Планета проклятых. Планета, с которой не возвращаются. Звездные похождения галактических рейнджеров - Гарри Гаррисон

— М–да… — вырвалось у Брайна, но он вовремя вспомнил о своей спутнице и взял себя в руки. — Похоже, придется идти пешком. Город отсюда километрах в ста пятидесяти. Мне кажется, если не спеша…

— Это верная смерть! — Леа была на грани истерики. — Вся эта планета — смертельная западня! К черту все, вернемся на корабль!

Брайн не стал ее утешать или уговаривать: он понимал, что это шок. Посадив девушку в вездеход, чтобы она немного отдохнула и пришла в себя, он стал готовиться к долгому переходу.

Итак, прежде всего — одежда. С каждой минутой становилось все холоднее, дневное тепло стремительно улетучивалось. Леа уже мерзла, Брайн достал из чудом уцелевшего баула кое–какие вещи и велел ей одеться. Найти удалось не много — фляжка с водой, аптечка… Ни карт, ни радио не оказалось. Очевидно, в этой голой пустыне направление определялось по компасу. Вездеход был оснащен гиромагнитным компасом, но его тоже разбили во время нападения.

Брайн постарался припомнить карту, которую видел на корабле, и пошел искать следы вездехода. Он нашел прямую, ровную колею — скорее всего, вездеход шел из города по кратчайшему пути, никуда не сворачивая. Придется ориентироваться по следам, — подумал он.

А между тем время шло… Брайн очень хотел похоронить Айджела и Риона с водителем, но сейчас каждая минута была на счету. Единственное, что он мог для них сделать — это положить трупы в вездеход, чтобы уберечь их от хищников. Заперев дверцу, Брайн зашвырнул ключ подальше в темноту.

Леа спала, и он осторожно ее разбудил.

— Вставайте. Нам придется немного прогуляться.

Глава 7

Идти по слежавшемуся песку было сравнительно нетрудно. Ночная прохлада бодрила, и путешествие представилось Брайну не таким уж тяжелым. Но все портила Леа… Оглушенная событиями последних часов, девушка впала в глубокий шок и совершенно потеряла способность трезво мыслить. Мозг ее дремал, зато язык работал без отдыха. Бессознательно бредя вслед за Брайном, она высказывала все свои страхи и опасения, которые в данном случае было бы гораздо лучше оставить при себе. Она бормотала, что они никогда не найдут дорогу, ни за что не доберутся до города, а так и умрут в этой проклятой Богом пустыне от жажды, жары и ночного холода. Сюда же примешивались страхи прошлого, выплывшие из глубины подсознания. Кое‑что из этого бреда Брайн понял, хотя и старался не слушать ее причитания. Ее преследовал страх лишиться доверия, потерять хорошее место, остаться позади всех, затеряться среди людских орд, борющихся за место под солнцем в перенаселенных городах–государствах Земли, — страх женщины в мире, которым правят мужчины. Ее терзало и еще что‑то, какой‑то почти животный ужас, но для человека с Анвара это и вовсе было лишено смысла.

Брайн остановился и взял девушку на руки. Она покорно приникла к его широкой груди и немедленно уснула. Идти сразу стало легче, несмотря на дополнительную ношу, и Брайн быстро двинулся вперед своим обычным широким шагом, стараясь не потерять ни минуты драгоценного ночного времени.

Иногда следы гусениц пропадали на каменных россыпях и приходилось их искать. Он внимательно следил за звездами и вскоре определил, где находится север — похожее на квадрат созвездие медленно поворачивалось вокруг невидимой оси планеты. Им нужно было на запад, поэтому Брайн старался все время оставлять это созвездие справа.

Когда заболели руки, он бережно опустил Леа на песок, а сам лег рядом. Девушка даже не проснулась. Глядя в ночное небо чужой планеты, Брайн вдруг поразился окружающей пустоте. Вокруг, сколько хватало глаза, не было никого и ничего — сплошная тьма и мертвая тишина под куполом незнакомых звезд. Он привык к уединению, но сейчас со всех сторон подступало одиночество — жуткое, первобытное… Оно пронизывало до костей, проникало в душу и выворачивало человека наизнанку. По спине пробежала странная дрожь, но Брайн уже отогнал непонятные мысли и встал. Пора идти.

Он тщательно укутал Леа в свою куртку. Если подвесить ее за спину, идти будет гораздо легче. Вскоре местность изменилась: на смену ровному, как стол, плато пришли пологие песчаные дюны, протянувшиеся в бесконечность. Следующие несколько часов мучительные восхождения на гребень очередного холма чередовались с не менее мучительными спусками во тьму к подножию следующего.

При первых проблесках света на востоке Брайн остановился, чтобы немного отдохнуть. Казалось, что грудь вот–вот разорвется от напряжения. Он выпил немного воды и сел на песок рядом со спящей Леа. Золотые полосы света пронизывали серое небо, сметая звезды. Зрелище было настолько величественное, что Брайн замер от восхищения.

Это надо запомнить, это ощущение стоит сохранить на всю жизнь. Лучше всего подойдет четверостишие — короткое, но способное отразить всю гамму переживаний. Брайн прославился своими четверостишиями в Играх, но это будет особенным. Тэйн — его учитель поэзии — был бы им доволен.

— Что вы там бормочете? — сонно спросила очнувшаяся Леа, с удивлением глядя на его орлиный профиль, темнеющий на фоне розоватого утреннего неба.

— Стихотворение. Тсс… минутку.

После такой ночи это было, пожалуй, уже слишком, и девушка в голос расхохоталась. Ее смех звонким эхом разнесся между дюн…

Взошедшее солнце осветило горизонт. Стало теплее.

— Брайн! — испуганно воскликнула Леа. — У вас на горле рана. Вы истекаете кровью!

— Нет, — спокойно ответил он, слегка дотронувшись до кровоточащего пореза. — Рана поверхностная.

События прошедшей ночи вдруг отчетливо встали перед глазами, и ему стало не по себе. Леа не видела его лица, она рылась в аптечке, но Брайну пришлось быстро помассировать скулы, чтобы согнать гримасу боли и отвращения. Как легко он убил! Трех человек… Как быстро пробудились в нем звериные инстинкты! Он применял эти приемы сотни раз, никогда даже не помышляя о смерти противника — ведь эти схватки были неотъемлемой частью Игр. Он всегда свято верил, что жизнь человека неприкосновенна… Но когда убили его друга, сам стал хладнокровным убийцей. Он не выдержал испытания, но даже сейчас не чувствовал за собой никакой вины. Он пережил шок, и не более того…

— Поднимите подбородок! — Леа размахивала каким‑то флаконом, найденным в аптечке.

Брайн послушался, и холодная жидкость обожгла ему шею. Антибиотики были бы лучше, поскольку рана почти затянулась, но он не стал говорить этого вслух. Потом они проглотили по таблетке стимулятора.

— Начинает припекать, — сказала Леа, сбрасывая верхнюю одежду. — Нам надо побыстрее найти салун с кондиционером или, на худой конец, холодную пещеру, где можно будет отсидеться до вечера.