Сибирская альтернатива - Джерри Эхерн

— Это невозможно, — сказала вдруг мисс Горина. У нее был низкий, красивый, бархатистый голос, в котором слышался легкий акцент.

Фрост допил свое бренди и закурил еще одну сигарету.

— Может, и невозможно, — согласился он. — Но это для вас единственный путь получить информацию.

— Хочу напомнить, джентльмены, — сказал Хит с виноватой улыбкой, — что все должно выглядеть так, будто мистер Фрост сам осуществил побег, и никто из нас ему не помогал. Иначе нам не избежать международного скандала.

— Да из этого вообще ничего не выйдет, — резко произнес помощник поверенного в делах. Фрост опять улыбнулся.

— Ну, как хочешь, Крэйн. Помнишь, как говорят у нас в прачечных: нету бирки, нет и стирки.

Он умолк и выжидательно смотрел на сотрудника ЦРУ, который побагровел и тяжело дышал.

— А почему вы считаете, что мне необходимо учить русский язык? — наконец спросил капитан у англичанина.

— Все может случиться, — пожал тот плечами. — Не исключено, что наши американские друзья все же найдут способ вызволить вас отсюда без ведома наших русских Друзей. Вот тогда знание языка может, в определенной степени, вам пригодиться.

Фрост невесело усмехнулся.

— Послушайте, — сказал он, — но ведь КГБ похитил американца на американской земле. Неужели Президент не может просто снять трубку телефона и пригрозить красным крупными неприятностями, если они не выпустят меня. А потом кто-нибудь отвезет меня в аэропорт…

— Размечтался… — протянул Крэйн.

— Сразу видно, что вы плохо знакомы с дипломатическими правилами, — грустно сказал Хит и снял свои очки в золотой оправе. — Мне и самому такой выход понравился бы больше всего, но в наше трудное, напряженное время главы правительств стараются всеми силами избегать открытых конфликтов. Обычно в подобных случаях…

Фрост обреченно махнул рукой.

— Ладно, Бог с ним. Когда я с ним встречусь?

— С кем?

— С человеком, который будет учить меня русскому.

— А вы с ним уже встретились, — с улыбкой сказал Хит. — Разрешите представить вашего учителя — вернее, учительницу — мисс Горина.

— Сколь-ка э-та сто-ит, — повторил Фрост по-русски, посмотрел на мисс Горину и перешел на английский. — Сколько это стоит, правильно?

Женщина кивнула.

— Черт возьми! — взорвался наемник. — Вы что, собираетесь вывезти меня отсюда через магазин или ресторан?

— Капитан, будьте благоразумны.

— Пардон. Я просто хотел привлечь ваше внимание, — улыбнулся Фрост.

— Ладно, продолжаем занятие. Итак, мы с вами только что встретились и вполне естественно будет, если вы спросите, — она заговорила по-русски: — Как вас зовут?

— Хорошо, — кивнул Фрост, — я обязательно скажу эту фразу, когда мы встретимся в следующий раз. Это вопрос?

— Да.

— Тогда я знаю ответ, — и капитан с улыбкой поднял руку, как это делают дети в школе.

— Отвечайте, Фрост, — тоже улыбнулась “учительница”.

— Вам уже говорили, что у вас очень утонченная натура?

— Что?

— Разве я неправильно перевел вопрос?

— Нет, конечно, нет. Как вас зовут? — вот что надо было спросить.

Она заглянула в свои записи.

— Хэнк.

— Что? — мисс Горина удивленно подняла голову.

— Хэнк. Мое имя. Вы же спросили: как вас зовут?

Фрост улыбнулся и закурил сигарету.

— А, понятно, — кивнула женщина. — Ну, что ж, меня зовут Алена. Так вы считаете, что я…

— Утонченная, — подхватил Фрост. — Это должно быть ясно и вам самой каждый раз, когда вы смотрите в зеркало.

— Ну… — женщина вновь опустила голову, глядя в тетрадь, а потом взглянула на капитана. — Так вы никогда не освоите русский язык.

— У меня потрясающие способности к иностранным языкам, — честно сказал Фрост.

— И вы пытаетесь…

— Не знаю, ей-богу, — перебил наемник. — Просто я подумал, что пора немного расслабиться.

— Если вы, американцы, о чем-то думаете, то для окружающих сразу возникает опасность, — рассмеялась мисс Горина. — Я бы даже сказала: роковая обреченность.

— Я был обречен с самого дня рождения, — махнул рукой Фрост. — Да и все мы в той или иной степени обречены. Если бы я позволил року довлеть надо мной, то… черт его знает, что было бы. Я не намерен оставаться здесь, в этих стенах, до конца жизни. Вполне понятное желание, не так ли? Сидеть здесь и брать уроки языка…

Он чуть улыбнулся и покачал головой.

