Питер Пэн должен умереть - Илья В. Попов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
***
Стоявший пред дверью матрос по кличке Шварт долго не решался постучать, но потом все же собрался с духом, трижды ударил по крепкому дереву и прислушался, затаив дыхание. Через несколько мгновений он услышал: «Войдите!» и с облегчением выдохнул. К счастью, сегодня ему придется говорить с Джезом, а не с Крюком.
Каюту капитана как обычно окутывал густой полумрак, который разгоняла лишь одинокая свеча, стоявшая на столе. Сам Джеймс Хоукен, он же кэп или Крюк, сидел в обитом алым бархатом кресле с высокой спинкой и резными подлокотниками, читая лежавшую пред ним большую книгу. Огонек самокрутки в мундштуке, что сжимали тонкие длинные пальцы, походившие на паучьи лапы, сиял маяком. Вот только ничего хорошего он не сулил практически никому, кто его видел…
— Вызывали? — спросил Шварт, искренне надеясь, что дрожь в голосе не выдает его страх.
Больше всего на свете — кроме того рыжего мальчишки, разумеется — Крюк ненавидел две вещи: хамство и трусость. И за обе карал быстро и беспощадно.
Капитан ответил не сразу. Стряхнув пепел в пепельницу из половины черепа, который, судя по размеру, когда-то принадлежал подростку лет так тринадцати-четырнадцати, Крюк поднял искалеченную руку — Шварт вздрогнул, увидев, как хищно блеснул стальной протез в виде крюка, что красовался заместо кисти — и с хрустом перевернул страницу.
— Сколько? — наконец нарушил тишину Крюк.
— Один.
— Всего один?..
— Видимо, паренек решил тщательнее подбирать себе друзей, — пожал плечами Шварт.
Молчание уже изрядно затянулось и по спине его слизняками проползли капли холодного пота, однако он боялся пошевелить и пальцем.
— Oui[1], я тоже так считаю, — произнес Крюк, туша сигарету.
Шварт с облегчением выдохнул и расхрабрился настолько, что посмел задать вопрос, терзающий его — да и не только его, пожалуй — уже очень, очень давно:
— Скажите, капитан, сэр… А что мы будем делать, если… то есть когда, — моментально поправил сам себя Шварт, заметив, как недобро блеснули в темноте ярко-голубые глаза Крюка, — мы убьем пацана и его ручных гаденышей?
Крюк подался вперед. Шварт напрягся, но, к счастью, в свете показалась целая половина лица капитана — та, что еще придавала ему хоть какое-то сходство с человеком. Вытащив из нагрудного кармана золотой дублон, Крюк щелчком подбросил его в воздух. Шварт, раскрыв рот, наблюдал за тем, как монета сначала взлетела в воздух, потом перевернулась несколько раз, а следом упала в раскрытую ладонь Крюка, что тут же сжал ее в кулак. Спустя несколько мгновений он медленно раскрыл пальцы — и Шварт увидел гравировку, выполненную в виде щита с венчающей его короной.
— Мы отправимся домой, garçon[2], — тонкие губы Крюка растянулись в неком подобии улыбки. Убрав дублон обратно в карман, он откинулся на спинку стула, чиркнул спичкой, закурил еще одну сигаретку, пустил под потолок клуб сизого дыма и вновь углубился в чтение, ясно дав понять, что разговор закончен.
Шварт развернулся и направился к двери, но стоило ему только взяться за ручку, как Крюк произнес:
— Передайте первому помощнику, чтобы он немедленно зашел ко мне. Это важно. И еще — держите оружие наготове, а ухо востро. Скоро нас ждет славная la rigolade[3].
Шварт кивнул и вышел прочь.
***
— А чей это был корабль? — спросил Макс, перелезая вслед за Питером через упавшее дерево.
— Пиратский, чей же еще, — скривился тот. — Редкостные ублюдки. Думаю, скоро ты познакомишься с ними чуть поближе.
Макс попытался припомнить, что вообще знает о пиратах. В памяти его неизменно всплывал образ, почерпнутый из книг, фильмов и видеоигр — моряк с деревянной ногой и попугаем на плече, то и дело вопящий: «Пиастры! Пиастры!», а еще ведра рома, абордажные схватки, грабежи и золото, что спускалось в ближайшем портовом кабаке. Разумеется, Максу было не десять лет, и он прекрасно понимал, что уже давным-давно единственные существующие пираты — помимо тех, кто кучкуется на торрентах, конечно — это негры с «калашами» на быстрых катерах. Однако то были реалии его мира — а по каким законам живет этот ему только предстояло узнать.
— То есть здесь есть настоящие пираты? — на всякий случай переспросил Макс; он было подумал что Питер решил его разыграть, но нет, говорил он предельно серьезно и, судя по тону, такое соседство его если и не злило, то, как минимум, изрядно раздражало.
— Самые что ни на есть настоящие, — буркнул он. — Из плоти, крови и дерьма — последнего больше всего, особенно в черепушках. У нас с ними, скажем так, кое-какие терки, поэтому если вдруг встретишь случайно какого-нибудь пирата — в общем, любого взрослого кроме индейцев, но они за пределы своей деревни носа не кажут — бей или беги. И уже тем более, — Питер резко остановился и потряс пальцем перед лицом Макса, что чуть не налетел на своего сопровождающего, — не пытайся с кем-нибудь из них разговаривать, если не хочешь, конечно, получить второй рот.
Питер недвусмысленно провел большим пальцем над кадыком, а потом продолжил путь.
— А индейцы здесь откуда? — сказал Макс.
— От верблюда, — закатил глаза Питер и добавил: — Ты можешь не трындеть хотя бы пять минут? Не дай боже я из-за твоей болтовни не услышу подкрадывающегося грызехвата или того хуже — жевуна. Они, конечно, как правило по ночам шастают, но лучше перебдеть.
Каждый ответ Питера вызывал еще больше вопросов — например, кто такие грызехваты или жевуны — но Макс все же смолчал, уж больно раздраженным тот выглядел. Вместо этого он стал внимательно смотреть под ноги и по сторонам. Хрен его знает, конечно, как выглядит грызехват или жевун, но змею
