Вернуться 2 (СИ) - Кириллов Альберт "Кириллов Альберт"

— Я вроде ясно сказал, что это наши места! — Герман встал, немного охреневая от нахальства этого борова.

— В чём дело? Что происходит? Сейчас спектакль начнётся, а вы!.. — к ним быстро подошла билетерша, приглушая голос, переходя чуть ли не на шипение.

— Да вот, дядя ошибся, но почему-то не понимает этого, — на лице Германа заходили желваки.

— Да? Покажите билеты, — обратилась она к Герману. — И вы! — потребовала она от борова.

— Да, действительно, вы ошиблись, здесь шестой ряд, а у вас пятнадцатый. Ваши претензии необоснованные, — обратилась она к «новому русскому». — Пройдите на свои места, — указала она рукой семейки хамов в направлении их мест.

Было заметно, что уходить, не солоно хлебавши, толстый дядя — ну очень не хочет, но на него стали оборачиваться с первых рядов, да и другие окружающие зрители стали не очень дружелюбно на него посматривать.

Устроить скандал на ровном месте возможно, но последствия его неизвестны — толстяк предпочел отступить, но именно отступить…

— Мы не закончили, — пышущий злобой мужик глянул на Германа. — Пойдём! Лариса, Клара! — и семейка, потрясая телесами отправилась на свои места.

— Согласен, — еле слышно сказал Герман, очень внимательно смотря, где сядет эта троица.

— Ой, Герман, так страшно было, — пискнула Настя, вцепившись в его руку, когда он сел.

— Нормально всё, дорогая. Давай смотреть, — успокоил он её.

«Ерунда какая-то? Нет, ну там в самом начале девяностых, ну может быть такое и было, но тут-в театре, такая борзота?» — Герман не мог понять, почему этот обнаглевший кабан так себя вёл.

— Денег пожалел! А теперь сидим, как нищеброды в пятнадцатом ряду, — во всю заработала пила: «жена обыкновенная» — Лариса.

— Да, пап, как нищеброды! — подключился «лобзик» — дочка Клара, недовольная тем, что они будут так далеко сидеть.

Георгий Николаевич, бывший борец в вольном стиле, тяжелый вес, внезапно разбогатевший, от этого немного потерявший чувство меры был зол. Ему повезло со своими друзьями, которые крутились в сфере нефтяного сектора страны — занимаясь не совсем законными схемами.

Он уже привык, что его деньги и габариты помогают решать все проблемы, а тут такая ерунда…

Денег он не пожалел, а просто забыл купить билеты. И только вчера приобрел в три цены на эти места для бедноты. Дочка и жена начали пилить его, как только они сели. Он только отдувался, думая, как решить этот вопрос.

И тут он заметил, что рядом со сценой есть три свободных места. Несмотря на то, что все окружающие места была давно заняты, на них никто не садился.

И он решил, что стоит немедленно занять их, и тут места заняли какой-то молодой щегол с молодой девушкой и женщиной лет за сорок.

Но Георгий Николаевич уже двигался к пустым местам вместе со своей семьей, так что решил пойти нахрапом. посчитав, что молодой парень струхнёт и уступит. Но не получилось.

— Ничего, в антракте мы с тобой поговорим, — еле слышно сказал Георгий Николаевич, глядя в затылок своему обидчику.

ГЛАВА 5

Женщины завороженно смотрели идущий спектакль, не отрывая глаза от сцены, наслаждаясь каждой минутой действа.

Герман с удовольствием смотрел на живого и относительно молодого Караченцова, который великолепно играл, как делал это каждый раз при выступлении в этой рок-опере.

И блистательные Александр Абдулов, тоже ещё живой, и Виктор Раков… Инна Пиварс в роли Кончиты была хороша, но на взгляд Германа Алёна Хмельницкая играла лучше. Но всё это вкусовщина, так что…

Объявили антракт и Герману чуть ли не силком пришлось выводить тёщу и Настю из зала. Те никак не могли отойти от того, что любимый спектакль они видят здесь и сейчас в живую. Надо было сходить в буфет, куснуть чего-нибудь.

— Караченцев просто душка… — закатывала глаза Наталья Николаевна.

— А Абдулов? А Раков?.. — вторила ей Настя.

