Похоже, Ник волнуется не зря, — упрямо настаивал Чарльз.

— Давайте рискнем, — не унималась Кэт. — Я помогу вам выбрать ткань и кожу для обуви у Лобба, а также шляпу у Лока. К портному вы пойдете без меня.

Хотя они пришли к соглашению, Чарльза одолевали сомнения.

Веселая троица смерчем пронеслась по трем магазинам. В течение двух часов молодые люди и обворожительная леди беспрестанно хохотали, делали покупки и с легкостью тратили деньги.

Наслаждаясь обществом друг друга, уставшая молодежь отправилась на ленч к «Гантеру». Кэт и Чарли то и дело здоровались с друзьями и знакомыми, представляя им Ника. Никто из присутствующих не обратил внимание на их бурное веселье и взаимную заинтересованность друг другом.

Вскоре, однако, Кэт заметила, что Ник привлекает внимание публики. Чутье подсказало ей, что всеобщий интерес вызвали одежда Ника и его сходство с греческим богом. Все в его облике говорило о том, что он прибыл издалека. Кэт стало жаль этого привлекательного добряка, пленившего ее всего за несколько часов. О, ей хорошо известно, с каким презрением может относиться свет к тем, кто вырос не на берегах Альбиона, а уж тем паче к тем, кто говорил или одевался иначе.

Да, снобизм — не лучшая черта англичан, и ей стало неловко за своих соотечественников. А что если она сама была столь же нетерпима к людям, которые не похожи на нее? Она надеялась, что нет. Но с этого дня Кэт решила более внимательно следить за тем, как относится к окружающим. И если даже этот день будет обычным и непримечательным, он навсегда запомнится ей потому, что сегодня она приняла очень важное решение.

Желая защитить Ника от града насмешек, она машинально положила свою руку на рукав его плаща. Леди Гровенор предвидела, что ей и Чарли придется употребить все свое влияние, чтобы свет принял Ника. Что ж, если этот хороший и добрый человек желает войти в общество, они помогут ему. А она выбрала сценическую карьеру только для того, чтобы убежать от пустоты светской жизни и людей, которых, как видно, он жаждал узнать. О вкусах не спорят, заключила Кэт.

Невероятным усилием воли Николас заставил себя отвести взгляд от длинных изящных пальцев на своем рукаве. С каким бы наслаждением он накрыл их своей рукой. Он сгорал от желания, нараставшего в нем, заставлявшего трепетать все его естество. Его встреча с Кэт произошла не без Божьей помощи. И он не подведет Господа, но силы его были на пределе. Встреча с восхитительными, лишенными эгоизма, теплыми и щедрыми людьми с лихвой компенсировала унижение, которое он испытал на протяжении нескольких недель.

— Сдается мне, я еще не поблагодарил вас, — начал Ник, стиснув руки между коленями, чтобы они не заметили, в каком он состоянии. — Лондон казался мне самым негостеприимным городом на свете, пока я не встретил вас.

Услышав, о чем говорит Ник, Чарли решил рассказать, что пришлось пережить Нику до того, как они встретились, несколько приукрасив печальную историю.

— Как-то раз Ник случайно забрел в подозрительную таверну, где с ним произошел ужасный случай, — начал Чарли свой рассказ.

— Что подозрительного может быть в таверне? — поинтересовалась Кэт, с ужасом слушая рассказ Чарли.

— Да будет тебе известно, что некоторые таверны, как и воровские малины, напоминают самые закрытые клубы на Сент-Джеймс-стрит, — терпеливо пояснил Слейтон. — Доступ туда разрешен лишь узкому кругу лиц. Кто бы мог подумать, что место, где англичанин надирается, куда большая крепость, чем его дом! Чужаку туда вход запрещен.

— Все верно, но почему никто не предупредил мистера Монро? — хрипло спросила Кэт. — Николас иностранец и, вероятно, не знает, что англичане очень гордятся тем, что вода изолировала их от остального мира.

Чарли согласился с кузиной, хотя подобная мысль никогда не приходила ему в голову.

Внезапно Ник обнаружил, что разговоры за соседними столиками прекратились. Поначалу он не заметил, какой интерес вызвало его появление в модном заведении. Но затем внимание окружающих начало ему надоедать. Николас догадывался, что одежда выдает его. Он был огорчен, разочарован. Ему удалось убедить себя, что его будут воспринимать не только по одежке, что он добьется признания своей целеустремленностью и сильным характером. Слишком он еще зелен и наивен. Николас почувствовал, как первоначальный интерес завсегдатаев постепенно перерос в неодобрение. Что ж, пускай, плевать он хотел на их косые взгляды и осуждение.

— Хоть я и родился в Англии, но я австралиец, житель колонии, а точнее — колонии преступников, — начал Ник. — Вы хоть представляете, как стража обращается с бедолагами, в каких условиях их перевозят, вам известно, что все начисто забывают об их существовании?

Ник повысил голос. Присутствующие обратили взоры в его сторону. Если эти изнеженные англичане желают услышать правду, он не откажет им в удовольствии.

— Торговля рабами, о которой рассказывают всякие ужасы, порой кажется детской забавой по сравнению с тем, что выпадает на долю этих бедолаг. Жестокое и бесчеловечное отношение к заключенным начинается уже на судах, — он вспомнил собственные обиды и рассказы товарищей. — Из четырехсот сорока девяти человек, плывших на одном корабле, на своих ногах на берег сошло семьдесят два. Один из узников был сплошь покрыт вшами: он пролежал, закованный в кандалы, всю дорогу. Что, кроме плача и стонов, можно было услышать от него?