— Мне пришла в голову интересная мысль. У нас в Штатах в газетах и журналах иногда попадаются объявления: даю уроки языка. Но это не совсем то, чем мы с вами сейчас занимаемся?

— А что же? — строго спросила женщина.

— Ну, я никогда не откликался на эти объявления, — ответил Фрост и почувствовал себя неловко.

— А почему? Вы же сказали, что вас интересуют иностранные языки, не так ли?

— Да, — согласился Фрост, — но языки, о которых идет речь в таких объявлениях, вовсе не являются иностранными.

— А, понятно. Это просто — как говорят по-русски: раз-вле-че-ни-е, да? Развлечение, — повторила она на английском.

— Ну, для кого как, — ответил Фрост. — Это зависит от того, что вас развлекает.

— Значит, вы хотите поговорить со мной о развлечениях. Вот почему вы назвали меня утонченной натурой.

— Вы действительно утонченная, — сказал капитан, — но…

В дверь постучали, и на пороге появился Хит.

— Надеюсь, я вам не помешал?

— Нет, — улыбнулся Фрост. — Мы просто… как это… раз-вле… — сказал он по-русски.

— Развлекались, — подсказала мисс Горина. — У нас был перерыв, мистер Хит, — перешла она на английский. Англичанин глубокомысленно покачал головой.

Глава десятая

Фрост перечитал письмо в пятый раз. С Бесс было все в порядке, она делала, что могла, чтобы способствовать его освобождению, но в строках ее сквозила тревога. Бесс явно опасалась, что они уже никогда больше не встретятся.

Вопреки строгому запрету Фроста, она даже попыталась получить въездную визу в СССР, но советские власти ей отказали. Несмотря на то, что капитан очень хотел видеть Бесс, он был рад этому. Ведь если бы женщина попала на территорию Советского Союза, ее потом могли и не выпустить. Или — того хуже — КГБ устроил бы какую-нибудь провокацию, чтобы через Бесс иметь возможность воздействовать на Фроста.

Наемник отложил письмо, поднялся на ноги, потянулся. Он устал от безделья, чувствовал себя так, словно покрывается пылью, и его буквально жгло ощущение собственной бесполезности и собственного бессилия.

Фрост взглянул на часы — скоро должен появиться парень из ЦРУ, Крэйн. Сейчас он наверняка как раз входит в ворота посольства: Крэйн был пунктуален до абсурда. Капитан бросил на себя взгляд в зеркало и двинулся к двери.

В коридоре он свернул направо и пошел к лестнице. На площадке второго этажа капитан встретился с Крэйном.

— Вы опоздали, Фрост, — процедил цээрушник.

— А вы — нет, — улыбнулся наемник.

— Вы совершали ежедневные утренние прогулки по саду, как мы с вами договаривались?

— Да, — кивнул Фрост, прикуривая сигарету.

— Хорошо. И для здоровья тоже полезно.

— О здоровье и я подумывал, — сказал капитан. — Чтобы хорошо себя чувствовать, мне просто необходима свобода передвижений.

— Неужели? Что вы имеете в виду?

— Мне тесно в России. Я хочу уехать отсюда.

— Вы прекрасно знаете ситуацию, — буркнул Крэйн, направляясь в библиотеку.

Фрост последовал за ним. Сотрудник ЦРУ прошел в дверь и чуть повернул голову.

— Боюсь, что даже утренние прогулки вам придется прекратить. Мне очень жаль, капитан.

Он улыбнулся — как показалось Фросту — злорадно.

— Это почему?

— Потому что… Посмотрите в окно, только так, чтобы вас не было видно из-за шторы.

Фрост подошел к окну библиотеки, которое выходило в большой сад посольства. Снег лежал на деревьях, на дорожках, везде. Но этот русский снег был не белый, а скорее — серый. Наемник осторожно выглянул, прячась за шторой.

Он увидел, что по саду гуляет мужчина. Этот человек был такого же роста, как и он сам, и одет точно так же. Его левый глаз прикрывала черная повязка, а на лоб была надвинута шляпа, как две капли воды похожая на ту, которую Фросту подарил мистер Хит.

— Нравится? — спросил Крэйн. — Это вы. Мы решили устроить маленькую проверку. Если русские не заметят подмены в течение недели, то у нас будет шанс. Ваш двойник будет гулять и дальше, а вы попытаетесь сбежать. Надеюсь, с вашей стороны возражений нет?

Фрост резко погасил окурок в пепельнице и поднял голову, глядя в глаза Крэйну.

— Так значит вы…

— Ну, не обольщайтесь. Все это делается, конечно, не ради вашей драгоценной особы, а исключительно из-за информации, которой вы располагаете. Но послушайте меня внимательно, Фрост. Когда вы доберетесь до Лэнгли — если вы вообще туда доберетесь — то уж постарайтесь сообщить что-то действительно важное. Иначе вам придется пожалеть, что вы вообще сбежали из этого санатория КГБ. Вам ясно?