Женщины живо обсуждали первую часть рок-оперы, стоя за столиком на длинной ножке, поглощая небольшие салатики, заедая их бутербродами, которые были куплены для них Германом в буфете.

«Ага, и ты тут! Ну это просто замечательно… Бабы, говоришь!», метрах в пяти от них за другим столиком стоял этот боров со своими жирными созданиями.

Судя по тяжелому взгляду «нового русского», тот отслеживал Германа, будто ожидая чего-то.

— Ну и отлично, — тихо под нос сказал он сам себе: — Дамы! Мне пора попудрить носик, — обратился он к женщинам.

— Э? — Настя аж рот открыла.

— Герман, ни дня без шутки, да? — дернулись вверх уголки губ тёщи.

Он пожал плечами и пошел «пудрить носик» и учить одного невоспитанного человека манерам.

Мама с дочкой продолжили активно обсуждать рок-оперу, актеров и их игру.

— Ну всё, шкет, копец тебе, — раздался сзади голос, когда Герман мыл руки над раковиной.

— О, вот и Пятачок пришел! — он спокойно завернул краны, а потом повернулся к вошедшему в туалет борову.

— Ты знаешь кто я, ты на кого наехал? Да я тебя… — понесся обычный гнилой базар, возомнившего себя элитой земли русской.

— Пятачок, ты оскорбил моих дам. Тебе в пятак дать или в жирное пузо? — оборвал его Герман.

— Сука! — взревел боров.

Всё-таки борцы не «ударники», неумелый размашистый удар в голову Германа пролетел над самой макушкой, когда он спокойно присел, пропуская кулак.

— Агх-х-х, — мощнейший удар, выпрямившегося Германа, кулаком правой руки прилетел прямо в живот борова.

— Значит в пузо! — сам себе кивнул Герман.

Георгий в какой-то степени гордился своей физической формой, не часто, но продолжал заниматься вольной борьбой в одном из спортивных залов. Да, пиво не пошло на пользу, а его он любил, — отрос живот.

Но он даже гордился, когда шутки ради просил «пробить» ему «пресс», кого-нибудь из друзей. Всё-таки оставшийся, какой-никакой мышечный каркас на животе, прикрытый «броней» жира в четыре сантиметра не давал возможности причинить ему какую-то сильную боль. И любой, даже сильный удар от партнеров в живот, он спокойно воспринимал.

Только вот сейчас ему показалось, что вроде бы щуплый паренёк, на фоне его габаритов, всадил ему в живот бетонный столб.

— Ты чего наглый такой, Пятачок?

— Ахг-ы-ы, — Георгий почувствовал, что воздух еле-еле протискивается в его сжатое будто металлическими штырями горло.

Герман сразу, как туша попыталась согнуться от боли и упасть на пол, схватил пальцами левой руки за горло мужика, а потом поднял всю сто десятикилограммовую тушу, рассматривая борова, как таракана.

— А… — раздался возглас со стороны.

— Вы что-то хотели? — спросил Герман, повернув голову и увидев, что из кабинки вышел какой-то совсем молодой щуплый парень с интеллигентным лицом.

Максим, студент 3 курса МГУ, факультет математического анализа и кибернетики сегодня был счастлив. Он умудрился достать, вернее заработать два билета на постановку «Юнона и Авось». Хоть в бельэтаже и на последние места, но и то счастье. Одному бестолковому, но богатому студенту, понадобилось написать диплом, что Максим за него и сделал. В качестве оплаты попросив билеты, которые было почти невозможно достать, а богатый студентик имел связи в театральной сфере. И он расплатился с Максимом, предоставив ему билеты в Ленком на «Юнону и Авось».

Максим, заикаясь и еле выдавливая из себя слова, кое-как, пригласил самую красивую девушку из своей группы по имени Юлия. А она возьми и согласись!

Насчёт её красивости многие парни бы сильно поспорили: обычная «серая мышь», маленького роста, худющая, на переносице очки в толстенной роговой оправе. Вечно одевающаяся в какую-то мешковатую и дешевую одежду.

В общем, такая же «заучка», как и Максим — два «ботана».

И вот антракт. Он как истинный джентльмен сопроводил свою даму в буфет, где на последние деньги купил себе бутерброд с дешевой колбасой, а своей красавице салатик и апельсиновый сок из «Юпи» (вкусно и дешево, что было главным).