Рецепт апокалипсиса от Учих СИ) - Го Алекс

Раньше мне банально не хватало контроля даже на самую простую технику гендзюцу, но теперь проблема была решена. Начал я с самого легкого, что смог отыскать в библиотеке — создания ложного окружения. Смысл был в том, чтобы исказить реальность так, чтобы противник не мог найти дорогу. Тренировался я сначала на себе и своих клонах, потом и Наруто подключил. Но он, если не мог выбраться из созданного мной лабиринта, начинал тупо ломиться напролом, а так как обездвижить жертву мне пока было не по силам, то Узумаки успешно разрушал иллюзию.

Некоторое время я бился над тем, чтобы освоить эту технику на отличном уровне, но потом решил пойти другим путем и изобрести что–нибудь свое. За основу я взял иллюзорного клона, создавать которого обучают в академии шиноби. На самом деле, техника крайне бесполезная, бестелесный клон может обмануть разве что генина. Но если объединить ее с хенге, то тут уже появляется множество вариантов. Самое очевидное применение — создание жутких бесплотных призраков, которые могут ночью высунуться из стены и перепугать до полусмерти. На Наруто я эту штуку проверять не стал, он и так привидений боится, да я и сам малость струхнул, когда на меня из темноты надвинулась бледная жуть, хоть и знал, что она создана мной.

Однако обычного шиноби такой ерундой не напугать, даже всевозможные зубасто–шипастые твари словно прямиком из ада не смогут помочь против большинства противников. Но изображение может влиять на сознание человека и другими способами, есть же такие явления, как снежная слепота, двадцать пятый кадр и световая эпилепсия. Припомнив из прошлого мира аниме, вызывавшее припадки, которое я все–таки рискнул в свое время посмотреть, создал несколько плоских невероятно ярких изображений покемонов и заставил их летать вокруг меня. Потом увеличил скорость их вращения и добавил побольше чакры. Полминуты спустя я почувствовал сильное головокружение и прекратил технику. До ума ее пришлось доводить почти целую неделю, но результат того стоил. Теперь, при минимальных затратах чакры, я мог настолько дезориентировать противника, что он даже встать не мог, не говоря уже о нападении.

Вообще, существует довольно много всяких гендзюцу, потому что каждый старается создать свою технику, но принцип действия у них у всех одинаковый — нужно обмануть все пять чувств противника. Создание иллюзии требует большой сосредоточенности и отличного воображения. Также, крайне необходима внимательность к деталям, ведь если противник заметит несоответствия, он сможет вырваться из гендзюцу.

Тренироваться в создании иллюзий мне понравилось намного больше, чем в тайдзюцу. Можно было просто лежать в тихом спокойном месте и творить вокруг себя миражи. Но эта идиллия длилась ровно до тех пор, пока не приходил Узумаки. Даже если он просто сидел и ничего не трогал, я все равно терял концентрацию. Впрочем, это тоже было в некотором роде тренировкой, и постепенно я смог справиться с этой проблемой. Теперь я старался поддерживать какую–нибудь иллюзию постоянно, чтобы это стало так же естественно, как дышать. Обычно это было что–нибудь мелкое — изменить цвет своей одежды или создать какой–нибудь запах. Например, Наруто у меня начинал пахнуть апельсинами, а я сам — сливами, причем иллюзия действовала и на животных. Во время скучных занятий в академии я иногда создавал иллюзию надоедливой мухи, вьющейся вокруг учителя, или еще что–нибудь. Самое забавное — никто из преподавателей так и не заметил, что это подделки.

Наконец, я настолько натренировался, что мог поддерживать вокруг себя любые, даже самые сложные и фантастические миражи. И в качестве закрепления навыка я теперь не просто читал Наруто какие–нибудь истории на ночь, но еще и сопровождал их 5D иллюстрациями с полным ощущением присутствия. Правда, пришлось быстро свернуть эту практику, потому что Узумаки постоянно забывал, что это всего лишь иллюзия и порывался бежать на помощь героям повествования, тем самым разрушая мое гендзюцу. Пришлось ограничиться показом «фильмов» на потолке вместо экрана. Кстати, я и некоторые сказки из моего мира ему тоже показал, немного изменив самые неясные места.

Только вот пока, несмотря на все тренировки, моя первая разработка с анимешными героями оказалась самой эффективной, хотя и основывалась на примитивнейшей технике. Или я к себе слишком строг? Потому что опробовал я иллюзии только на Узумаки, который уже наловчился их разрушать, едва лишь заподозрив подвох. Возможно, кого–то другого мне вполне удастся обмануть. Но не на одноклассниках же тренироваться, а взрослые шиноби мне пока не по зубам.

Прогресс в иллюзиях явно застопорился, и я решил попробовать модернизировать теневых клонов. Уж слишком легко они взрывались даже от легких повреждений. Я бы и синяк от такого удара не получил, а они развеивались. Внимательно понаблюдав с активированным шаринганом за уничтожением копий, заметил, что они лопаются, словно воздушные шарики. При этом большая часть чакры выплескивается наружу, а остальное возвращается к пользователю. Попробовав создать нечто вроде перегородок внутри клона, убедился, что теперь при легком ранении лопалась только та часть клона, куда пришелся удар. И соответственно, чем больше перегородок было внутри копии, тем она была прочнее. Теперь процесс создания усложнился, и сосредоточенности требовал не меньше, чем гендзюцу.

И все бы хорошо, но такие клоны не могли использовать техники. Пришлось думать, как исправить этот недостаток. В конце концов, я решил сделать им что–то вроде системы циркуляции чакры. Это еще больше осложнило создание, но зато они снова смогли пользоваться чакрой, хоть и хуже, чем «полые». И вся проблема была в том, что я лишь приблизительно представлял себе Кейракукей, который видел только на картинках в книгах. А для нормальной работы такого схематичного представления было недостаточно.

Вот так меня впервые посетила идея пойти учиться на ирьенина, чтобы в мельчайших подробностях изучить строение человеческого тела и потом воспроизвести его с помощью теневого клонирования. Думаю, если пустоты между перегородками сократятся до размера клеток, то копия станет почти такой же прочной, как и шиноби. Да и в целом, знание медицины в этом мире на пороге четвертой мировой явно не помешает. Вряд ли я смогу стать крутым медиком, но умение залечить перелом или сильный ушиб даже в мирной жизни не бывает лишним.

И чем дольше я обдумывал эту идею, тем заманчивей она мне казалась. И плевать, что канонный Саске ничем таким не занимался — он был слишком эгоистичен и зациклен на мести, чтобы думать о чем–то еще. Против идеи дополнительного обучения восставала только моя лень, которая и в академию–то ходить не хотела. Но на этот случай у меня есть Наруто, если моей силы воли не хватит, он притащит меня на занятия силком.

Решив не откладывать дело в долгий ящик, я уже на следующий день расспросил дежурного школьного ирьенина, где можно поучиться медицине. Тот необычайно оживился, потому что врачей с шаринганом в Конохе никогда не было, а это могло открыть новые поразительные возможности. Как я понял, мои соклановцы были слишком заносчивыми задницами, чтобы посвятить себя спасению чужих жизней, хотя, ирьенин, конечно, выразился намного мягче.

Два дня спустя я уже сидел на первом занятии. При больнице проводилось что–то вроде лекций, но учениками были в основном генины. На меня, мелкого девятилетку, косились, но ничего не говорили, сразу опознали последнего Учиху. В целом, занятия были довольно интересными, тут была не только анатомия, но и токсикология, фармакология, а также несколько предметов, которые я бы назвал зельеварением и шаманством. Для медицинских техник нужен отличный контроль чакры, так что вместо дзюцу мы на первых порах занимались только им.

Из–за дополнительной нагрузки я начал часто прогуливать занятия в академии. Впрочем, никаких вопросов это не повлекло, потому что все зачеты я сдавал без проблем. Мне даже намекали, что я мог бы экзамен на генина осилить и закончить учебу, пришлось категорично отказаться. Наруто порывался прогуливать со мной за компанию, но у него только практические занятия затруднений не вызывали, а в большинстве теоретических предметов он плавал. Подтянуть я его смог только в истории и политической географии, и то лишь потому, что придумал, как сделать обучение интересным.